Дмитрий Быков - Гражданин Поэт. 31 номер художественной самодеятельности

Чего ты хочешь? Не пойму.
Проверенные к нам немного поостыли…
Не дуйся, Софьюшка! На то и крепостные,
Чтоб там подписывать, где стыдно самому.
Тебя срамят, а ты не слушай —
Они от зависти, от злобы, черт возьми,
А ты – в одном ряду с приличными людьми:
С кухаркой, с горничной, с буфетчиком Петрушей…
Ведь он же правда псих – ведь он сказал же сам!..

Но вы же знаете, что это были враки…

Молчалин подписал, Данилин подписал,
(С НАЖИМОМ) И Тина Канделаки!
Вот перечень какой – задорный, удалой!
Подписывай – да с плеч долой!

Отец! Одумайтесь! Оставьте вашу прыть!
Европа, Азия на нас посмотрят гневно.
Что станут говорить
Обама, Кэмерон и Марья Алексевна?

Подумаешь – какая страсть!
Тебе ль бояться чьей-то мести!
Покуда нефть идет по двести,
На Марью можно и покласть.

Да, против лома нет приема…
О трудность выбора! О горе от ума!

О чем тут говорить? Подумай ты сама —
А ну как выйдет он на волю из дурдома?
Ведь это полные кранты!
На нас повесят все собаки.
Где буду я? Где будешь ты?
Где будет Тина Канделаки?

Давайте карандаш!

Ай дочка! Ай умна! Люблю тебя такую.
Гармония в семье – и власть защищена!
Пойду опубликую…

Уж сколько раз твердили нам,
Что чувства добрые кончаются хреново!
Вороне как-то Бог… читатель, дальше сам,
Поскольку до лисы там все как у Крылова.
Лиса обычная, но несколько жирней,
И «Федерация» написано на ней.
Плутовка, видя сыр, раскидывает сети:
Подходит не спеша
И говорит вороне: «Хороша!
Ты жрешь тут сыр, а там больные дети!
Благотворительность – что может быть святей?
Не любишь ты больных детей?!
Покуда ты тут ешь, я собираю средства.
Немедля кинь мне сыр и облегчи им детство».
Ворона же сидит недвижна и смирна,
Сжимает в клюве сыр, не говоря ни слова:
В публичное добро не верила она,
А может, помнила Крылова.
Лиса вертит хвостом: «Нас знает Петербург!
Публичный твой отказ довольно непристоен.
Слетай на мой концерт: там будет Микки Рурк!
Да что там Микки Рурк – там будет Шэрон Стоун!
Какие люди-то поехали ко мне!
Ты их вообразить могла в своем краю хоть?
А я тебя впущу по бросовой цене:
Полсыра – рядом сесть и весь кусок – понюхать!
За то, чтоб их нюхнуть хотя б из-за угла,
Я сорок лет назад два сыра б отдала!»
Лиса и так, и сяк – а все молчит ворона!
Крепка была ее воронья оборона.
«Вот сволочь! – думает лиса. —
Я тут стараюсь полчаса!
Ну погоди же ты! И не таких ломали.
Я покажу тебе комедь.

Да там передо мной сам Путин будет петь
И песнь о Родине сыграет на рояле!
Ведь я знакома с ним. Он лично говорил,
Что с детства хочет спеть «I found my thrill»,
Что слезы у него текут от этой песни!
И тазом сделает вот так, как Элвис Пресли.
Ворона, что скрывать, была потрясена.
«Как! Путин будет петь! – воскликнула она. —
Как-как он там споет?» – она переспросила
И в тот же самый миг лишилась, дура, сыра.
Он выпал – с ним была плутовка такова.

Читатель! Не ведись на громкие слова.
Коль хочешь ты помочь несчастному дитяти,
Пойди и помоги, и лучше молча, кстати.
А если где поет премьер всея Руси,
Ты сыра своего туда не относи.
А то, что он поет, – кого оно колышет?
Все власти русские резвы не по летам:
У нас уже бывал генсек, который пишет, —
А сыр и ныне там.

Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
И даже открывает рот,
И говорит наоборот!
А я катал его на лыжах,
Учил не отдавать Курил…
Он слов тогда не то что лишних —
Он никаких не говорил!

Допустим, я, руля державой
Небрежной левою рукой,
Часы ношу всегда на правой,
А он не помню на какой.
Но, в общем, мы ходили цугом,
Я был вполне доволен другом —
И вот в один прекрасный миг
В прямом эфире он возник.

Еще зимой, не ради спору,
Имея ЮКОС на уме,
Я внятно высказал, что вору
Сидеть положено в тюрьме.
А он с хихиканьем подспудным
Сказал, что я давлю на суд, мол,
И зарезвились в суете
Разнообразные не те.

Потом с усмешкою рисковой
Сказал я, пальцем погрозя,
Что, мол, на Ливию крестовый
Поход устраивать нельзя.
И услыхал от друга строго,
Мол, мы пойдем другой дорогой!
Меня публично он уел.
Ты что же, милый, обалдел?

Зачем тебе со мною ссора?
ль ты наслушался ИНСОРа?
Иль ты забыл, освоив власть,
Что не на все ты можешь класть?
Ты мне невежливо ответил,
И, в общем, судя по губе,
Ты неосознанно наметил
Второе царствие себе!
Иль соблазнил тебя Гонтмахер
Своей словесною пургой?
Тебе его послать бы в рифму,
Но ты не Быков, ты другой.
Тебя прельстили эти цацки,
Тебя опутывает лесть,
Но это так не по-пацански!
Ты помни, Дима, кто ты есть!
Какой резон в таких демаршах?
Запомни, Дима, ты из младших,
Ваш долг – доверие к отцам!
Димон! Ты что как не пацан?!

А дальше вот что происходит:
Ко мне в волнении приходят
Силовики, сырьевики
И остальные земляки,
Визжат Сванидзе и Альбацы,
А я в ответ: спокойно, братцы.
Он президент, но я же – вождь,
И это знает даже «Дождь».
И пусть порой он смотрит злобно,
Серьезный парень, но не царь,
И вышло как бы неудобно…
Но мы подружимся, как встарь.