Константин Изварин - Военно-морские рассказы

Потом индус приземлился. И начал говорить. Он говорил долго и пространно, витиевато и красноречиво. То прикладывая ладони к груди, то вздымая их в жаркое индийское небо. Честное слово, если бы наши понимали по-английски...

— И чего ты, мужик, горло дерешь? — пожали плечами наши, разворачиваясь. — Не, дорого слишком. Пошли.

Индус заткнулся, как будто его выключили.

В другом месте разговор был продуктивнее. Для индусов.

Дружною толпою наши ввалились в аптеку.

— О, — сказали они, подходя к прилавку. — Это то, что надо.

Вы знаете для чего вдали от берегов и от особ противоположного пола нужны противозачаточные средства?

Лично я не знаю. Но раз покупали, значит нужны.

— Хау мач? — сказали наши индусу-аптекарю, указывая на цветастую коробочку.

— Фо рупи. — Аптекарь оттопырил четыре пальца. Почему-то по два на каждой руке.

— Четыре, — сказали наши, сосчитав. — А такое... такое... понимаешь...

— С шипами, — подсказал кто-то самый умный.

— Точно. С шипами. С шипами, понимаешь?

— Ши-пи? — переспросил индус, не понимая.

— Да шипы, — обрадовались наши. — Вот такое же, — они потрясли коробочкой перед индусским носом. — Вот такое, но только с шипами.

На коробочке была нарисована разбитная деваха с огромной грудью.

— Шипи? — Палец индуса поскреб ее под подбородком. — Шипи?

— Шипы, шипы, — покивали наши. Правильно мыслишь, маугли.

«Маугли» достал еще одну коробочку. Здешняя деваха была потоньше, зато нарисована целиком.

— Шипи, — сказал индус, кладя девок рядом. — Сикс рупи.

Теперь на каждой руке он оттопырил по три пальца.

— Ладно, разберемся, — сказали наши, сравнивая девок. — Не, это не шипы, — авторитетно заявили они через минуту.

— Нет, ну как ты не понимаешь, — горячились они. — Вот смотри, — пальцем они рисовали некую фигуру, надеясь видимо, что индус поймет. — Вот. С шипами.

Индус покивал. До него дошло.

— О`кей, — сказал он, криво улыбаясь. И отправился к стеллажу, исписанному индийской вязью.

— Слава богу, — сказали наши. — Пока объяснишь, что хочешь, так и вовсе запаришься.

И вытирали выступивший пот.

Рано, рано обрадовались.

Индус принес стеклянную баночку, наполненную мутно-белой мазью.

Протягивая это через прилавок он морщился и брезгливо кривил губы.

— Ты чего принес, родимый?! — поинтересовались наши. — Ты чего себе думаешь?!

Индус мгновенно начал понимать по-русски. Баночка исчезла как испарилась.

— Ладно. — Наши решительно рубанули ладонью. — Берем это. И вот это. Сколько за все?

Индус достал калькулятор, потыкал в клавиши. «Шесть плюс четыре»...

«Десять» — высветилось на дисплее.

— Тэн рупи, — сказал индус, разворачивая дисплей в нашу сторону.

— Десять, — сказали наши. И кинули на прилавок две пятерки. — На, бери.

Индус замахал руками.

— Но, но, — говорил он, отпихивая пятерки.

— Чего это он? — недоумевали наши.

— А может он с русских деньги не берет? — предположил кто-то, кто все еще верил в то, что советских моряков любят не только знакомые женщины.

— А может и не берет, — хмыкнули наши.

Но индус не хотел отдавать непонятные «шипи» за бесплатно.

— Итс, — он поднял одну коробочку, — сикс рупи. Итс — вторая «девка» тоже взлетела в воздух, — фо рупи.

Он снова уронил их на прилавок и растопырив пальцы на обеих руках, подытожил:

— Тэн рупи.

— Ну так на, бери! — Наши пихнули пятерки в сторону индуса.

— Но, — снова замотал головой индус. Ну как они не понимают? — ясно читалось во взгляде. — Сикс, — он потряс руками — пять растопыренных пальцев на одной и один на второй, — энд фо. — Теперь в воздухе болталась только одна рука. — Э-э... тэн. Тэн. Андэстенд?

— Ну ты утомил, мужик! — разозлились наши. — Вот тебе. Тэн! — И снова пихали пятерки индусу.

Индус тяжко вздохнул, достал тетрадь — родную — двенадцать листов в клеточку и написал в столбик: «4+6=10».

— Ну гляди, — сказали наши. И скорчили на роже снисходительность.

На том же клетчатом листе, только не в столбик, а в строчку, наши написали: «5+5=10».

— Понял, Рабиндранат Тагор?

— О... О`кей, — закивал индус.

— Ну то-то, — сказали наши.

И ушли, унося в полиэтиленовом пакетике то, что индусы отныне именовали «шипи».

Лозунгом следующего дня стало слово «Ченч». Завидев наших индусы призывно размахивали руками и кричали «Ченч, ченч!». Кричали они еще и «Шипи!», но это слово уже устарело.

«Ченч» — это обмен. Выходит и мы к языкам способны.

Началось все так:

— Эскьюз ми, сэр, — сказали индусы, указывая на наш фотоаппарат. И залопотали что-то по-английски.

— Донт андэстенд, — ответили наши. Но задумались.

Подумали и решились. И понеслось. Индусы с большим удовольствием скупали электротовары, фотоаппараты и цветные металлы. Бедный Береза рвал свои рыжие кудри, а боцман стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Вдвоем они выглядели весьма и весьма живописно. А только медь исчезала. Исчезала так тихо и незаметно, что обнаруживалось ее отсутствие очень нескоро.

А наши бродили по Индии с полной сумкой электробритв.

— Ну гляди, — говорили они индусу, уже слюнявившему палец.

И тыкали вилкой в розетку.

Бритва радостно жужжала.

— Гив, — говорил индус, делая приглашающие движения ладонью. — Гив ми.

— Ну на, — говорили наши, протягивая жужжащую бритву.

Индус брал бритву и осторожно водил ею по ладони. Прямо по линии судьбы.

— Ну ты, в натуре, темный, индус, — говорили ему наши. И переворачивали индусскую ладонь

Бритва тут же вязла в густой растительности.

— О, йес, — говорил индус и отсчитывал рупии.

— Следующий, — говорили наши, доставая новую бритву.

Вилка вошла в розетку, но жужжания не последовало.

— Спокойно, — говорили наши. И доставали новую бритву.

— Вот, смотри, — говорили наши в другом месте, щелкая затвором фотоаппарата. — Вот так, потом так. Потом взводишь. Вот эту хреновину, понял?

Индус кивал, повторяя новое слово.

— А потом щелкаешь, — заканчивали инструкцию наши. — Не, не здесь. Вот тут. — И жали.

Ожидаемого щелчка не последовало.

На индийской роже — бородатой и смуглой проявлялось подозрение.

— Э-э-э... — сказали наши. И быстро нашлись: — Там пленка, пленка... там.

— О, филм, филм, — сказали индусы и достали бумажник.

— Если кто из вас, — говорил связист личному составу боевой части, раскачиваясь с пяток на носки, — хочет купить спиртное, то напомню, что матросам срочной службы употребление спиртных напитков запрещено. — Он подождал, пока личный состав проникнется и продолжил: — Поэтому давайте деньги мне. Я куплю и отдам вам, когда поедете домой. Если, конечно, сам не выпью, — добавил он после минутного раздумья.

Нашли идиотов, товарищ капитан-лейтенант. Спиртное приносилось прямо в порт. Мешками.