Уильям Джейкобс - Заморский дядюшка (сборник)

— Неужели вы непременно должны ехать?

— Боюсь, что да, — смущенно сказал старый моряк.

— Какая жалость! — воскликнул Хиллс.

— Останьтесь хоть на несколько дней, — взмолилась Бэлла.

— Не огорчайте нас, — говорила ее мать, — подумайте, как тяжело будет Джорджу.

— Мы вас свяжем и никуда не пустим! — заявил Хиллс.

Он обхватил старика за талию, а мать и дочь поделили

между собою руки. На приглашение заняться дядиными ногами Райт не отозвался.

— Не отпустим, пока не обещаете остаться, — воскликнула миссис Брэдшоу.

Кемп смеялся и качал головой.

— Обещаете? — молила Бэлла, а Хиллс тискал ему живот.

— Ладно, ладно, — ответил Кемп, — может быть…

— Он должен ехать! — закричал встревоженный Райт.

— Пожалуйста, не говорите за него, — с негодованием возразила Бэлла.

— Ну, так и быть, останусь еще недельку, — вздохнул старик. — Право, глупо иметь деньги и не уметь их тратить…

— Не-дель-ку? — завопил племянник. — Еще недельку? Но я же вам говорю…

— О, не слушайте его, — заявила миссис Брэдшоу. — Это его дело! Вам-то что?

Она протянула руку Кемпу. Кемп протянул руку к бокалу с пивом — четвертому, — выпил и обвел сияющим взором всю компанию.

— Джордж, — внезапно сказал он.

— Ну? — зарычал Райт.

— Ты не принес моего бумажника?

— Нет, — отрезал Райт.

— Ай-ай, — нахмурился старик. — Тогда одолжи мне два фунта или сбегай, принеси мои деньги.

Лицо племянника исказилось в бессильной ярости.

— За… зачем вам деньги? — прошептал он.

М-р Кемп торжественно объявил:

— Я пригласил сегодня миссис Брэдшоу обедать в "Ампир". Я пробуду здесь всего несколько дней, так надо провести их весело.

Вся комната заходила перед глазами Райта. Но собрав всю силу воли, он дрожащими руками отсчитал два фунта. Миссис Брэдшоу немного пожеманилась и пошла одеваться.

— Пока она одевается, сходи-ка, кликни кэб, Джордж, сказал Кемп. — Да выбирай хорошую лошадь, лучше всего серую в яблоках.

Райт выбежал на улицу, не помня себя от ярости, и без сил прислонился к двери парикмахерской. Потом направился разыскивать самый потрепанный экипаж с полудохлой лошадью.

— Спасибо, милый племянничек, — сказал насмешливо Кемп, влезая в кэб и подсаживая свою спутницу. — Кстати, пожалуйста, сбегай-ка домой, поищи мой бумажник. Я его оставил, помнится, на умывальнике, в нем что-то около тысчонки. Можешь взять себе за хлопоты полсотни на папиросы.

Раздался общий вздох удивления, а Джордж Райт тщетно пытался выразить на своем лице благодарность, скрежеща зубами.

Кэб давно уехал, а он все еще стоял на мостовой, обдумывая создавшееся положение. Хуже всего было то, что для соблюдения конспирации он должен был тащиться за дядиным бумажником и оставить Бэллу в обществе галантного и предприимчивого Хиллса.

М-р Кемп вернулся домой поздно, в кэбе. Райт поджидал его и набросился на него с упреками и руганью. Старый моряк только добродушно отмалчивался.

— Не сердитесь, — сказал он. — Теперь уж недолго.

— Недолго? — завопил Райт. — Так слушайте: вы заявите завтра, что получили телеграмму, вызывающую вас домой. Слышите?

— Ничего подобного, — скромно сказал моряк. — Я никуда не поеду. Останусь и повенчаюсь с миссис Брэдшоу.

Райт задохнулся от негодования.

