Вячеслав Кузин - Боб

«Не-е-е-т!», – истошно завопил невидимый голос.

- Н-н-ет… Н-не боюсь, – робко проблеял Хвостов, и дернулся, когда острое медицинское перо прорезало кожу и выпустило на свет маленькую каплю крови.

- Вот ведь… - искренне удивилась медичка, наблюдая, как кровь, перенесенная в высокую колбу, стала вдруг странным образом испаряться – она поползла по стеклянным стенкам густыми плотными струйками белоснежного дыма с вкраплениями светящихся частиц.

- Что это? – заерзал на месте Костя.

Не удосужившись ответить, медсестра побледнела в тон своему халату, а затем пулей вылетела из кабинета. Хвостов в растерянности остался сидеть на месте.

«Предупреждал же… - с горечью вздохнул невидимый спутник откуда-то из-за мозжечка Костика. – Ну, все, готовься».

- К чему, готовься? – с дрожью в голосе «не понял» Хвостов и стал боязливо озираться по сторонам.

За плотно закрытыми дверьми послышались стук и громыхание.

«Заколачивают, – сообщил внутренний голос. – Чтобы не сбежал, инфицированный ты наш».

Через несколько секунд в коридоре началась паника, породившая давку. Крики, ругань, топот и стоны сметенных толпой очередников.

«О! Понеслись! Наверное, уже прознали, что в кабинете заперт зомби», - не сдержавшись, хохотнул голос.

Костю обдало жаром, а потом вдруг ударил крупный озноб.

Неожиданно всё стихло. Однако, ненадолго. В коридоре что-то зашуршало. После стали слышны приближающиеся голоса, перемежающиеся глухим потрескиванием раций, которыми, как правило, оснащают военизированные спецподразделения.

«Они сюда уже армию успели приволочь, – хмыкнул голос. – Оперативно».

- Мамочки… - шепотом смертельно испугался Хвостов.

«Ну, что, - тут же осведомился голос внутри Кости, - теперь-то ты согласен меня слушать?».

- Согласен, – быстро капитулировал юноша. – На все, только вытащи меня отсюда. Точнее согласен, но не на всё – душу точно не продам.

«Договорились! – приободрился внутренний голос. – Тогда следуй моим инструкциям. Неукоснительно!».

- Окей! Окей! – забеспокоился Хвостов, увидев, как под дверь кто-то просунул тоненький зонд, из которого с шипением стал выходить бесцветный, перехватывающий дыхание, газ.

«Закрываем глаза и начинаем считать через два! – приказал внутренний голос. – Два, четыре, шесть!».

- Восемь, десять, – подхватил Костя, с трудом заставив себя повиноваться голосу и сомкнуть веки, а не прислушиваться к действиям военных по ту сторону баррикад.

«Нарисуй в своем воображении линию!», – продолжал давать указания голос.

- Черную?

«Любую!».

- Нарисовал! Пурпурную!

«Дели ее на две части!».

- Зачем? – уперся вдруг Хвостов. – И откуда ты про всё это знаешь?

«Инструкция по работе с поврежденным носителем маяка. Пункт второй. Отдел сорок восемь. Тебе это о чем-нибудь говорит?».

- Нет. Но меня пугает формулировка «поврежденный»!

«Если ты не прекратишь болтать, то ты «превратишься» в поврежденного!».

- Кха! Кха! Кхе! – закашлялся Костя от газа, разъедающего глаза и обжигающего горло.- Хорошо, хорошо! Сделал!

«Теперь раздвинь границы разделенной линии! Преврати ее в черный прямоугольник! Получилось?».

- Да. Не совсем уверен, но…

Голоса военных за дверью затихли и только пульсирующее потрескивание, пустого сейчас, эфира в рациях спецназовцев сигнализировало о том, что к штурму они готовы.

- Всё! Кажется всё! – доложил Костя, как только смог отчетливо различать перед внутренним взором черный-пречерный квадрат, парящий в пустоте очищенного сознания.

- Ну, тогда привет! – из тьмы только что созданного квадрата показалась сначала одна рука, которая ухватилась за его край. Подтянувшись, она вытянула вслед за собой голову и часть тела незнакомца – молодого человека лет тридцати.

- Ты кто? – оторопел Хвостов от таких мощных галлюцинаций, переживать которые ему еще никогда не доводилось.

- Я? Серафим. Не узнаешь?

- А-а-а! – испугался Хвостов существа, созданного, как ему показалось силой своего больного воображения. Но ведь действительно, он уже где-то видел это лицо.

- Тихо ты! – шыкнул на него Серафим. – А то оборвешь всю связь мне! Ментальную!

- У меня сейчас сердце от страха оборвется! – часто задышал от страха Костя.

Серафим протянул руку навстречу Хвостову:

- Хватайся!

Хвостов робко поежился, и тут его осенило! Конечно! Да в него же вселился тот самый тип-библиофил, жахнувший его диким разрядом тока! Тот, который подковылял к нему в самый неподходящий момент прощания с Марго!

- Ну же! – приказал Серафим.

Костя решил, что менять себя уже поздно, особенно, свою слабохарактерность, и покорно представил как протягивает Серафиму руку.

«Бамс!».

- Ну, вот, так-то лучше! – остался доволен переменой Серафим. Теперь он управлял телом Хвостова, в то время как Костя вдруг стал внутренним голосом.

Дверь кабинета приоткрылась и в проеме появилась рука в перчатке с обрезанными пальцами. Рука оставила на полу гранату и тут же исчезла.

Ш-ш-ш! – сделала граната и закрутилась на месте, выпуская из своего чрева удушающий смрад.

- Не взяли слезоточивым, так решили по старинке – нервнопаралитическими, – сообщил Косте Серафим и потянулся к опасной игрушке, чтобы избавиться от нее.

Да-дах! – ухнула разрываемая оболочка гранаты.

Пи-и-и-и! - протяжно запищало в оглохших ушах у Хвостова, точнее теперь уже Серафима.

- Не, не паралитическая, - тестер с трудом поднялся и, пошатываясь, стал приводить свой гардероб в порядок. – Шоковая.

В проеме двери показался ствол автомата. Серафим рванул к закрытому окну.

- Это сумасшествие! – откуда-то изнутри глухо взвизгнул Костя, но сопротивляться у него не было никакой возможности, ведь его мышечной массой, хоть и худосочной, сейчас полноправно владел агорианец.

- Позволю не согласиться! Оставаться здесь – вот это действительно сумасшествие.

- Но мы на третьем этаже! – попытался остудить Серафима Костя.

- Вот видишь – всего лишь третий этаж! – не останавливая бега, крикнул тестер. – Был бы четвертый – еще бы подумали, а тут, как с табурета в детстве – хлоп!

- И в лепешку-у-у! – простонал Костя ровно за миг до того, как его тело пробило огромное стекло окна процедурного кабинета поликлиники имени Пирогова и показалось на уровне третьего этажа над улицей Березовой, на которой в городе Озерск и находилось вышеназванное лечебно-диагностическое учреждение.

- Моя нога! – стонал Серафим, проверяя травмированную лодыжку, которая успела опухнуть и здорово надуться.

- Твоя? – чуть не плакал Костя, который чувствовал те же муки, но был не активнее перемотанной скотчем мухи. – А, ну, выметайся!

- Не время ссориться, товарищ! – цыкнул на него Серафим, судя по тону, совсем не собираясь уступать место у руля. – Ой! – ойкнул тестер, попробовав ступить на ушибленную ногу. – Не работает.