Чевгун Федорович - Если можешь – беги…

Зато сияло перо Буравчика Неустрашимого, умело копался в вопросах российско-японских отношений Колпаков, умно и въедливо писал обо всем на свете Валювич. Шитов им не завидовал, но и ругать – не ругал. Просто ему было грустно. И безразлично все на свете.

И даже когда в газете появился обширный материал, написанный Колпаковым со слов Фалеева, а Буравчик вдруг расхвалил директора фирмы "Кондор" Мешкаева, "предпринимателя божьей милостью", Шитов не стал выяснять с авторами отношения. Он просто пошел – и напился в очередной раз. Нет, Шитов отнюдь не был пьяницей, хотя и был из тех, про кого говорят – "не дурак выпить", – в компании, конечно, в компании! Однако в те дни Шитова тянуло в компании часто. И если бы не Ирина, чьи глаза так часто останавливали Шитова на полдороги к стакану, Шитов, пожалуй, на материк так бы и не выбрался.

Шли дни, и мелькали вокруг Шитова разные лица. Вдруг объявлялся полузабытый приятель Мартов из районной газеты – и ни с того ни с сего попросил Шитова помочь купить доллары "подешевле". А то вдруг замелькал на горизонте один "фирмач" из тех, кого Шитов с полгода назад громил в одной из своих статей за махинации при сдаче рыбы. "Фирмач" сказал, что никакой обиды на журналиста не держит и просил написать хорошую статью, пообещав дать за это хорошие деньги… Никто из "Круга" Шитову не звонил, да он и сам уже успел забыть этот телефон. Он просто взял и вычеркнул его из памяти.

Да, и еще. Опять приезжал Сашка Клишин. Звонил Шитову на работу, обещал заглянуть вечерком, но так и не заглянул. Наверное, надобность в этом визите уже отпала. Все было уже отыграно, все было уже выплачено по счетам, и каждый получил свое.

"Сахалин-8" пришел в порт Ванино около полуночи.

Это случилось неожиданно. Только что работали дизели и корпус судна исходил крупной дрожью, как вдруг она стала почти неощутимой, а потом и вовсе сошла на нет. Мягкий двойной толчок – носом и кормой, стихают дизеля… Все! Приехали.

– Высадка пассажиров начнется через десять-пятнадцать минут, -объявили по громкой связи. – Просьба у сходен не толпиться, женщин и детей пропускать вперед…

– Женя, мы уже в Ванино, – сказала жена, и в голосе у нее прозвучала тревога. – Можно идти на палубу.

– Хорошо. Пойдем вместе со всеми, – ответил Шитов. Хмель прошел, и голова была ясной. – Нам нельзя отставать от остальных.

Пассажиры подхватывали вещи и выходили из каюты, потягиваясь после пятнадцатичасового сидения в креслах. Вышла пожилая пара, мужчина в джинсовой куртке… За ними вышли Шитовы. Ирина несла сумку, где раньше лежали деньги, Шитов – другую сумку и гитару.

По крутому, бесконечно длинному трапу они поднялись на верхнюю палубу. На черной поверхности бухты плясала светящаяся рябь. Причал, куда должны были высаживаться пассажиры, был освещен прожекторами. Здесь же Шитов увидел и чью-то шикарную "тойоту". Кто пропустил ее на территорию порта? Не известно. Но "тойота" стояла у причала, и заграничными рубинами отливали ее задние фонари. Рядом с машиной стояли два парня в щегольских кожаных куртках, с белыми шарфиками на мощных шеях. Импозантный мужчина, одетый дорого и со вкусом, курил и смотрел снизу вверх на паром, перебирая взглядом толпившихся на палубе пассажиров.

Матросы возились у сходен. Шитов стоял и терпеливо ждал вместе с всеми, когда можно будет начать спускаться на причал. Жена была рядом. Скуластого он не видел и не знал, где тот сейчас. А впереди, прямо перед Шитовым, стояла старуха в дорогой шубе. Не ей ли улыбнулся тот, импозантный, у машины и даже помахал рукой?