— Вы… вы… не можете… не смеете!

— Попробую, — ответил тот. — Признаться, мне уже надоело шататься по морям. Мои старые кости просят покоя. Я женюсь на мамаше, а вы на дочке; то-то ладно будет. Счастливое семейство.

Райт задрожал от бешенства, но, взяв себя в руки, как мог спокойнее начал описывать наскоро выдуманные препятствия к такому браку.

— Я это все продумал, — возразил Кемп. — Она, конечно, не должна знать ничего до свадьбы. А потом я получу письмо, что все мое состояние пропало: пожар или наводнение. Раз я мог получить телеграмму об отъезде, я могу получить и такое письмо. Не правда ли?

— А я должен снабжать вас деньгами, чтобы вы изображали богача до самой свадьбы, — прошептал Райт, — а потом, когда ваша афера лопнет, потерять Бэллу?

Кемп почесал за ухом.

— Ну, зачем все видеть в дурном свете? — оптимистически заметил он.

— Слушайте! — отчеканил Райт. — Одно из двух: или вы завтра же уезжаете ко всем чертям, или я выложу им всю правду…

— Так вам же хуже будет…

— Не ваше дело! Во всяком случае, это будет дешевле. Кончено, больше вы не получите ни гроша! Но если вы сделаете по моему, вы получите фунт стерлингов. Обдумайте.

Кемп подумал и, после тщетной попытки повысить выходное пособие до пяти фунтов, уперся на двух и пошел спать, предварительно упрекнув Райта в эгоизме и черной неблагодарности.

За завтраком он был сумрачен и молчал, а вечером поплелся за Райтом с видом агнца, ведомого на заклание. В мертвом молчании выслушал он последние инструкции Райта и потребовал выходное вперед, но, получив отказ, опять погрузился в молчание.

Печальная новость об отъезде богача была принята под гул сожалений. Миссис Брэдшоу отказывалась верить ушам и поверила только, получив подтверждение от Райта.

— Должен ехать, — грустно говорил Кемп. — Срочно ехать. Я истратил сегодня одиннадцать фунтов на разъезды, устраивая спешные дела.

— Но ведь вы вернетесь? — спросил Хиллс.

— Ну, конечно. Джордж — мой единственный родственник, а потом… я так привязался к вашей семье, миссис Брэдшоу, к вам и Бэлле…

Женщины покраснели и опустили глаза.

— …И к Чарли Хиллсу, — продолжал разнеженный старик. — Я, право, не знаю, как это случилось, но я полюбил его с первого взгляда. Если бы я был девушкой, гм, хорошенькой девушкой, я выбрал бы его из тысячи мужчин. Он такой добрый и красивый…

— Ну, что вы, что вы! — сконфузился Хиллс, а Райт попробовал испепелить взглядом разошедшегося старика.

— …Такой умный, славный парень, — закончил Кемп. Джордж!

— Да? — проскрипел Райт.

— Я уезжаю, Джордж. Я сяду на соутгэмптонский поезд, но прошу тебя, — не провожай меня. Мне хочется погрустить в одиночестве… Оставайся здесь и утешь их. Ах да, чуть было не забыл! Одолжи-ка мне пять фунтов из той полсотни, которую я тебе подарил вчера. Я немного поиздержался. Из Соутгэмптона вышлю тебе с процентами.

Райт машинально вынул деньги.

— Ах, мы никогда не знаем, что будет с нами, — торжественно заговорил старик, застегиваясь на все пуговицы. — Я человек старого закала и люблю вести дело начистоту. Я полдня провел с адвокатом, и если я не довезу своих старых костей до Зеландии — не беда. Я оставил половину всего, что имею, своему единственному обожаемому племяннику Джорджу.

М-р Кемп вздохнул. Наступила гробовая тишина. Он печально пожал всем руки и отворил дверь. Уже стоя на пороге, он обернулся и тихо добавил: