Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж

– Подождите меня, ваше высочество!!!.. – только и успел выкрикнуть Друстан перед тем, как скрылся в плюющейся молниями и ливнем темноте наступающей ночи.

Главный специалист по волшебным наукам окинул удовлетворенным взором плоды трудов своих, скривился непроизвольно от едкой вони, превращающей, казалось, легкие и мозги в драную губку, и устало кивнул.

– Теперь мы сможем добраться хоть до Улада, хоть до Шатт-аль-Шейха, хоть до Вамаяси.

– Не надо. Не надо до Вамаяси. И до Шатт-аль-Шейха не надо, – торопливо прогудел капитан из-под намотанного на лицо рукава камзола, пропитанного составленной на скорую медицинскую руку смесью зелий Друстана, отбивающих если не трюмную вонь, то, по крайней мере, обоняние. [15] Там, где еще недавно была простая и понятная пробоина, пульсировало и поблескивало кислотными огоньками во влажном полумраке, чернильно-черное пятно. Из чего оно состояло – не знал никто, включая студиозуса. Но при одном взгляде на новую заплатку даже самые любопытные предпочитали оставаться в неведении. Команда – та, что была на данный промежуток времени в сознании и на ногах – истово затрясла ассортиментом накрученных на физиономии ткацких изделий, подтверждая горячее и единодушное согласие.

На днище каравеллы, вокруг груза, помп и на остатках воды – если это еще можно было назвать водой – расплывались психоделические разноцветные пятна, вкрадчиво меняя очертания, окраску и запах. [16] Но никогда – в сторону улучшения. Некоторые из них собирались в жутковатого вида рожи, скалились и гадко подмигивали. По маслянистой поверхности плавали, рассеяно почесываясь, отсеченные Сенькой и Олафом черные щупальца. На ногах людей медленно дотлевали и расползались на ошметки недоеденные мерзкой жижей сапоги и ботинки.

– Дойдем до Бриггста, – покачал головой Фраган с таким видом, будто ожидал, что субстанция, закрывшая пробоину, с минут на минуту отделится оттуда и набросится на него, – Демонами морскими клянусь… даже такие свиньи, как уладцы, увидев этакое… светопереставление… сразу дадут нам коль не новую посудину, то все для полноценного ремонта нужное.

– А у меня что – неполноценный, что ли? – оскорбленно насупился Агафон, и в такт его покислевшему настроению по посоху зашмыгали трескучие черные искры. Радужная муть под ногами плотоядно хлюпнула, разбрасывая липкие вонькие брызги. Наверху, на средней палубе, что-то затопало, загрохало и застучало.

– Полноценный, полноценный!.. – испуганно вскинул ладони и поспешил заверить его капитан. – Самый полноценный из всех полноценных, когда-либо виденных на Белом Свете, и даже больше!

– Ну и чего тогда не нравится? – волшебник, измотанный качкой, нервным напряжением, болью в месте стыковки головы с настилом палубы и приложенными недюжинными магическим усилиями хмуро прожег его неприязненным взглядом из-под белесых бровей.

– Агафон, угомонись, – умиротворяюще положила ему руку на плечо Серафима. – Он им не не нравится.

– А чего? – искренне удивился чародей.

– Оно их пугает, – прозорливо сообщила Серафима и, помолчав несколько секунд, добавила: – И не только их, откровенно говоря.

По забегавшим глазам команды было ясно, что Сенькино предположение попало в точку.

– Не нравится оно им… – горько фыркнул обиженный студиозус. – Пугает… Подумаешь… слабонервные… Нет, если пугает – так я ведь это и убрать могу!

Слезящиеся от непрерывной рези глаза гвентян загорелись надеждой.

– …и сделать всё, как было – дыра, вода…

Надежда погасла.

Но не совсем.

– Или… – задумчиво продолжил вдохновенный кудесник, которого теперь так легко уже было не остановить, – если разобраться… можно ведь и по-другому извернуться… Как раз мне на ум только что пришло еще одно маленькое, но преполезненькое заклинаньице…

– НЕТ!!!

– НЕ НАДО!!!

– ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!!

Агафон уязвленно моргнул, отвернулся и дернул плечом.

– Ну как хотите…

Всеобщий вздох облегчения стал ему дополнительной порцией морской соли на ране.

– Двадцать два года живу – и все двадцать два года познаю, что нет предела человеческой неблагодарности, – пробормотал он с видом праведника на костре. – Не понимаю, почему говорят – «делай добро и бросай его в воду», когда…

– Эссельте?..

Недоуменный голос эрла Ривала донесся откуда-то сверху, из мутного квадрата люка, озаряющего трюм тусклым светом неразбиваемой лампы из морского стекла.

– Что – Эссельте? – мгновенно оторвался от своих пациентов и насторожился лекарь.

– Я спрашиваю, Эссельте тут нет? – недовольно прорычал эрл, малодушно и малозаметно покинувший поля боя с пробоиной еще минут двадцать назад.

– Ее высочества?! – как один, опешили и вытаращили глаза моряки. – Здесь?!

– Что ей тут делать? – физиономия капитана изумленно вытянулась под импровизированным респиратором, но, тем не менее, он дал знак матросам, и те бросились обшаривать темные закоулки сырого брюха каравеллы, [17] Предусмотрительно перепрыгивая с ящика на ящик. выкликая на разные голоса имя принцессы.

Как и ожидалось, результатами их усилия не увенчались.

– Ее высочества тут нет, ваше сиятельство! – доложил боцман, подобострастно изогнув шею.

– Поищите ее в королевской каюте, – капитана осенила свежая идея.

– В каюте ее тоже нет, болван!!! – рявкнул Ривал, топнул в сердцах ногой, словно хотел пробить в настиле дыру, и бурно загрохотал сапогами, недопереваренными прожорливой жижей, по средней палубе, неистово хлопая всеми попадающимися по пути дверями.

Серафима поняла, что именно этот стук она слышала несколькими минутами раньше. И означать сей факт мог только одно: что кипящий растерянностью и гневом эрл, прежде чем заглянуть в зловонный трюм в поисках принцессы, успел перевернуть всё судно вверх дном. [18] К счастью, лишь в переносном смысле. Третье вмешательство Агафона в навигацию «Гвентянской девы» каравелла пережила бы вряд ли.

– Эссельте пропала?.. – бард непонимающе наморщил лоб и озадаченно пошевелил грязными пальцами ног, стыдливо выглядывающими из останков щегольских юфтевых сапожек. – Как человек может пропасть с корабля?

– Бросилась в море, – не мудрствуя лукаво, ответствовал Агафон.

– Смыло за борт? – осторожно допустил Фраган.

– Демоны морские украли? – предположил, и тут же заозирался в суеверном страхе широкоплечий рябой матросик.

– Какие демоны?!

Моряки шарахнулись, испуганные не на шутку, и из-за их спин вскочила и бросилась вверх по трапу гибкая худая фигура в черном камзоле.

Серафима и Олаф удивленно переглянулись, но буйный всплеск эмоций со стороны невозмутимого и почти не заметного доселе медработника озадачил, казалось, не только их. Вслед стремительно удаляющемуся Друстану вытаращили глаза, позабыв про ядовитые миазмы, томно испаряющиеся с поверхности агафоновой воды, Огрин и Кириан.