Луиджи Малерба - Моццикони

– Тибр – чудесная река! – воскликнул однажды Моццикони. Он сидел на песке внизу, у самой воды, и радовался жизни.

Нет, Тибр – это вам не какая-нибудь захудалая речушка, его во всем мире знают. Ведь он – римская река. И, не будь Тибра, Рим основали бы на другом месте. Кто знает, где бы тогда Ромул основал Вечный город. Быть может, на реке Арно, где теперь Флоренция, либо на реке По, где теперь Турин.

Хоть воды Тибра сейчас грязные и мутные, без него Рим не был бы Римом.

Подумать только, Гарибальди собирался отвести русло реки за город! Итальянское государство ему за этот нелепый проект даже деньги заплатило. А может, Гарибальди поручили заняться этим неблагодарным делом, когда на старости лет он остался без работы? Так или иначе, а проект чуть было не осуществили. Впрочем, и с самой Италией Гарибальди и его генералы нехорошо обошлись – отдали ее не народу, а королю Виктору Эммануилу.

– Генералам нельзя доверять – один хуже другого.

Но ведь Гарибальди в Риме поставлен памятник – бронзовый генерал на бронзовом коне. И не в одном Риме, а почти во всех городах Италии. Видно, главное – совершить что-то необычное, и сразу тебе ставят памятник. А плохой это поступок или хороший, не имеет значения. В Риме есть памятник Джордано Вруно – на той самой площади, где его сожгли. И есть церковь святого Баллармина, того самого, кто во времена инквизиции приказал сжечь Джордано Бруно.

Однажды Моццикони снизу, с берега, всматривался вверх на дворцы виа Флеминг. На этой улице живут одни богачи: всякие вымогатели, стяжатели, предприниматели, держатели игорных домов. Моццикони насчитал двести пятьдесят дворцов. Каждый дворец стоит примерно миллиард лир. Двести пятьдесят таких дворцов равны двумстам пятидесяти миллиардам.

– Значит, в этом квартале живет двести пятьдесят миллиардеров!

Таких кварталов в Риме много. Ну, а в центре города дома стоят еще дороже, чем на виа Флеминг! У кого один дворец стоит миллиард лир, тот богач из богачей. А в Риме их наберется тысячи три-четыре.

Моццикони читал в газетах про людей, которые живут на ренту с ренты, и про одну американку, которая тратит в день тридцать три миллиона.

– Как ей удается истратить столько денег?!

Но ведь, кроме миллиардеров, есть и полумиллиардеры. Они тоже не последние из богачей. Полмиллиарда – это ровно пятьсот миллионов! Даже если у человека есть сто миллионов, он вовсе не бедняк.

– Ну, а разве обладатель пятидесяти миллионов бедняк?

У Моццикони от всех этих миллионов и миллиардов голова пошла кругом.

– Плевать я хотел на эти миллионы! – воскликнул Моццикони. – Вот только на что плевать, если у меня и лиры нет?

Моццикони мог плюнуть на песок, в воду, на парапет, мог даже плюнуть в воздух – не выше чем на два метра, – но на миллионы плюнуть не мог.

Тогда он взял бутылку, плюнул в нее, заткнул пробкой и бросил в реку.

Подлетела птичка и засвистела. Ехидно так. Моццикони со злости плюнул в нее, но не попал.

Моццикони любил бродить по берегу реки. Он добирался до замка Сант Анджело и шел дальше до моста Субличо. Потом возвращался обратно, проходил под мостом Мильвио и мостом Фламинио и останавливался отдохнуть возле парапета.

Как-то раз он заметил, что все время гуляет но одному берегу реки. Чтобы перебраться на другой берег, ему надо было пройти по мосту.

– Я по римским мостам не пойду!

Моццикони на эти римские мосты и ногой ступить не желал – ведь они были частью города. Но ему так хотелось побывать на противоположном берегу! Там росли плакучая ива и дикая вишня с серебристыми листочками.

Наконец в одно воскресное утро Моццикони решил переплыть реку. Чем он хуже туристов и римлян?! А они в праздничные дни часто отдыхают на реке.

Моццикони стал раздеваться и вдруг вспомнил: «Вода в реке грязная, в ней плавают дохлые мыши».

– Какая гадость!

Он решил: «Как только доберусь до другого берега, сразу же вымоюсь». Это вам не «Счастливый акведук», где никогда нет и не было воды. Здесь ее хоть залейся.

Но тут он подумал, что и мыться придется грязной водой. И потом, если он оставит одежду на этом берегу, то вылезет из воды голым.

– Разве ж я могу гулять нагишом? Это только червяки голыми ползают! – воскликнул Моццикони.

Задача была мудреной. Для начала Моццикони снова натянул штаны. Потому что без штанов, хоть убей, ничего путного не придумаешь.

И вот, когда Моццикони крепко задумался, он вспомнил, что не умеет плавать. А жаль! Ведь ему так хотелось прогуляться в выходной день по тенистому берегу. Туристы и всякие там римляне могут, а он не может! Да, но не тонуть же ему в грязной воде, только чтобы не отстать от других!

Вдруг у самого берега вынырнула говорящая рыбка:

– Послушай, сегодня вовсе не воскресенье.

– Какой же сегодня день?

– Понедельник.

– Раз так, – сказал Моццикони, – останусь на этом берегу.

Моццикони остановился и издали наблюдал за мальчишкой, который носился по песку. Ближе он подходить не хотел – мальчишки-бродяги всякий раз принимались его дразнить. Но Моццикони не терпелось посмотреть, что этот мальчишка делает. Быть может, он гоняется за сверчками или за кузнечиками, а может, просто играет один.

Моццикони и сам был бы не прочь поиграть с мальчишкой. Но кто знает, согласится ли мальчишка. Скорее всего – нет.

Наконец Моццикони решился и подошел к пареньку. И увидел, что тот ловит ящериц и отрезает им хвост перочинным ножом.

– Это мне совсем не нравится, – сказал Моццикони.

– Что, ящерицы?

– Heт, то, что ты им хвост отрезаешь!

– Так он же у них все равно снова вырастет!

– Кто тебе сказал?

– Один мой друг, бродяга.

– Вот ему бы язык и подрезать.

– Зачем?

Может, он тогда вспомнит мудрое правило: не делай другому того. что не хотел бы, чтобы сделали тебе.

Мальчишка застыл на месте как вкопанный. Потом сложил перочинный ножик и молча поплелся прочь.

«Сначала отрежешь хвост ящерице, потом – кусок рубахи у приятеля, потом, когда подрастешь, – кусок земли у соседа, часть дороги у городской коммуны, – подумал Моццикони. – Так недолго и голову кому-нибудь отрезать».

Вот почему Моццикони был рад, что мальчишке, видно, урок пойдет на пользу.

Ох, и жарко было в тот августовский полдень на берегу Тибра! Воздух колыхался, а земля дымилась. Ящерицы и те попрятались в тень, а рыбы, бедняги, задыхались.

Моццикони снял башмаки. Были б у него носки, он бы и их снял. Окунул ноги в речную воду. Сидел и смотрел, как по мосту Фламинио с грохотом проносятся автомашины.