Нина Абрамович - Записки филиппинки (сборник)

Я набрала мобильный Дюймовочки. Абонент не отвечал. Но телефон был активный. Я прильнула ухом к двери. Звонка не слышно. Может, телефон на виброрежиме?

Я долго искала второй экземпляр ключей от комнаты. Нашла. Вставила ключ в замочную скважину. Повернула. Руки дрожат. Мысли всякие блуждают в голове… Жива ли девушка? А что, если в комнате труп? Что тогда? Несчастная Дюймовочка! Суицид? Неразделенная любовь? Бедные ее родители! И что мы будем рассказывать родной милиции?..

Мы открываем дверь.

А там!..

А там…

Мы столбенеем. Живописать такое под стать лишь мастеру натюрморта.

На столе, на трюмо, на книжном стеллаже, на тумбочке и подоконниках, на моем шикарном паркетном полу, в судочках, ведерках, пластиковой таре, в кастрюлях и тарелках разлагались продукты питания. Тухлятина покрылась шаром зеленой плесени.

Плов. Мясное рагу. Картошка с мясом. Селедка под шубой. Котлеты. Холодец. Тушенка. Масло. Молоко. Творог. Бесчисленные лотки с домашними яйцами. Запасы готовой еды, которая насытила бы роту голодных солдат. Недели за две, до сегодняшнего жаркого июльского дня.

На полированном столе, рядом с розовыми лепестками свечи – жирные разводы от одинокой расплывшейся котлеты. На трюмо, с жемчужными бусами в хрустальной вазочке – надкушенный домашний пирожок со щедрым мясом, облепленный личинками. Все то, что тяжелыми баклажками дважды в неделю, за этот месяц аренды, передавалось из отчего дома, – все истлевало в моей беззащитной солнечной комнате – бедственно, буйно, красноречиво.

Сельская мама заботилась о том, чтобы дитятко не померло в столице с голоду.

По углам мусорные пакеты, над которыми роятся мушки-дрозофилы. У кровати батарея пластмассовых бутылок с… подозрительной жидкостью желтого цвета. На кровати книжки о любви, глянцевые журналы с гламурными красотками и красавцами. На подушке трогательный плюшевый мишка с глазами-пуговками… Безмолвный свидетель всего этого великолепия.

Выселяться Инне помогали таксист и рослая Катя с косой. У меня не было злости к девушке. Меня одолевало любопытство, почему она такая. Почему она не пользовалась холодильником, мусоропроводом и санузлом.

– Меня мама отругала бы тоже, – мило улыбнулась девушка, виновато хлопая ресницами, – а папа бы просто убил.

«А я бы схватила за ноги и… по ступенькам, с шестнадцатого этажа-а-а-а!» – почему-то подумала я.

– У нас дома, в Лос-Анджелесе, домработница.

– В Лос-Анджелесе?

– Мы с папой живем в Америке, а мама здесь, в Украине. Я отучусь и вернусь снова туда.

Когда Инна зашла в лифт вместе со своим протухшим скарбом и глазастым мишкой под мышкой, я позволила себе на прощание вольность, сказав, что рада знакомству с такой необычной девушкой, подарившей мне этот сюжет для рассказа. И что все у нее будет хорошо, и продуктов ей хватит надолго.

Мне было интересно узнать дальнейшее развитие сюжета. Я перезвонила девушке с длинной косой спустя неделю. Катерина, подруга нашей героини, сообщила мне, что Инна в поисках нового жилья. Тот тухлый скарб, что она забрала с собой, так и остался в новой квартире на целые сутки, пока малышка зависала в гостях у друзей. Нюх у хозяйки квартиры оказался не в пример чувствительней моего. Ощутив амбре, хозяйка просто вошла в комнату, упаковала весь беспредел, вынесла в мусорный контейнер и уехала на дачу, оставив девушке из Города Ангелов записку в дверях, чтобы та убиралась восвояси. Ясное дело, причину указывать она не стала.

10.07.2011. Киев

– Сколько мне лет? Не знаю. Не помню. Забыла. И в резюме на вакантную должность, где надо писать возраст, всегда пишу двадцать пять! Девочки имеют право скрывать, сколько им лет! – распаляется Люсьена, подливая себе ромашкового чаю.

– Так то же девочки! Поэтому тебя на работу до сих пор и не берут, – кусается Светка-соседка, ехидно ухмыляясь.

– Ты постоянно мне о возрасте напоминаешь. Из вредности. Бабьей. Скорпионьей. Жалишь, не щадя. «В твоем возрасте, в твоем возрасте!.. Все! Поезд уехал. В последний вагон опоздала!» – передразнивает Светку Люська.

– Да не говорила я тебе такого! Не придумывай! – защищается Светка. – Просто в твоем возрасте надо бы остепениться. Пора уже кальций с магнезией и витамином В принимать.

– Маша, скажи ей! Иначе я взорвусь! – еле сдерживается Люська, избрав меня третейским судьей. – Да! Мне всегда двадцать пять! Ну, самое большее двадцать шесть! Цифра в паспорте – это мое личное дело. И я не позволю никому ущемлять мои права.

– Ты, Люся, красавица! Молодая, стройная! Все мужики будут твои! – лукавлю я, пытаясь потушить вселенский пожар.

– В каком таком возрасте? – продолжает задираться Люська. – Я шикарно выгляжу. Спортивна, изящна, глаза сверкают, волосы дыбом… в вечном кураже! Одета, как тинэйджер. Я девочка. Мы все девочки женского пола! От и до бесконечности. И девочки имеют право скрывать, сколько им лет! А принц мой еще встретится. Жизнь после двадцати пяти только начинается!

– Вот именно: после двадцати пяти!.. – выбрасывает ядовитое жало Светка. – Ботоксом надо уже пользоваться! Девушка! А насчет принца ты, кажется, погорячилась.

Люська вылетает из-за стола, бежит в холл, придирчиво смотрится в зеркало.

Мы со Светкой понимающе переглядываемся. Гневить Люську в такие минуты опасно.

– Красота неописуемая! Волосы длинные, каштановые. Шея лебединая. Какой, на фиг, принц? Я достойна молодого короля, – комментирует Люська, входя в раж и красуясь перед зеркалом.

Тянет шею. Подбородок вверх! Вскидывает руки-крылья. Делает ласточку. Вернее, лебедя изображает. Готовая вспорхнуть. Воспарить!

Мы со Светкой едва сдерживаем смех.

Однако Люська молодец! Не сдается. Выглядит этакой отчаянной дамочкой неопределенного возраста. Пробует на себе все новинки косметологии. И напоминает подозрительной свежести розу, которую упорно купают на ночь в ванной.

– Я себе нравлюсь. И на колкости не реагирую, – кокетливо медитирует наша подружка, вертясь перед своим отражением.

– А чего ты в коридоре на себя смотришь? На лоджии тоже зеркало есть! Там посветлее, – скорпионит добрая Светка.

Змеиные слова нашей подружки достигают своей цели. Беспощадно и неотвратимо.

Люське неуютно. Она не может найти себе места в своей огромной квартире на Позняках, доставшейся ей от мужа-генерала. Берет деньги и идет в торговый центр «Аладдин», в магазин красоты и здоровья «Ватсон», рядом с нашим домом.

Люська набирает в корзину всего, что, на ее взгляд, сделает ее моложе и красивее. Тоники. Кремы с коллагеном. Краску для волос – золотистый оттенок. Помаду – розовый перламутр. Воображает, какой она будет неотразимой! Приосанивается, гордо поднимает голову. Ловит свое отражение в зеркалах витрин торгового зала.