Сергей Кобах - Всем застрявшим в лифте

— Во, как раз в наш мангал летят, — пошутил Серега, — щас еще и шулем из уточки сварим.

Может, и сварили бы, но психика охотника оказалась чересчур нежной, и не, выдержав утиного издевательства, что-то в ней надломилось.

— Ну, мля, песец вам пришел, пернатые твари!!! — от истеричного вопля охотника рыба повыскакивала из озера и попряталась на деревьях. — Мля буду, если не иопну одну из вас!!!! — продолжал пугать глупых птах неугомонный любитель утятины.

Птахи ржали и какали сверху на его обещания.

Выскочив на берег, он, не целясь, бабахнул в стаю, секунду назад спугнутую им с озера, и о чудо! Попал! Из стаи, пролетающей над нами, вывалилась одна утка и, раненая, начала пикировать вниз, куда-то за нас.

— Ааааа, пля, получила, сцуконааа?!??! — торжествующий вопль счастливца кувалдой ударил по ушам и плотной волной понесся дальше. В Африке испуганно насторожились самцы слонов, а самки, радостно задрав хвосты, кинулись на зов.

Мы, как стая сусликов, стояли и смотрели на великое противостояние Человека и Природы.

А в это время Человек краем мозга сообразил, что подранок щас скроется в лесу и найти его будет потом проблематично. Нас он не видел в упор. Утка — это все, что он сейчас видел, все, о чем он щас думал.

Не отводя взгляда от падающей птицы, он с проворством пациента психиатрической клиники, совершающего побег, ломанулся к месту предполагаемого падения утки, на ходу вскидывая ружье.

Утка падала в лес. К ней гигантскими скачками летел охотник с поднятым ружьем. А между ними в береговой рощице стояли мы, такая, блин, вся невидимая толпа людей на фоне дымящегося мангала.

— От меня не уйдешь!!! — проревел этот лесной Бонифаций и пальнул навскидку в сторону падающей утки.

Мы люди молодые, не жалующиеся на реакцию, и поэтому, когда дробь хлестанула по мангалу, мы уже лежали гудками вверх, громко интересуясь друг у друга. Откуда?! Тут?! Взялся?!!! Этот?!! Боря Моисеев?!!!

А этот неутомимый лесной скакун уже приблизился на расстояние метров тридцати и, судя по матюкам, перезаряжал ружье.

— Растопчет ведь, сцуко! — раздался голос Сереги. — И не заметит.

— Угу, — подтвердил я, выплюнув килограмм мха изо рта, куда тот набился при падении.

— Перезаряжает, — заметил я, — щас палить начнет. А вот ему!

Мужик аж газанул в штаны от неожиданности, когда почти у него из-под ног, как штрафная рота в атаку, встали уже трезвые ребятки с глазами, обещающими продолжительное и крайне болезненное гомосексуальное действо.

Вот вы идете и встречаете людей. "Что вы сделаете? Ну хотя бы поздороваетесь, про погоду поговорите там, про комаров ненасытных.

Нет. Он ничего не сказал. Ни слова ни полслова.

Он молча развернулся и кинулся к своей лодке. Мы ломанулись за ним, ощущая, как от него исходит запах страха, подозрительно напоминающий сероводород.

Инстинкт, помогший выжить на земле людям, гнал мужика со скоростью, совершенно нереальной для человека, обремененного болотными сапогами и ружьем.

С аццким выражением лица, пискнув что-то нечленораздельное и газанув напоследок (человек-скунс какой-то!), он прыгнул в свою лодку, оттолкнувшись от берега.

Мы однозначно не успевали догнать и вломить напуганному хантеру за мох в моей пасти и лужу под Серегой. Напуганный хантер был быстр как оргазм!

Но небеса не оставили нас своей милостью и положили на берег корягу замысловатой конфигурации. Серега, сообразив, что коряга полетит гораздо быстрее, чем бежим мы, схватил ее и, крякнув от натуги, запустил вслед отступающему хантеру.

Прыгнув в лодку, отчего она довольно резво отчалила от берега, и осознав свою полную безопасность, он с глумливой ухмылкой повернулся к нам и показал средний палец.

Знаете, за что я люблю тяжелые деревяхи? За то, что тяжелым деревяхам глубоко пох, что им показывают, куда их посылают и что о них думают. Им главное, долететь и встретиться с чем надо.

И она встретилась. Красиво вращаясь, ну прям бумеранг, она с гулким «бамммммм» соприкоснулась с интеллектуальным лбом удачливого хантера, отчего оный беззвучно прилег на борт лодки и затих в философских раздумьях.

Небольшие волны покачивали лодку, и в такт волнам покачивался человек с ружьем, так и не успев стереть с лица глумливую ухмылку.

По весне, уже было более-менее тепло, полетели мы на охоту. Мы, это — я, Юра и Коля. Палатка, рюкзаки, спальники, Вобщем все, как у взрослых. Выбросили нас на небольшом полуострове, с одной стороны которого примыкала сопка, а с другой огибала скованная льдом река.

Поставили палатку, растопили печку, шулема наварили. Ессно, ноль пять открыли, сидим, обедаем.

Прошел день, но ни кря-кря, ни га-га, ни даже ква-ква не услышали.

— Ниче, — успокоил всех Юра, залезая в спальник, — с утра птица попрет, как голодный в харчевню.

Кое в чем он оказался прав, с утра поперла. Но не птица. Из-за аномально теплой погоды попер лед на реке.

Вы когда-нибудь видели, как вскрывается узкая река с двухметровым льдом? Нет? Значит, так. Никакого оглушающего треска ломающегося льда нет. Так, трещит понемногу, громко, конечно, но далеко не Рамштайн. И вот лед тронулся.

Льдины все разного размера поворачиваются вокруг своей оси и, естественно, места им между берегов не хватает. Что происходит? А происходит то, что масса льда, напираемая сзади, начинает выталкивать крайние льдины на берег. Льдины, толщиной два метра, как огромные белые рептилии, выползают на крутые берега и направляются в тайгу. Сзади их уже подталкивают новые льдины, за ними еще и еще. Никакой суеты, никаких резких движений. Медленно, не ощущая преград, они ползут на берега, срезая деревья, как нож морковку. Мощь стихии завораживает.

Мы с открытыми ртами смотрели на это ледяное представление, пока кто-то не обернулся назад.

Да-а-а, а Архимед-то совсем был не дурак. Ой, не дурак он был.

Потому что вода, вытесненная сотнями тонн льда, начала искать себе другой путь. И она его нашла. Видно, с ее точки зрения, это было лучшее место, и она радостно зажурчала вдоль берега через наш полуостровок, отрезая его от суши.

— А ведь это песец, — раздалось пророчество Юры.

— Угу, — подтвердил Коля, — песец в полном его обличии.

Я ничего не сказал. Только молча наблюдал, как вокруг нас поднимается вода, а мы, как Робинзон, Пятница и их шелудивый попугай, стояли посереди уже острова и разевали клювы.

— Что стоим?!! — заорал кто-то. — Сваливать надо!!!

И точно, вода, прибывавшая на глазах, подсказывала, что сваливать действительно надо. Причем чем быстрее, тем лучше.

Со скоростью застигнутых рассветом тараканов мы в один миг разобрали палатку, собрали вещи и покидали все в резиновую лодку. Места в лодке не осталось, но оно и не нужно было, поскольку при таком течении переправляться в лодке было равносильно самоубийству.