Александр Силаев - Так хохотал Шопенгауэр

Шестое? Мы чего-то походя говорили об инстинктах, пусть будет шестое. Только напомню: правильные инстинкты, собственно, и есть извлеченный опыт. Как он извлекается, другой вопрос. Но если извлекается, то имеем правильный инстинкт, работающий в ситуациях без осознания. Правильная поведенческая модель обычно формируется со временем, исходя из первичного понимания. Между знанием и действием по этому знанию традиционно пролегает дистанция. Классический пример: человек знает идеальную модель действий в данной ситуации, но делает не то, делает неправильное. Даже если обладает совершенной философией жизни, то есть в идеале знает правильный алгоритм на все ситуации. Но делает — не то. Потому что за действие отвечает не сознание, а некая иная структура, хоть и формируемая посредством сознания. Можно, конечно, и без посредства, но лучше с ним. Сознание просто не контролирует процессы, в которых все меняется слишком быстро, нет возможности сесть и подумать, как над кроссвордом, нет возможности что-то пошагово и аналитически мерить. Действует другая структура: правильный инстинкт, поставленный опытом. Можно допустить, что кто-то обладает инстинктом и без опыта. Но это, наверное, случай сверхчеловека, редкий и ненаглядный. Нельзя принять управленческое решение, опираясь на первородный инстинкт, посколько инстинкт должен быть прошедшим через горнило. Удар, который нанесет необученный человек «по инстинкту», будет хуже удара мастера — который тоже возникает из инстинкта, только такого, с которым работали. А опыт возникает не сам собой по мере прожитых лет, как считают простые люди. У простых людей ведь принято: старик — ну все, мудрый, жизнь познал… А может, не познал? Есть взрослые люди и пожилые люди, которые в части опыта уступают молодым, а то и подросткам. Опыт, или инстинкт — сейчас мы понимаем одну вещь под двумя словами — не есть пропорционально зависящее от времени, поскольку нужна два условия в этом времени: действовать и думать. Как ни странно, второе даже важнее. Идеальнее всего прожить жизнь, наполненную актуально-сильными ситуациями, в которые вкладываешься полностью, но при этом постоянно думать над тем, что получаешь на выходе. Постоянно думать над законами, над механизмами, над абстрактым. Тогда опыт сформирует инстинкт. Если только жить, но без осмысления, то вряд ли придешь к формированию в себе структур, понимающих мир и толкающих на правильное действие. Человек прожил бурную жизнь — но не подумал ни одной мысли. Трудно поверить, что у него что-то отложится. Обратное, кстати, легче допустить: если человек не жил (имеется в виду — не участвовал в актуальном лично), но думал о том, как вообще живут — что-то отложится. И не встававший годами с кресла может чему-то поучить того, кто испытал на собственной шкуре все вещи в мире. Но идеальна, конечно, модель: сильнейшее впечатление — глубокий анализ. Тогда внутри человеческой души формируется структура. Значит, шестое: приобретенный инстинкт. То есть опыт. То есть сформированные ушедшим временем структуры души, которые отвечают за действия.

Седьмым выделим недеяние. На Востоке есть свой смысл этого слова, но мы не будем лезть в чужое сакральное. Вложим совершенно простейший смысл. Недеяние — как отказ от жизненной суетени, как отказ делать то, что можно, по правде говоря, и не делать. Что надо делать — то надо делать. А все прочее не стоит делать, даже если люди об этом будут просить. А пошли-ка сегодня туда-то, говорят правильному. Если хождение в это место выпадает из Пути, человек Пути всегда откажется идти. Это неинтересно, потому что не Путь. О Пути забьем коротко, а когда-нибудь скажем по-длиннее: все, что ведет к самоактуализации через сильные состояния, ситуации, сильную работу и размышления, все, что серьезно меняет серьезные вещи в мире — Путь. Их, конечно, миллионы. А недеяние распространяется на все то, что лежит за границами индивидуального пути личности. Идет просто рациональное структурирование времени и энергии, дающее в конечном итоге максимум эффекта при минимуме затрат. Гумилев ведь давал оределение пассионария: это не тот, кто обладает большим временем жизни и даже не превосходящей других в энергетике. Энергетика, как ни странно, почти у всех на одном уровне. Не говоря уж о времени жизни. Резерв одинаков, запас человека всегда состоит из двух: время и энергия. Но одни на этом равном запасе делают в жизни что-то достойное, а другие проживают распыленно, серо, нецельно, ничего не меняя и не оставляя после себя… По Гумилеву, разница только в сжатости. Пассионарий на чем-то фанатично зациклен и вкладывает в это весь резерв целиком. А большинство просто распыляет как энергию, так и время. Сегодня чушь, завтра чушь, послезавтра опять бытовые проблемы и ненужные разговоры, и опять чушь таким образом, под конец вся жизнь называется словом чушь. Это ее итог, приговор: чушь. Было время, время ушло — вот такая примерно канва, в это укладываются сюжеты почти всех жизней. Нет того, во что вылилось бы время, а если не вылилось — тогда рождение человека напрасно, мог бы и не рождаться, если нет того, что можно поставить как итог жизни. Итог, кстати, разный, тот самый, что не чушь (Путей ведь миллионы, как условились): много денег — итог, десятый дан — итог, философское понимание как итог, книги, музыка, картины, миллионы трупов… Вся это можно сложить на Страшном Суде и предъявить. Бог скажет: ну все, не ерунда, что-то у тебя было. А большинству обязан сказать: ничего, ребята, сплошная чушь. Время и энергия не были ориентированы по вектору, не были сжаты и помещены в одну решающую точку. Ну и пустота под конец. Впечатления и воспоминания как итог не принимаются, как бы хорошо Набоков не писал — мне он этого не докажет… Вот поэтому — недеяние. Лучше ничего не делать, чем ерунду. Лучше ничего не делать, чем делать плохо. Потому что достойные вещи делать плохо то же самое, что не делать достойные вещи (они, как правило, делаются только хорошо, а если сделано плохо — то нет даже факта действия, потому что факт правильного действия принимается только по результату). Вот поэтому можно годик полежать на тахте и посчитать ворон. Не вредно. У других на ворон уходит вся жизнь, но они не подозревают, потому что якобы действуют. На самом деле копошатся в мелочи. Им бы недеяния. Но они копошатся и никогда не посмотрят со стороны: вот, мол, копошимся, пора бы завязывать. Они никогда не поймут, как и с чем надо завязывать, пока не поймут реальный статус того, чем так увлеченно занимаются. Понятие недеяние им совершенно чуждо, для них это — лень. А лень прекрасная вещь, если с ленью умело работать. Человек ленится идти. Он изобретает велосипед, садится и едет. Трудяге идти не лень. Он идет, но на каком-то пункте его обгоняет изобретатель велосипеда. Обгоняет всегда, поскольку изобрести велосипед можно в любой ситуации. А на велосипеде всегда быстрее. Два правила: велосипед изобретается всегда и всегда дает преимущество.