Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

Сергей, как это полагается у военных, написал рапорт с просьбой рассмотреть вопрос о возможности своего перевода в город на Неве в связи с невозможностью предоставления жилья по месту службы в течение ближайшего десятилетия. Приложив к рапорту справку о наличии жилья в питерской коммуналке, капитан запустил его, что называется, по инстанциям. Вскоре его вызвал к себе генерал Белуха. Войдя в кабинет генерала, Сергей обнаружил там ещё и самого главного замполита соединения полковника Кондаурова. Полковник имел довольно внушительный рост, но ещё более значительным был его вес. Когда он ругал какого-нибудь подчинённого замполита, он любил повторять: «Вы только посмотрите на этого голубчика. Этот замполит вообще уже бросил работать. Поглядите-ка — он уже толще меня!» Сергей доложил генералу о своём прибытии и застыл в ожидании начала разговора. Первым заговорил Кондауров.

— Значит, бежите от нас? Мы мучались-мучались, когда Вас сюда переводили, а Вы… Вы думаете что? Это шуточки такие — попасть в приказ министра обороны? Пробили Вам приказ, а иначе Вас даже бы в очередь на квартиру не поставили. А Вы, значит, к нам теперь жопой поворачиваетесь.

— Никак не могу привить себе такой полезной привычки, как бег. И вертеть этим самым местом тоже не привык, особенно перед начальством. Но деваться-то некуда: что толку от этой очереди и приказа министра? Вы же знаете, что жилья уже год никому не дают и очередь замерла, а в Питере у меня хоть что-то есть за что можно «зацепиться», пусть даже и в шести-комнатной коммуналке.

— Ну, во-первых, это не у Вас есть за что, как Вы говорите, «зацепиться», а у Вашей жены. А у Вас, голубчик, есть двухкомнатная отдельная квартира в лесу. Может Вас обратно туда служить отправить? — оживился командир.

— А позвольте полюбопытствовать: на какую должность? — спросил Сергей, зная, что в лесном гарнизоне всегда были большие проблемы с должностями старших офицеров.

— На капитанскую, естественно.

— То есть, с понижением и подальше… Нет, меня это не устраивает. Тем более, что мне через полгода майора получать надо.

— Ну, батенька, Вы и наглец! Это что же получается? Нам надо сейчас всё бросить, впрыгнуть в «Красную стрелу» и потом трусцой по Питеру Вам майорскую должность разыскивать? — деланно-возмущённо откинулся на спинку кресла самый главный замполит.

— Пока не вижу, в чём, собственно, состоит моя наглость. Речь идет только о переводе в Питер на равнозначную должность.

— «Только о переводе в Питер». Вы же знаете, что в этом регионе у нас частей нет. Козельск — крайняя западная точка, но от Питера это далековато Не наездитесь. Ладно, пусть о новом месте Вашей службы у ГУКа (Главного управления кадров) голова болит, — примирительно пробурчал полковник.

— Не будем кривить душой, Просвиров, отпускаем Вас с большим сожалением, — торопясь оставить за собой решающее командирское слово, вмешался в диалог генерал, — таких офицеров как Вы в нашем громадном соединении можно перечесть по пальцам. И виной всему наша «центральность». Куда не плюнь, обязательно попадёшь в какого-нибудь пристроенного влиятельным папой «сынка». А «сынок» он разве будет служить? У «сынков» всё есть, а то, чего пока нет, появится у них в самом ближайшем будущем и без видимых усилий с их стороны. По крайней мере, они в этом всегда уверены. И, надо отметить, небезосновательно. Поэтому жаль, Просвиров, искренне жаль… Но удерживать не имеем морального права. С квартирами дело, действительно, швах…

— Спасибо, товарищ генерал.

— Желаю удачи! — подвел итог командир, подойдя к Сергею и протягивая руку для прощального рукопожатия.

— Присоединяюсь к командиру, — в свою очередь протянул Сергею руку самый главный в округе замполит и, как профессиональный знаток человеческих душ, не преминул добавить, — желаю, чтобы всё задуманное Вами реализовалось. А уж как жена будет рада… Она небось уже с ума сходит без фонтанов и гранитных набережных. Знаю я этих ленинградцев… Куда бы их судьба не забросила, везде они о своём болоте грустят.

Вскоре состоялась беседа с полковником из ГУКа:

— Вы, наверное, знаете, что в Питере у нас нет строевых частей?

— А я о них уже как-то и не грущу…

— Понимаю Вас, Афган и в общем итоге почти десяток лет в ротном звене… Поэтому замалчивать ничего не собираюсь: в Питере у нас имеется несколько вакансий в военных представительствах при предприятиях. Вы готовы их рассмотреть?

— Готов, только сначала хотелось бы знать, что это такое — военные представительства.

— Ну это такие подразделения, которые осуществляют приемку всего того, что эти заводы для РВСН выпускают. Их так и называют: военные приёмки. Что-то типа ОТК, только военного. Служат в этих военных приёмках какие-то военпреды (военные представители) или их ещё называют представителями заказчика. Должности в этих подразделениях сплошь майорские и возглавляются они каким-нибудь особо продвинутым подполковником. Поэтому и называются эти приёмки «кладбищем майоров». В некоторых особо выдающихся приёмках может попасться иногда ещё парочка подполковничьих должностей и одна над ними полковничья. Так что приготовьтесь к тому, что на пенсию придётся уходить всего лишь майором.

— До пенсии мне ещё как медному котелку…

— Это Вам так кажется. Не успеете, как говорится, клювом щёлкнуть, глядь в зеркало а там морщинистая рожа, увенчанная редким пробором седых волос, а под ней майорские погоны… Эклектика какая-то. Не понимаю тех, кто на это военпредство соглашается.

— Да, весёлую картинку Вы обрисовали. Должно быть, очень радужные ждут меня карьерные перспективы.

— Но Вы же должны знать, на что идёте.

— Поживём — увидим…

Далее события замелькали с доселе не виданной капитаном скоростью: приказ, предписание, сборы, загрузка и отправка контейнера, пьянка, проводы семейства к родителям в Киев, пьянка, Ленинградский вокзал, Московский вокзал, «фирменный» серый ленинградский день, комната в коммуналке, ремонт, ожидание контейнера…

Приехав в Ленинград ранним субботним утром, Сергей тут же развил кипучую деятельность по благоустройству будущего жилища и через знакомых нанял двух ЖЭКовских халтурщиц — толстеньких подружек-хохотушек предпенсионного возраста для покраски потолка и поклейки обоев в своей сумеречной комнате, составляющей приблизительно одну шестую часть жилой площади коммунальной квартиры. Это была обычная коммунальная квартира революционной Выборгской стороны. Квартира располагалась на первом этаже дома довоенной постройки, имела высокие потолки, большие затененные старыми деревьями окна и крайне стеснённую общую площадь, сплошь заставленную холодильниками, кухонными столами и газовыми плитами. Стены общей площади были увешаны гроздьями электрических счётчиков и переключателей. Ванную с туалетом разделяла кривая стена, покрытая не смываемой ничем плесенью. Словом, общий вид этой общей площади можно было охарактеризовать как крайне затрапезный и, можно даже сказать, чрезвычайно мерзопакостный. Сергей попытался было убедить жильцов остальных пяти комнат организовать вскладчину хотя бы частичный косметический ремонт этой отстойной территории, но встретил финансовую настороженность и глухое денежное непонимание. Эти отстойные жильцы поначалу вообще его не узнали, несмотря на то, что он прожил в этой квартире целый год.