Наталья Метелица - Зря боишься больного зверя. Стихи

Всё можно очернить —
и всё возвысить,
Когда казнить иль миловать
взял
власть.…

Зря боишься больного зверя,
Если он добрее тебя.
Я когда-то
гуляла по саду,
Ничего в том саду не губя
И тебе, человеку, веря!..

Я готова. Уже не страшно.
Страшно быть человеком ЗРЯ!.
А для зверя
и голод – вера.

Я без веры.
Живи!
Игра
интересна, но
не вчерашним…

У прозы места больше, но…
для всякого больного сердца —
СВОЕ убежище и дверца
от сказки тихой и лесной.

Среди героев, фабул, глав
мои душа и женский запах
беспомощней утратой прав
на исповедь и время. Краху,
с последней точкой за стихом,
дается больше нужной воли,
и, поцелуй даря виоле,
теряю память… Голышом
я бегаю по лесу так,
как чувствую ногами землю.
Стихами говорю – и внемлю!
И – выстрел в грудь:
«Каков спектакль!»

Для женщины почетнее молчать.
И редкий миг той благодати тихой —
Соблазн, и искушенье, и интрига
Для всякого, кого мужчиной звать
Оправдано. Кто слух свой защищает
От праздных словотрений болтовни, —
Когда в зенит зажженные огни
Не греют рядом, а дотла сжигают.
……
У страсти много лишнего огня.
Ему слова – что высушенный порох.
И рот исчЕрпает тебя до дна
Распущенности чар, влюбленных
В себя – и более в себя, чем в скромность
Молчащей, но глубокой тишины.
Ты слово бросила. Пустое. Раскололось.
Ничто и есть ничто,
сколь ни распни.

Молчание – достойнее. Но там,
Где кто-то между вдохов бессловесных
Читает твои страсти, слышит храм.
И тишина – что слово. Рядом, вместе.

Избавь меня от муки говорить
Тому, кто этой мукой избалован.
Кто нараспашку – тот прочнее скрыт.
Как ты умен —
и я молчать готова!……

Ощущений… – я лес осенний!
Всё мне нравится до щекотки:
Мои желтые, в тон, колготки,
Золотые на веках тени,

Твои руки прохладой томной,
Да по веткам моим высоким,
А по листьям – горячие соки
Запекаются кровью темной.

Разве это кора виновата,
Что живет человеческой кожей,
Для которой не ветер дороже,
А ладони – туда и обратно…

Понятное с щелчка, в один присест —
Разумно до прозрачного сознанья.
Алиса не блукает в мире Тайны.
И сказка на цепи. И кот – подлец.

Расти – и уменьшаться – и расти —
Вся наша жизнь. Где ищем «я» такое,
Чтобы понять себя и всё земное,
Не по-земному странное… В пути
Все указатели абсурдны, но логичны
Для разума, чья логика – абсурд.
И как же хочется сбежать куда-нибудь,
Где всё без смысла (будто) и причины..

Прозрачный день в прозрачное стекло
Красив сам по себе. Он «я» не ищет.
А человек из двух четверостиший
Построит лабиринт,
себе назло.

День идет как старик хромоногий.
Очень медленно, но по-мужски.
Выжжен холодом взгляд —
вызов строгий:
Не жалейте!
Вот кулаки!

Не бегут оглашенные мысли.
За плечами – котомка надежд…
Впереди – ждет другая… Капризны
Эти барышни… Вот бы одежд

Не имели они, без утайки, —
Весь бы норов был скомкан в руках!
Эх, Надежда!.. Жестокие враки
Оставляют людей в дураках…

День хромал… не найдя утешенье.
Вместо слёз – догорала зола.
А в котомке живое движенье —
Той надежды, что веры ждала.

Не надо быть святым
ни для кого:
лишь шестикрылые скрывают свои лица,
чтоб смертных не обжечь!..

У всех снегов
есть дар живой —
умыть
и дать напиться.

Почему так тихо и спокойно?
Замолчали ветры и дожди.
Две слезы на маминой иконе
Высохли. Давно себя сожгли
Нити тонкие. И день трезвонит
Радостью, а может, и двумя, —
Если тишина имеет голос,
Одаренный так свести с ума,
Что и рада этому! Неважно
Станет всё пустое на земле.
Помолчи со мною… Души наши —
Два листа на письменном столе..