Вячеслав Кузин - Боб

- Объект внизу. На грунте, – отчетливо отрапортовал кому-то по рации, выглянувший в пустой проем окна спецназовец и навел на Серафима дуло автомата.

- Вот и сходили за справочкой, – уныло подвел финальную черту Костя.

- Я есть хочу, – без тени надежды на успешное урегулирование вопроса из глубины подсознания пожаловался Серафиму Хвостов.

- Как ты уже мог догадаться, я тоже, – отфутболил своего временного симбионта агорианец.

- Мне кажется, что я созрел… - немного помолчав, признался Костя.

- Для чего?

- Для того, чтобы сдаться.

- Ах, ты! – аж закипела ярость Серафима в горле у Хвостова.

- Кхе! Кхе! Полегче там с моим телом! – возмутился Костя. – Сначала он обманным путем захватывает мой мозговой центр и делает все, что ему пожелается – сигает с пятого этажа…

- Третьего.

- Ломает ноги!

- Вывихивает!

- И совершенно не заботится о пропитании пленных!

- Пленных?

- А как еще можно назвать мое положение? – воззвал к справедливости Хвостов. – Ты же сознательно моришь меня голодом!

- Вот еще.

- А та почти полная бутылка газировки? Почему ты не подобрал ее?

- Во-первых, я имею правило не питаться подножным кормом, во-вторых, газировка – это прямой путь к панкреатиту! Я же о тебе забочусь!

- Нет, ну вы посмотрите на этого Серафима Адольфовича Забочусь! – взвился Костя. – Эй, вирус! Ты обещал отпустить меня восвояси, когда все закончится! И я тебе поверил!

- И правильно!

- Так может быть твое «когда все закончится» - это мое полное окоченение на веки вечные? Тогда я не согласен! Где мой контракт? Я его хочу разорвать! Мы же не скрепляли его кровью, так что… выметайся!

- Хорошо, – пошел на уступки Серафим. – Но у меня одно условие – один день. Один день в твоем теле, а послезавтра утром ты проснешься совершенно свободным человеком. Мне просто необходимо с твоей помощью добраться в одно местечко…

- Где ты меня поблагодаришь за труды праведные, после чего благополучно стукнешь по темечку и тихонько закопаешь?

- Ты в своем уме?

- Нет, конечно! Ты – в моем уме! Убирайся!

- Ну, вот и договорились. Ну, вот и ладно!

- Я сказал – разбежались! – угрожающе прошипел Хвостов со дна колодца своего подсознания. – Уй! – тут же вскрикнул он, когда его тело больно укусило себя за палец.

- Ну? – не менее угрожающе спросил тестер и приготовил мизинец.

- По рукам, – уныло промямлил Костя. - Только пытки пленных запрещены международной конвенцией ООН!

Он понимал, что за укусами могут последовать щелчки по кончику носа, кручение ушей, самоотдавливание ног и даже, самое страшное - щекотка ступней до истерических приступов смеха…

Конечно, управляя человеческим телом, Серафим рассчитывал выйти на девочку, в которой он оставил последнюю часть своего духа, меньше, чем за сутки, но, на всякий случай, он заручился «согласием» Кости на это время. Вдруг что-то пойдет не так? Хвостов же его тогда до смерти заноет и заплачет.

В принципе, пока дела продвигаются сносно – автономная часть духа со сбоями, но все же излучает сигнал. Теперь нужно выйти на носительницу и, правдами-неправдами, доставить ее к Бобу…

Передвижение по улицам могло бы проходить и в более маневренном темпе, но в город стал кишеть военными патрулями, рыскающими в поисках инфицированных. Солдаты то и дело требовали у трясущихся горожан продовольственные карточки. Если же кому-то не удавалось разыскать в своем кармане этот «оберег», сигнализирующий о том, что владелец жратвокарточки успешно прошел тест на вирусную чистоту, беднягу помещали в бронированный фургон и увозили в неизвестном направлении. Серафим своими глазами наблюдал уже с десяток таких инцидентов!

- Ты поаккуратнее там давай, – волновался Костя за Серафима. – Не попадись!

- Не извольте беспокоиться, мамаша. Домчим в лучшем виде!

Лаваль еле держался на ногах. Зияющая рана на месте оторванной руки представляла собой зрелище не для слабонервных. Наконец, дрожащие руки Инту закончили штопку и дух медленно, но верно перестал покидать тело ловчего.

- Я закончил, – сообщил Инту Катарине и стал собирать инструменты. – Но ему нужна срочная госпитализация и предельный покой.

- Покой? – невесело хмыкнул Борк. - С этим «лекарством» у нас, как раз, напряженка.

Бледный и потрепанный, как старая сентябрьская паутина, Лаваль медленно опустился на подушку и закрыл глаза, никак не реагируя на комментарии.

- Мы можем поговорить? – заглянул в его лицо Боб, и раненный ловчий слабо кивнул.

- Вирусы? – начал свой расспрос академик.

- Они… - с трудом контролировал пересохшие губы ловчий. – Какие-то мутировавшие хирурги. Никогда таких не видел… Они умеют овладевать телами других…

- Здесь теперь много кто такое умеет, – потер подбородок Боб. – Вероятно, вы напоролись на копиров.

- Я понятия не имею, что это за твари, но мы даже пушки расчехлить не успели, как они всем скопом схватили нас и принялись от души колотить нами же по окружающим выпуклостям… Вьорда просто растерзали на месте… А мне, – рассказчик болезненно сморщился, – кажется оторвали руку… Потом они исчезли… Вместе с ними пропала вся команда мастер-инженеров…

Боб схватился за грудь и, охнув, присел.

- Им удалось взять в плен мастер-инженеров?!

- Я очень сожалею об этом, – превозмогая боль, уже на последнем дыхании, прошептал Лаваль и затих.

- Как вирусы вас обнаружили? Ты добрался до Озерска незамеченным? Они следили за тобой? – принялся закидывать страдальца вопросами Борк, но Боб остановил его.

- Он уснул. Навсегда… Катарина, собирай ловчих! – в лихорадочном возбуждении растирая виски, закричал Боб. – Вы отправляетесь в Агорию!

- Что значит «вы»? А как же ты? – закричала в ответ Катарина.

- Я должен остаться и заблокировать Врата до того момента, пока здесь появится свора Шо.

- А что со стороны Агории никак не блокируется?

- Нет. Какая нужда была ограждаться от экспериментальной площадки? Тем более, самостоятельно люди проникнуть в наш мир не в силах.

Катарина глубоко вдохнула и посмотрела на свою команду.

- Я не в праве удерживать кого-либо из вас на Земле… Так что… В общем, кто хочет домой… Врата будут включены через… - она подняла глаза на Боба.

- Через пять минут, – отмерил время на раздумья академик.

- Я выпущу дух из любого, кто шагнет через контур Врат, – угрожающе процедил Борк. – Мы вместе сюда пришли, вместе и… не уйдем отсюда. Если понадобится. Я конечно молчу насчет глубокоуважаемой персоны нашего академика и Катарины, но остальные ловчие должны остаться и дать бой! Иначе, в чем же тогда наша элитарность? Наша особенность?

Грюндя нерешительно замялась и предположила: