Леонид Треер - Круглый счастливчик

В мае Лиза сообщила, что ждет ребенка. Я обрадовался, побежал хлопотать насчет расширения жилплощади. Обещали помочь.

В июле прибыли мы, наконец, на шестой путь третьей платформы родного города. И что интересно, прибыли точно по расписанию, в шестнадцать часов десять минут. Вышли пассажиры из вагонов, стоят с чемоданами, никто не уходит. У многих в глазах слезы, у меня тоже в горле запершило. Настолько привыкли жить на колесах, что не можем расстаться с поездом. Проводница всех напоследок расцеловала. Бригадир каждому руку пожал, просил не забывать. Прежде, чем разойтись, постановили мы собраться всем составом через год и повторить путешествие.

УВАЖАЕМАЯ РЕДАКЦИЯ!

Пишу вам из больницы, куда попал по собственной глупости. Черт дернул меня выйти на улицу в конце месяца. Плюс конец квартала, плюс конец года — словом, конец света. Магазины план гонят, у людей глаза горят от дефицита. Вокруг «Спорттоваров» очередь, как удав, в шесть колец свернулась — кроссовки дают. Мне бы мимо пройти, а я увяз. Простоял полдня, уже замаячил на горизонте прилавок, и тут слух прошел: «кончаются». Народ занервничал, задние стали давить на передних. И в этот горячий момент у дамы рядом выпал железный рубль. Я полез поднимать, что с моей стороны было ошибкой. В общей сумме на меня село и упало почти пять центнеров разного пола.

Очнулся я в больнице. На грудной клетке гипс. Больные вокруг едят глазами медсестер и ничего полезного для общества не производят. А я лежу и думаю. Когда же, думаю, покончим с этим проклятым дефицитом? Я конечно, не экономист и в хозмеханизме, едят его мухи, не разбираюсь. Но ежели, к примеру, фабрике выгодно клепать зипуны, на которые без наркоза больно смотреть, тогда мы едем не в ту степь. Будучи в гипсе, стал я искать выход. К концу второй недели я его нашел. Удивляюсь, как умные люди до сих пор до этого метода не додумались! А если додумались, почему молчат? Как только мне разрешили садиться, попросил бумагу и ручку. Куда обратиться со своим предложением, не знаю, поэтому решил написать вам.

В чем наша ошибка? Мы хотим, чтоб каждый работал хорошо. А надо добиться, чтоб каждый не мог работать плохо. На первый взгляд, разницы нет. Но если копнуть глубже, разница, как между веником и пылесосом. Возьмем мой родной завод. Выпускаем мы холодильники «Снежок». Каждый в отдельности и все вместе план перевыполняем, без премий не сидим. А «Снежки» наши не берут. Два раза уценяли, а спроса нет. Даже мы сами, заводские, никогда их не покупаем. На кой они нам сдались, когда в магазине можно купить приличные холодильники. Вот тут и зарыта собака!

Предлагаю принять закон: «КТО ЧТО ПРОИЗВОДИТ, ТОТ ТО И ПОКУПАЕТ».

Шьет, к примеру, фабрика тоску зеленую в смысле пальто. Пусть шьет на здоровье! Но чтоб коллектив, от директора до швеи, был одет исключительно в свои драповые изделия. Процедура такая. Пришел в магазин — предъяви документ с места работы. Ах, вы с той самой фабрики, которая намолотила сто тысяч кошмарных пальтишек? Очень приятно! Продавцы ведут вас к месту захоронения тулупов, которые даже моль облетает стороной. Платите в кассу и получайте родное изделие! А что сшили на других фабриках — вам, пардон, не положено.

Или, скажем, телевизоры. Купил я полгода назад цветной ящик за 700 рублей. Вечером включил — на экране осьминог шевелится под музыку. Думал, «В мире животных» смотрю. А оказалось, балет был. Диктор потом сообщил. Мол, вы смотрели «Щелкунчика». С трудом сдал я этот ящик — выдали другой. Изображение есть, звука нет. Правда, женщина по второй программе, в уголке, что-то объясняет на пальцах, но я ее не понимаю. И опять побежал в мастерскую… Вот и получается: завод штампует — покупатель мучается. А надо, чтоб мучались вместе. Умельцы, которые такие телевизоры шлепают, обязаны их покупать!

Вы можете возразить. Мол, дело не только в одном заводе или фабрике. Мол, виноватых гораздо больше. Согласен! У меня это учтено. Разберемся на примере дамских сапог. Дамы, как вы знаете, обожают сапог заграничный, а от нашего нос воротят. Хотя он и дешевле. Идем на обувную фабрику и спрашиваем. Почему, дескать, отстаете от мировых стандартов? Они в ответ загибают пальцы. Кожкомбинат дает плохую кожу. Раз! Химкомбинат дает грубый материал. Два! Нет новых автоматических линий. Три! Фурнитура поступает немодная. Четыре! В-пятых… Для загибания пальцев не хватит рук и ног. Когда причины отставания сапога найдены, действуем согласно песне: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна». Поздравим обувщиков и их поставщиков с успешным выпуском хреновых сапог, и пусть носят их сами, в принудительном порядке, увлекая нас с вами личным примером.

С вашей стороны возможна реплика. Допустим, товар женский, а слепил его мужчина. Или наоборот. Мол, тут метод дает осечку. Ничего подобного. На этот случай привлекаем членов семей. Сшил мужчина дамский предмет — супруга обязана его купить. И наоборот. Хорошо бы также добавить к списку страдальцев тещу с тестем и свекровь со свекром. При таком порядке родственники автоматически включаются в борьбу за качество.

Теперь насчет главков и министерств. Про них забывать нельзя. От них, как от дирижеров, зависит вся музыка. Если не сблизим их интерес с покупательским, толку не будет. Отсюда задача: заставить каждого, кто сидит в главке или министерстве, потреблять продукцию своей отрасли. Товары, известно, бывают двух типов: со Знаком качества и еще хуже. Предлагаю, чтоб министерские товарищи приобретали только второй. Не в «саламандре», скажем, ходили, а в тех самых быстрорастворимых копытах, которые почему-то называются обувью. Они, конечно, будут возражать. Но ежели выйдет указ, им деваться некуда. У них спасение будет одно: выводить отрасль на уровень тех самых образцов, которыми они привыкли пользоваться.

Понимаю, план мой понравится не всем. Скажут, зачем нам такой кнут? Каждый, мол, имеет право покупать, что хочется. Золотые слова! Но можно иметь право и не иметь возможности. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь. Вот я и предлагаю, чтоб все, от рабочего до министра, пожинали плоды своего труда. Год попожинают, два, а там, глядишь, и покончим с этим проклятым дефицитом.

Прошу напечатать мог письмо для широкого обсуждения.

Летом сего года, в первом часу ночи, переходя улицу, инженер Гуров упал в пропасть. Пролетев метров пять, он шлепнулся на влажную глину вполне удачно, если не считать прикушенного языка. Для ясности сообщим, что возвращался он с банкета по случаю юбилея шефа, был не пьян, но — и не трезв. Почти час провожал он смешливую дамочку, которая внушала надежды, но у самого дома вдруг перешла на «вы» и грубо исчезла в подъезде. В результате Гуров очутился у черта на куличках и блуждал по новому микрорайону, пока не угодил в яму.