Валерий Тихомиров - 12 ульев, или Легенда о Тампуке

В груди у Стрижака все оборвалось. Понимая, что жить ему осталось несколько секунд, он дернулся, чтобы перекатом уйти с линии огня. Но занемевшие от долгого сидения ноги отказались повиноваться. Ужас буквально приковал его к «станку». Побелевшими губами он покорно прошептал:

— По вашим...

— Можете считать, что уже проиграли, — добродушно пошутил Файнберг, вытаскивая деньги. — Вы крутите, крутите!

Неожиданно получив отсрочку, Константин машинально перевернул стаканчики, даже не глядя на то, что делает. Фраза о проигрыше его окончательно деморализовала. Немногочисленные зрители тихо охнули, когда местонахождение шарика было угадано с первой попытки. Деньги перекочевали из рук в руки.

— Со мной бороться бесполезно! — назидательно сказал профессор, в полном безмолвии выиграв еще несколько раз.

— Я больше не буду... — по-детски беспомощно пробормотал Стрижак.

Виктор Робертович взглянул на часы. До захода в кафе оставалось две минуты.

— Ну и ладно. Думаю, надо вас пожалеть. — Он сунул деньги в карман. — С такими ставками можно прогореть. Заканчивайте вы с этим делом.

Под восхищенный гул толпы игроков и зрителей Файнберг развернулся и пошел к «Черной моли». Глядя на удаляющуюся спину, Стрижак поднялся, не в силах поверить в чудесное спасение. Неосознанно он ощупывал себя, будто желая убедиться в целости собственного организма.

Из-за метро уход профессионала наблюдал Пименов. Он нервно подергивал головой и что-то беззвучно шептал. Наконец дверь кафе закрылась, пропустив неприметного посетителя.

Стрижак стоял неподвижно. Лишь дрожащие руки продолжали машинальные похлопывания по телу. Бессмысленные движения прекратил внезапно возникший рядом Пименов. Он взял лейтенанта за локоть:

— Ну что, эт'самое? — старший говорил открыто, пренебрегая конспирацией.

— Нас вычислили, — пустым бесцветным голосом ответил подчиненный, с трудом выталкивая слова непослушным языком.

— А бабки? — пораженно спросил Пименов, вдруг не к месту вспомнив о казенных деньгах, выданных на операцию.

— Вы что, обалдели?! При чем здесь деньги? Он же меня чуть не стер! — выкрикнул Константин.

— Ты, эт'самое, не ори, — озираясь по сторонам, сказал Герман Семенович. — Чего он сказал-то?

— Пожалел. Мол, бороться с ним бесполезно. Приказал больше не лезть не в свое дело. Понимаете?! — Рапорт звучал жутковато, а свободная рука все ерзала по куртке, касаясь то груди, то живота.

Пименов понял. Ему тоже было страшно, но положение старшего обязывало. Он вышел на связь:

— Третий, объект направился к тебе. Нас срисовали. Работаешь один. Мы в машине, — Герман Семенович немного поколебался и добавил:

— Береги себя, не светись, эт'самое.

В «Черной моли» было довольно тепло, темно и очень накурено. Капитан Потрошилов сидел в одиночестве и пил чай. Намокший бумажный пакетик то и дело попадал в рот. Но погруженный в свои мысли сыщик не обращал внимания и только задумчиво сплевывал его обратно. За два столика от него устроилась лицом к двери Валентина Петровна. Перед ней лежали темные очки и сумочка. На каждого входящего семья Потрошиловых «не обращала внимания» так упорно, что ближайшие к ним места пустовали. Справа от них, у самого входа, совершенно неразличимая в полумраке, расположилась Виктория Борисовна.

Файнберг вошел в зал, поправил галстук и, повинуясь незаметному кивку Ханы, сразу же напраился к Алику. Валентина Петровна чуть не попернулась мороженым и тут же старательно перевела взгляд на стойку бара. По ее мнению, пришедший на встречу мужчина был совершенно не страшен и совсем не похож на мафиози. Однако материнское сердце подсказывало, что, несмотря на благообразную внешность, этот человек может, например, спокойно резать людей. Она скосила один глаз и принялась внимательно изучать загадочного посетителя.

— Вы позволите? — учтиво склонил голову Виктор Робертович, указывая на место рядом с Потрошиловым.

— Да-да, конечно, — капитан кивнул так энергично, что очки съехали на кончик носа.

— Полагаю, вы — Альберт Степанович? — сказал профессор, присев напротив.

— Капитан Потрошилов, — сурово сдвинул жидкие белесые брови Алик.

Не зная, с кем имеет дело, он держался строго и официально. Впрочем, Файнберг не обратил на это ни малейшего внимания. И даже почему-то обрадовался:

— Это хорошо! Вы-то нам и нужны!

— Почему? — грозно нахмурился оперуполномоченный, решив, что пора брать инициативу в свои руки.

— Потому что у Вас есть вещь, нам совершенно необходимая...

Новость была шокирующей. «Эксперты прохлопали!..» — пришла в голову Алика страшная мысль. Додумать ее он не успел.

— ...Причем вы и представить себе не можете, какая ценность к вам попала!

— И какая же? — волнуясь, но все же ехидно поинтересовался Альберт Степанович. Цену героина на рынке он знал прекрасно.

— Вот об этом и речь! Видите ли, нам стало известно, что при обыске на квартире Рыжова...

Тут Алик отключился. Все, что в этот момент мог сказать собеседник, поглотила обида на экспертов. Сразу вспомнился злорадный голос начальника лаборатории: «Наркотики в ваших образцах не обнаружены...» Тогда он приписал почти неприкрытое торжество в голосе Георгия Викентьевича собственной мнительности. Но теперь! Намеренное сокрытие наличия наркотиков в образцах! В памяти всплыли мешки с белым порошком из травмпункта...

Валентина Петровна увидела, что Алик «поплыл». Она полезла в сумочку, зачем-то нащупывая газовый баллончик. «Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться!», — мысль пронеслась быстрее молнии, и мама занервничала. Больше всего ее пугала возможность внедрения любимого чада в мафию. Пусть и в оперативных целях. Кинематограф постарался на славу. Теперь каждый школьник прекрасно знает, что любое преступное сообщество так и кишит проститутками...

— А вы что-нибудь закажете? — раздалось у самого уха Потрошилова.

Альберт Степанович вынырнул из внутреннего мира обратно, за столик в «Черной моли». Оказалось, пока он пребывал в себе, к ним подошел официант и уже успел принять заказ у собеседника.

Потея от страха, Бондаренко все же умудрился приклеить к столику «клопа». Под пристальным взглядом старого профессионала он смахнул салфеткой со скатерти несуществующие крошки и замер, держа в трясущихся руках блокнот с ручкой.

— Будьте добры, еще чай, — сказал Алик.

— Простите, Вы не помните, где мы с вами встречались? — спросил Виктор Робертович, удивляясь обилию смутно знакомых лиц.

Официант побледнел и уронил ручку. Откуда-то из-под стола донеслось невнятное:

— Не помню.

Пожав плечами, Файнберг продолжил беседу: