Уильям Джейкобс - Искатели клада. Рассказы

Капитан Брискет, сильно заинтересованный, придвинулся еще ближе.

— Вы желаете купить новое судно?

— Да, если бы удалось приобрести его по недорогой цене, — объяснил Тредгольд, — мы намерены отправиться в Тихий океан — ради удовольствия. Может быть, займемся немного торговлей. Я думаю, что какую-нибудь подержанную шхуну можно купить за грош?

— На ловца и зверь бежит! — воскликнул капитан Брискет с громким смехом: — я знаю шхуну в двести сорок тонн, которая, как нельзя лучше, подошла бы вам. Судно почти новое и целехонькое, как колокол. Вы сами примете командование?

— Нет, он не примет, — ответил м-р Стобелль.

— Значит, вам нужен шкипер? — воскликнул капитан Брискет с возрастающим возбуждением: — не говорите мне, что вы уже с кем-нибудь порешили.

— Почему же нет? — проворчал Стобелль, продолжая резать сыр.

— Потому что, джентльмены, лучше Билля Брискета вам никого не найти! — воскликнул моряк, стукнув кулаком по столу с такой силой, что расплескал половину виски из своего стакана.

Это поразительное сообщение было, однако, принято с таким недостатком энтузиазма, что капитан Брискет, с целью скрыть то, что всякий другой назвал бы смущением, позвонил слугу, приказав ему подать полный стакан.

— Мы не можем ничего решить в пять минут, — проговорил, наконец, м-р Тредгольд после долгой неловкой паузы, — прежде всего нам нужен корабль.

— Подходящее для вас судно стоит в том конце гавани, — ответил капитан Брискет, — пойдемте вместе осмотреть его или ступайте одни. Билль Брискет не такой человек, чтобы напортить кому-нибудь, получит он от этого пользу или нет…

— Стойте, — проговорил м-р Стобелль, подняв руку, — сколько может стоить такое судно?

— Это зависит, — ответил Брискет, — разумеется, если куплю я…

М-р Стобелль вторично поднял руку.

— Зависит от того: купите ли вы его для нас, или продадите нам от имени владельца судна?

Брискет вскочил и, к ужасу м-ра Чока, крепко хлопнул м-ра Стобелля по спине. М-р Стобелль, сжав кулак величиною с баранью ногу, оттолкнул стул и приготовился встать.

— Вы — молодец! — воскликнул капитан Брискет тоном искреннего уважения, — вот что вы такое, сэр!

М-р Стобелль снова опустился на место и впервые на губах его заиграла улыбка.

— Разрешите мне вступить в переговоры с Тоддом и дайте мне один фунт из каждых десяти, которые я выторгую для вас, — убедительно проговорил Брискет.

М-р Тредгольд взглянул на товарищей.

— Если мы на это согласимся, — обратился он в капитану, — вам будет выгодно купить корабль во что бы то ни стало. А почему мы будем знать: годен ли он для плавания?

— В этом-то и суть! — засмеялся Брискет: — если останетесь довольны моими рекомендациями, вы возьмете меня в капитаны, и здравый смысл подскажет вам, что я не стану рисковать своей шкурой, купив для вас гнилое судно.

Расплатившись в гостинице, они вышли на улицу, и Брискет указал товарищам на шхуну, носившую имя "Красавицы Эмилии": пусть они предварительно переговорят со старым Тоддом, а он подождет их в гостинице.

— Не предлагайте ему слишком много для начала.

— Я думаю предложить ему фунтов сто! — сказал Тредгольд.

Капитан вытаращил глава, но сдержался и проговорил серьезно:

— Нет, давайте ему семьдесят. Желаю успеха.

Он вернулся в гостиницу, проводив их загадочною улыбкой, и там, снова усевшись у окна, принялся терпеливо ожидать их возвращения.

Прошло полчаса. Капитан выкурил одну трубку и принялся за другую. Он взглянул на часы, висевшие над прилавком, и у него мелькнула неприятная мысль, что торг все же, быть может, состоялся без его участия. Но тут до слуха его донесся недалека шум, и лицо его смягчилось.

— Это что же такое? — спросил какой-то посетитель.

Просматривавший газету хозяин опустил ее и прислушался, а затем, выразив мнение, что это буянит старый Тодд, подошел к дверям.

Шум делался все слышнее.

— Да, это Тодд! — сказал другой посетитель и, поспешно допив свое пиво, также двинулся к выходу; за ним последовал с небрежным видом и капитан Брискет, с тем, чтобы из-за спины других насладиться зрелищем предстоящего скандала.

Три его патрона, тщетно старавшиеся делать вид, что это ничуть их не касается, шли серединою улицы, а за ними следовал почтенный седобородый человек, которого всего передергивало от гнева. Подходя к гостинице, они ускорили шаг и почти вбежали в подъезд, причем мрачный, как туча, Стобелль один приостановился в дверях.

— Подать их сюда! — рычал старик. — Дайте мне этого — с рыжими усами, и я покажу ему!!

— В чем дело, м-р Тодд? — спросил хозяин, становясь в дверях и загораживая проход своей особой от старика, пытавшегося проникнуть в дом. — Что он вам сделал?

— Сделал?.. — повторил возбужденный до крайности м-р Тодд. — Он имел наглость… Нет! Подайте мне его сюда! Я сниму с него живого шкуру… Боится, небось?

— Что вы ему сделали? — обратился капитан Брискет в побледневшему м-ру Чоку.

— Ничего, — последовал ответ.

— Выйдет ли он, наконец? — повторял грозный голос. — Я переломаю ему все ребра…

М-р Стобелль стоял в недоумении, но когда взор его упал на улыбающиеся лица сограждан м-ра Тодда, его собственные черты прояснились.

— Он — старик, — проговорил он медленно, — но если кто-нибудь из вас пожелает стать на его место, пусть он скажет одно словечко… Я готов разделаться с ним.

В виду того, что никто не отозвался на это приглашение, он отвернулся и, войдя в столовую, сел рядом с негодующим Тредгольдом. М-р Тодд, истощенный последней вспышкой, сразу осел и, хотя не без сопротивления, но дозволил себя увести.

— Вы предложили ему семьдесят фунтов? — обратился Брискет к м-ру Чоку.

— Предложил, — жалобно ответил тот.

— Ах, — сказал капитан, задумчиво глядя на него, — быть может, вам следовало дать ему восемьдесят. Насколько я понял, он желает получить за нее восемьсот.

Услышав о такой сумме, м-р Тредгольд объявил, что он знать ничего не хочет обо всем деле, но под влиянием трубки и стакана вина мало-помалу смягчился, и кончалось тем, что друзья оставили капитану Брискету доверенность на приобретение "Красавицы Эмилии".

Колокола звонили к обедне, когда м-р Виккерс вернулся с прогулки к завтраку. Против обыкновения, кухня и общая комната были пусты, а завтрак, за исключением хвоста от селедки и остатков чая в чайнике, был убран.

— Знаю я людей, — с горечью прошептал м-р Виккерс, — которые мазнули бы ее по лицу этою самою селедкою за непочтительность.

Он отрезал себе ломоть хлеба, налил стакан остывшего чаю и принялся за еду, с удивлением прислушиваясь в стуку наверху, походившему на скрип новых сапог, хотя м-ру Виккерсу, в качестве умудренного опытом человека, и показалась подобная мысль неправдоподобной.