И здесь Шитов услышал тихий голос жены:

– Дай гитару! Быстрее, пока не укрепили сходни!

Он передал ей гитару и взял сумку. Жена стала быстро выбираться из толпы. Скуластого и его напарника Ирина не видела, но чувствовала: они где-то здесь. Они рядом, но пока что не видят ее.

Ирина метнулась к каютам для команды. Постучалась в одну дверь, в другую…

– Вам кого, девушка? – Парень в бушлатике (тельник – наружу) выглянул на стук из каюты и теперь удивленно глядел на Шитову.

Ирина молча протянула ему гитару.

– Не понял?..

– На, возьми. Спрячь! – сказала она. Что-то сейчас было у нее в голосе такое, что парень не посмел отказать.

– Спасибо, – Ирина повернулась и почти побежала по коридору, торопясь на палубу.

– Эй, а кому гитару-то передать? – послышался сзади запоздалый крик, но Ирина даже не оглянулась…

Она успела как раз к началу высадки пассажиров. Старуха в шубе сошла с парома первой – прямо к поджидавшему ее мужчине. Тот поцеловал старухе руку и подвел к машине. Один из парней открыл перед старухой дверцу.

Автобус стоял несколько в отдалении. Шитовы сели на заднее сидение. Сквозь стекло было видно, как на палубе парома появились Скуластый и его спутник. Они торопливо спустились на причал и что-то спросили у одного из парней, стоявшего около "тойоты". Тот отрицательно покачал головой и показал в сторону автобуса.

Те, что с парома, нерешительно затоптались на месте. Потом Скуластый кинулся обратно к сходням, а его спутник медленно пошел к автобусу. Люди его обгоняли, торопясь уехать на вокзал первым рейсом, а парень все шел и оглядывался назад.

И вдруг автобус завелся. Захрустели и закрылись дверцы. Парень рванулся к автобусу.

Рванулся – и не успел!

Шитов посмотрел на жену. На щеках у Ирины впервые за последние месяцы появился румянец. " Какая же ты умница, – подумал Шитов, – какая же ты молодец!"

Автобус пополз в гору, запетлял, закрутился между портовых ангаров и тяжело взобрался наверх.

Минут через пять Шитовы были уже на вокзале.

Поезд "Совгавань – Хабаровск" должен был прибыть в Ванино через полчаса.

– Они скоро будут здесь, – сказала Ирина. – Сейчас они на пароме – ищут, кому я отдала гитару. И они найдут. Найдут и придут сюда. У нас есть всего несколько минут. Надо отсюда уходить!

– Да, – сказал Шитов, – надо уходить.

Они вышли из вокзала, завернули за угол и вдруг увидели легковую машину. В салоне поблескивал огонек сигареты. Шитов постучал в стекло.

– Ну, чего надо? Чего лезешь? – водитель приоткрыл дверцу.

– Нужно срочно… на соседнюю станцию… Ну, пожалуйста, я прошу!

В тот вечер Бог оказался на стороне гонимых. А водитель был груб на язык, но не черств сердцем. Он понял, что этим людям надо помочь, а про остальное старался не думать.

Едва машина успела отъехать от вокзала, как появился Скуластый с напарником. Костяшки пальцев у него были сбиты, а сам он был очень зол.

Они проторчали на вокзале до самого прихода поезда, то слоняясь у билетных касс и буфета, а то выходя на перрон.

Когда подошел поезд и встал под посадку, они принялись бродить вдоль состава, разглядывая тех, кто садился в вагоны. Вдруг Скуластому показалось, что те, кого он искал, появились из-за угла и торопливо бегут к поезду. Он кинулся им наперерез, увидел что ошибся и выругался так, как могут ругаться лишь в "зоне" – на убой.