Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»

Предупреждаю: закончилась не коррупция. Закончилась борьба. Потому что, если бы провозглашенная цель была достигнута и в России прекратился подкуп должностных лиц, мы действительно проснулись бы в другой стране и в ту же секунду заснули бы обратно. Коррупция — единственный смазочный материал, благодаря которому вертятся колеса российской государственной машины. Исчезни взятка — и они встанут навеки. Распоряжения власти дойдут до низов, пожелания низов дойдут до верхов, все это приведет к немедленному коллапсу, а жизнь по закону окажется настолько горше жизни по понятиям, насколько армейский устав, будучи точно соблюден, страшнее дедовщины.

Попробуйте представить себе этот подлинно черный вторник, в который у нас внезапно воцарилась законность. Представьте себе эти миллионы нарушений, за которыми следуют миллионы разбирательств; немедленно упраздненные способы объехать на кривой козе уродливейшую русскую госмашину; эти вереницы несчастных, которых волокут в участок, штрафуют и увольняют; представьте себе ГИБДД, парализовавшую движение на всех дорогах, остановившиеся поставки, вставшие поезда, прекратившуюся выдачу загранпаспортов…

А вы думаете, деньги, которые вы платите за срочную выдачу загранпаспорта или документа о приватизации дачи, — добровольный взнос, а не завуалированная форма взятки? Стойте в очереди, если хотите потратить свою единственную жизнь на соблюдение российских законов, абсурдная жестокость которых, согласно Карамзину, компенсируется лишь неаккуратностью их исполнения.

Если бы у нас нельзя было откупиться от милиции, госавтоинспекции, пожарного контроля и санэпидстанции, производство встало бы, а все эти полезные по-своему инстанции остались бы без куска хлеба. Коррупция — форма откупа народа от государства, цена его невмешательства в наши дела. Государство не умеет ничего, но берется учить и контролировать всех. А поскольку ему надо на что-то существовать, что-то символизировать и осуществлять контакты с зарубежными коллегами, — этому государству ни на что, кроме наших пожертвований, не выжить. Оно зачем-то нужно. Пусть будет, лишь бы не трогало.

Вы, наивные читатели, впервые услышавшие, что коррупция прекрасна и необходима, имеете полное право спросить: а зачем же тогда бороться с этим прекрасным явлением? Отвечу со всей откровенностью: исключительно с той же целью, с какой здоровому организму требуется иногда кровопускание. Борьба с коррупцией — такой же национальный спорт, как охота на лис: виртуальное радиопреследование лис, которых нет.

Под это дело можно иногда расправиться с парой-тройкой неугодных начальников (ничуть не более, а то и менее коррумпированных, чем другие); дать народу ощущение, что госсистема саморегулируется… Главное же — борьба с коррупцией внушает тем, кто от нее не пострадал, отважное сознание своей честности. Если нас не тронули, значит, мы честны!

Что, плохо? По-моему, отлично.

№ 178, 24 сентября 2009 года

Ох как не поздоровилось бы Роману Полански, окажись он на беду свою россиянином!

Сначала сделали бы его суперзвездой, которой все можно, а потом вдоволь натешились бы, низвергая. У нас ведь педофилия — вкупе, конечно, с гомосексуализмом — любимая тема масс на политическом безрыбье. И вот уже Полански — педофил, а все, кто, подобно мне, скромно выступает с просьбой его выпустить, — защитники педофила. И любимый, неизменный аргумент: а если бы вашу дочь…?!

Правду сказать, мне трудно представить мою Женьку с Романом Полански — ей нравятся ребята покрупнее; да и потом, ей уже 19, но в личную её жизнь я никогда не лез. Что касается случая Полански и его возможных последствий… Горько, братцы, что написать сегодня о моем любимом режиссере я могу только в связи с его старым грешком — больше, кажется, ничто никого не интересует.

Не собираюсь ставить вопрос о гении и злодействе — гениальность «Отвращения», «Жильца», «Одержимого» и «Горькой луны» для меня бесспорна, а о злодействе пусть судит суд. Хочу лишь напомнить, что сама Саманта Геймер (тогда Гейли, 14-летняя фотомодель) давно попросила снять с Полански все подозрения и открытым текстом признала, что вступила с ним в связь без принуждения. И девственницей к тому моменту отнюдь не была.

А Полански понятия не имел, что ей 14 лет, не то бы, конечно, во время той фотосессии в доме Николсона вел себя куда сдержаннее. Есть на свете некоторая прослойка людей, все ещё свято верящих в римскую максиму «Пусть рухнет мир, но восторжествует юстиция»; ну пусть рухнет, он и так неважно держится… Обзывать Полански педофилом нет никаких оснований — других случаев контакта с малолетними в его жизни не зафиксировано. Был, правда, роман с 16-летней Настасьей Кински. Но её, тогда ещё подростка, уже растлил к тому времени собственный отец, актер Клаус Кински, о чем сам и поведал в откровенных мемуарах. Короче, нравы в киносреде никогда не отличались особенной чистотой.

Я сейчас о другом. Я об изумительной способности отечественного обывателя интересоваться исключительно грязью и на этом основании особо уважать себя за чистоту. Я убежден, что в жизни наших громогласных ревнителей чистоты и морали бывали такие извращения и правонарушения, которые не снились Полански в страшном сне (а страшных снов у него было много — он из гетто в свое время бежал, а потом банда Мэнсона убила его беременную жену Шерон Тейт). И если Саманта Геймер, ныне взрослая широкая тетка с добродушным круглым лицом, ещё два года назад его простила и попросила оставить в покое, — грех сегодня свистеть и улюлюкать.

Однако улюлюкать они будут обязательно — нет для них большего удовольствия, как увидеть высокое униженным, а талантливое преступным. Ведь это их фарисейство и зверство обличает Полански в «Жильце», «Оливере» и «Ребенке Розмари» — как же им упустить такой случай? Что до творцов, которые критикуют обывателей и рискуют заслужить их ненависть, — им я осмелюсь дать только один совет. Лучше им не пить шампанского с тинейджерами-фотомоделями. И вообще после такого века, как ХХ, сделавший жизнь прозрачной, — надо очень строго следить за собой. А то учишь-учишь добру, а потом окажется, что в детстве один раз проехался без билета…

№ 183, 1 октября 2009 года

Внесенный в Госдуму законопроект о приравнивании пива к прочей этилосодержашей продукции вызывает у меня горячее одобрение.

Сейчас я наживу больше врагов, чем обеспечила мне вся предыдущая публицистика, — но признаюсь честно: внесенный в Госдуму законопроект о приравнивании пива к прочей этилосодержашей продукции вызывает у меня горячее одобрение.