Наталья Метелица - Голые заплатки. Стихи

Я не связываю мир в единое.
Я живу на крапинках сознания.
Крапинки не дружат с дисциплиною,
Хоть и для себя же наказание.

Куколка бесполой биологии
Выкрала примерить душу женщины.
Сватаны все крапинки убогому:
Разум на бессмыслице ожененный…

Наступает день, когда стихами
Говорить дороже, чем дышать.
Буквам тесно в грамотной пижаме.
Но пижама требует на «пять».

Много исключений есть из правил.
Но себя исправить – исключить…
Я пыталась… Но в моем уставе
Все законы требуют причин
Для преступной грамоты тщеславий.

Прикоснуться – а не можешь.
Друг для друга – миражи.
Чья с тобой сегодня кожа?
Не стесняйся…
ублажи…

Ночь простит тебя за это.
Я ей правду не скажу.
Пусть любая – но согрета.
Долг уступит
платежу.

Много взять – уже не выйдет.
Ты и сам согреться рад.
Руки-ноги перевиты.
А душа с душою —
ад.
……
Кожа – это слишком мало,
если сердце – для другой.
Ночь не злится: я сказала,
что ты – рядышком…
Душой.

Танцующий ветер хотел быть двуногим.
Ходить по земле, где танцует любовь.
Связать воедино две разных дороги —
на скорости тоже любой.

Никто не поймёт, если шаг не умеет
с твоим совпадать, где и сам не ходок.
Я буду в себе!.. Здесь и танец смелее —
хотя и остался без ног…

Странная радость – гулять под дождями.
Мокрые мысли – под мокрой одеждой.
Раньше случалось – но было ли прежде?
Если же было, то – с нами ли?
Снами?

Стало всё проще сегодня и странно:
Мы научились гулять в одиночку.
Помня, как дождь нам запомниться хочет
Мокрыми нами —
из чьих-то романов…

Мой голос не ложился в эти ноты.
Ключи ржавели, но пытались ждать
Мелодию бездомного полёта,
Который стал о нотах забывать,

Но мимо находил не меньше смысла —
И даже научил себя молчать
На высоте, где голос и разбился,
Дав успокоиться родным ключам.

Стены бесцветной погоды.
Крыша чужого дождя.
Кто-то забыл у кого-то
Жизнь, до судьбы не дойдя.

Комната чьих-то инструкций
К миру, которого нет.
Только слова и смеются
Всем заблуждениям вслед.

Скошено небо до крыши.
Стёрты свиданья до стен.
В чьей голове этот нищий
Замысел щедрых подмен?!…

Лёгкая – если ложиться без мыслей.
Мысли тебе оставляю на память.
Может, на несколько жизней и хватит,
Если сумеешь осилить те жизни.

Я же пока отосплюсь – если можно.
(Видишь, как мало мне нужно для счастья?)
Главное – больше в тебя не влюбляться.
Разве что капелькой.
И – не подкожно…

На губах не тот рисунок —
Холод линий изнутри…

Оголённый
лёд безумий

В слове
заживо горит…

Проходит время. Взгляд со стороны
всё делает понятно-безутешным.
Прочитан позвоночник вдоль спины,
но будто поперёк… и без одежды,
которая вчера считалась ею,
а может, и была… —
не в этом суть.
А в том, что я пока ещё умею,
увидев разницу, —
её не упрекнуть…

Это уже не стихи – это только молитвы,
что успеваешь подумать, не вспомнив слова.
Если их где-то читают, то, значит, едва
тень различая от букв, что без звука обриты
до полупризрачных смыслов невидимых строк.
Как же вам то удается?.. – понять их
и в и д е т ь?!..

Ваш милосердный талант —
ангел чутких наитий —
чувствовать мой
не доживший
до голоса
слог.

Не угождаю
стиль другой примерить.
Заставить удивляться —
и тэ. дэ.
Ведь главное —
понятной быть
для зверя,
что одичал,
но всё-таки —
эстет.

Ты гуляешь в словах нараспашку.
Им давно наплевать на сезон.
А я просто лечила свой кашель,
Хоть и кутала мысль в капюшон.

Нужно просто идти по морозу.
Голос должен быть голым всегда.
А я снова трусиха – и мёрзну,
Забывая, что вся – изо льда…

Все рисунки сплетаются в рану живую.
Каждый жест тишины ищет смысл под рукой,
И молчащая боль раздирает всухую
Не готовый к молчанью покой.

Те рисунки нельзя обозначить цветами,
Деформируя радуг весенний разгул, —
Ведь рисунки мои ночью шрамами стали,
Без которых я спать не могу.

Цвет бывает без слов. И страданье – без крика.
Даже если и хочется красить слова.
Незнакомое знанье абсурдно до мига,
Где и знатный мыслитель – болван.