Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»

№ 138, 11 августа 2011 г.

Скандал, разгоревшийся во втором медицинском (на бюджетные места принимались призраки, дабы в действительности зачислить туда блатных или платных), вскрыл сразу две проблемы

Первая проблема — ЕГЭ, от которого ожидали надежности и демократизма, но оказалось, что машинный экзамен дает не меньше, а больше возможностей для мухлевки. Вдобавок он чрезвычайно закрыт — устный ответ абитуриента на экзамене и сочинение, которое оставили всего-то в 24 вузах, куда проще проконтролировать. Меж тем подготовка и проверка ЕГЭ — мероприятие сугубо келейное, и тут вузам открывается небывалый простор (особенно если учесть, что апелляция по ЕГЭ почти всегда безуспешна). Хорошо, что отважный программист Симак обнаружил фальшивых абитуриентов, — плохо, что подобные нарушения способен выявить только программист, а не специалист-предметник. Во время открытого соревновательного экзамена — устного или письменного — уровень поступающих наглядней, фальшивого абитуриента не подсунешь, так называемые кавказские сто баллов не предъявишь (в регионах с ЕГЭ обращаются крайне вольно) — словом, новая экзаменационная система не снизила, а повысила риск жульничества; но с ней пусть разбираются чиновники минобрнауки. Или, точнее, не разбираются — им ведь это даром не нужно. Чем хуже будет ситуация с образованием в стране, тем лучше: в просвещенном обществе граждан не так легко дурить, так что в воспитании умников тут никто особо не заинтересован.

Серьезней вторая проблема: ведь образование у нас получают не потому, что желают овладеть некоей конкретной профессией. Скрытая безработица у нас по неофициальным данным (официальной статистики нет) достигает 70 %: это я сам опрашиваю коллег и прочих выпускников, кто работает не по специальности. Получается, что обучение в вузе не пригодилось на работе никому. Филологи сплошь и рядом идут в риелторы, инженеры — в менеджеры, врачи — в банкиры, при том, что реальных учителей, врачей и особенно инженеров стране жестоко не хватает. Образование у нас — всего лишь попытка занять ребенка чем-то пристойным вместо того, чтобы трудоустроить. Да и куда его трудоустраивать? В России востребованы 30-летние, реже 40-летние, а молодым и начинающим нет иной дороги, кроме как в продавцы либо в чернорабочие. Я сам преподаю, и не в последних вузах, и вижу катастрофическое падение уровня современного российского студента: учатся в основном честолюбивые провинциалы. Москвичи и богатые гости столицы — главным образом с плодородного юга — без особого старания имитируют учебный процесс. А дети элиты обучаются за границей, и это не получение знаний, а первый этап социализации «там».

Наше образование плохо не потому, что коррумпировано, а потому, что по сути своей имитационно. Мы каждый год получаем новый отряд недоучек, делающих вид, что они чему-то научились. Но невозможно выучить чему-нибудь стоящему человека, свято уверенного в том, что знания ему не пригодятся. И уж вовсе глупо увольнять в этой ситуации ректора второго — «пироговского» — меда. Он всего лишь честно участвовал в компрометации российского высшего образования, то есть делал то, чего от него негласно требует дух времени и руководство профильного министерства.

№ 142, 18 августа 2011 г

Эксперты подготовили для правительства доклад о воспроизводстве бедности в России

Бедных — в смысле нищих, живущих за чертой бедности или около нее, — в России стало втрое меньше, если сравнивать с началом нулевых. Однако печальнее другое: как бедность, так и богатство в России воспроизводятся. Больше всего рожают бедные, и нет никакого шанса, что их дети переберутся в другой социальный слой. Что еще грустнее — обнаружилось упорное нежелание работать у 6 с лишним миллионов трудоспособных мужчин: количество их за пять лет увеличилось тысяч на 500. В этом, однако, нет ничего удивительного: каковы будут мотивации для работы, если бедные не становятся богаче, а богатые не разоряются? Покажите мне хоть одного отпрыска российского крупного чиновника или банкира, который бы зарабатывал творческим или рутинным трудом. Покажите семью из высших эшелонов власти, где дети не обучались бы за границей. Как хотите, но даже в СССР с ротацией элит обстояло лучше: там был отвратительный, аморальный, но работающий социальный лифт под названием комсомол. Куда и как может подняться провинциальный ребенок из многодетной семьи, особенно с учетом ЕГЭ, дающего шанс бездарным, но ни единого шанса — талантливым и неординарным?

Спросим себя: каковы должны быть мотивации даже не для инициативной и серьезной работы, но для элементарного выполнения повседневных обязанностей? В СССР хоть статья была за тунеядство, а тут? Только то, что иначе с голоду сдохнешь? Да нет, в России трудно с вознаграждением за реальный труд, а с социальным паразитизмом все обстоит прекрасно. Вячеслав Пьецух недавно заметил: живут в деревне, бывшем совхозе, 500 человек, работают 50, а пьют все. Как так? Чудо. Честно говоря, я сам заметил один из величайших русских законов: поскольку власть менее всего заинтересована в профессионалах и более всего — в люмпенах, у которых абстрактных интересов не бывает и прав соответственно, тут лучше всего оплачивается безделье. Те мои друзья, которые работают больше и лучше всех, подвергаются остракизму как среди коллег, так и со стороны начальства. И сам я больше всего получаю за то, что не представляет для меня ни радости, ни интереса. Российская власть делает все для того, чтобы подданные не работали, не росли и даже не надеялись превратиться из морлоков в элоев: все верхние этажи надежно оккупированы. Внизу нет ни одного человека, который бы в этом сомневался, а наверху — никого, кто этим бы тяготился. Среди дворян были те, кому в тягость была собственная праздность, — наша эпоха надежно отрубила совесть у всех, кто пробрался наверх либо родился там.

Что было с царской Россией, помнят все. Она не погибла, хотя многое потеряла, а воспроизвелась. Найдите 10 отличий между коррумпированной, развратной и деградирующей верхушкой столетней давности и нынешними хозяевами России. А теперь — еще 10 отличий между тем и другим дном. Верх и низ — крайности, которые всегда одинаковы, а середина у нас так держится за свой жалкий статус, что и подавно не хочет никаких перемен.

Что делать? Ничего не делать. За это платят больше всего. «Смирись, гордый человек, трудись, праздный человек». А раз в сто лет стреляет крейсер и бывает большая кровавая драка — гуляй, братва.

№ 146, 25 августа 2011 г.

Олигарх Сулейман Керимов — главный инвестор сегодняшнего Дагестана и, по слухам, один из кандидатов на политическое лидерство в нем — вкладывает деньги в футбольный клуб «Анжи»