Пиня Копман - Байки негевского бабайки. Том1

заменят одно – короля.

И не жалей приближенных,

коль надоело вино.

Я и свои бы отдал,

но я их скурил давно."

И вот, под гудение горнов,

стоны слышны и плач.

У четырех сотен придворных

яйца отрезал палач.

От боли зелено-сини

дети Шотландской земли

старому пикту в корзине

яйца свои принесли.

Как раз во дворце королевском

замер последний крик.

И эхом ему ответил

балдея торчок-старик:

Выглядит вроде жутко,

но ты посмеяться изволь:

Ведь правда, прикольная шутка

вышла, братец король?

Кури ты что хочешь, зая!

Я, видишь ли, просто псих.

Состава смеси не знаю.

Балдею от шуток своих.

1.47 Пародия на "ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ" М.Ю.Лермонтова

По паковым льдам океана

где пАзорей блеск в небесах

скрипит броневик одинокий

на мощных литых колесАх.

Ничто ему снежные бури,

разводы, дрейфующий лед

И молча в одной амбразуре

как пенис торчит пулемет.

Не видно знамен пролетарских

плакатов не видно вокруг

лишь кое-где белые мишки

со льдины срываются вдруг.

А в гордой столице России

разлегся, немножко смердя,

безмозглый (итог биопсии)

труп доброго Вовы. Вождя.

Лежит он в большой пирамиде

у самой Кремлевской стены

и Вовиным Слову и Делу

молились России сыны.

Прославили Вову народы:

Мол, был всех мудрей и добрей.

И строили царство свободы:

колоний и трудлагерей.

Народней Вождя и милее

чем Вова и быть не могло.

За это он был в Мавзолее

упрятан за бронестекло.

И чтобы из этой гробницы

случайно вдруг не улизнул

стоял на виду у столицы

Кремлевских ребят караул.

А рядом попрятались в стенке,

порядок и благость блюдя,

генсеки и прочая пенка,

что делала дело вождя.

И парни кремлевские бают,

Что полночью под юбилей

во тьме броневик подъезжает

под самый под тот Мавзолей.

И будто, проходит мгновенье,

и слышится стон или крик,

И Вова крылатою тенью

взлетает на тот броневик.

Не взявшись за поручень крепкий

Одною рукой, как атлет

он вытянет в сторону кепку

И всунет вторую в жилет.

И в Васю Блаженного тыча,

И матом ругая режим,

Соратников верных он кличет:

"В Швейцагию, бгатья! Бежим!

Власть снова в стгане захватила

компания вгеменщиков

в их лапах финансы и сила,

нагод превгатился в габов.

Товагищи! Дети и внуки!

Тегпеть ли нам эту напасть?

Зачем геволюции муки,

коль суки присвоили власть?!"

Соратники в стенах рыдают,

им тоже б в Европу удрать.

Но вдруг из ворот вылетает

чиновников черная рать.

Разносяться жуткие звуки,

вой волка и свист патрулей,

а Вову хватают за руки

и тащат в его Мавзолей.

А Вова то маму их хает

То грозно клянет за обман…

Но звук постепенно стихает

и площадь скрывает туман.

И, если рассказам поверить,

Пройдет еще десять минут

Чиновники выйдут сквозь двери

и прах с рукавов отряхнут.

И, лица скрывая стыдливо,

чиновничья стая бредет

И тает толпой молчаливой

под сводами Спасских ворот.

И горько взвывая, пиано,

Сквозь стены Кремля, напрямик

Укатит опять к океану

ненужный пока броневик.

1.48 Пародия на Сказка о царе Салтане А С Пушкина

ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ кн.ГВИДОНА

Читатель, дай шепну на ушко,

И этим груз сниму с души:

Ко мне во сне явился Пушкин

И с матом требовал: 'Пиши!'

А я, как дядя честных правил

Болел и с горя пил 'Кристалл'

И если б Пушкин не заставил,

Писать пародию б не стал.

Здесь срамота, и мат не в меру,

Глагольна рифма режет глаз.

Ханжи, эстеты, лицемеры -

Сие писалось не для вас!

Да, плод моих полночных бдений

Не завоюет мне наград,

Тем более, что я не гений,

А стихоблуд и рифмокрад.

За стиль краснею до макушки

За слог готов хоть сесть в тюрьму.

Но виноват не я, а Пушкин.

И все претензии – ему!

…

В Беловежской пуще сраной

князь Бориска, в жопу пьяный

проиграл в очко с задору

Лукоморье Черномору.

В Лукоморье нынче всяк

вор, философ и дурак.

Нас достала невезуха

На панель пошла Старуха

И с умом недружен шибко

Дед схарчил Златую Рыбку.

Вместе жрали карася.

Вот и присказка Вам вся.

Только присказка- фуйня.

Сказка круче у меня.

Три девицы вечерком,

разговелись коньяком.

Разболтавшись незаметно

о девичьем, о заветном,

в баньке парили бока,

мастурбируя слегка.

Разметавшись в неге томной

под божницей полутемной

в абсолютной наготе

(лишь снурочек на кресте)

говорит одна девица:

Скучно мне, хоть удавиться!

Кавалера не поймать -

Все жлобы, ити их мать!

Уж какие там амуры!

Сексуальной нет культуры.

Всяк мужик бежит в кабак.

Оттого в стране бардак.

Честно вам скажу, сестрицы:

– Кабы я была царица

я б построила бордель

для послов иных земель,

для бояр да прочей знати

в самой теплой, светлой хате.

Чтоб культурно, гой-еси

поипаться на Руси.

И чтоб пить там мед да пиво

И чтоб было все красиво,

Чистота, помилуй Бог,

ни клопов, ни вшей, ни блох!

А культурные мамзели

по французскому гундели.

Чтоб хоть секс слегка порой

оживлял наш домострой.

Так, культурой сексуальной

Мы прославимся глобально

чтоб в бордель со всей земли

перли валом короли.

Люд к культуре приобщится,

нрав у мужиков смягчится.

Так, что бабу станут звать

"куртизанка", а не "плядь"

И Рассея возродится

c сексуальною столицей.

Честь царю. Спасибо мне.

Прибавление казне.

– Фи, бордель! Как это грубо!

Ей вторая кривит губы. -

И, склонив головку вбок,

облизнула свой сосок.

– Впрочем, я с тобой согласна:

Без культуры жизнь ужасна.

Рвется к празднику душа

Да не выйдет ни шиша.

Плюнуть некуда культурно:

В царстве ни единой урны,

Ни театра, ни кино.

Только лебля да вино.

Кабы я была царицей,

я бы создала, сестрицы,

посреди столичных луж

наш, Российский, Мулен Руж.

От Пекину до Британи

Лучший зад – у русской Мани,

Что германец, что араб -

Все падки на наших баб.

Груди – словно те арбузы.

Обалдели б все французы

ежли б мы средь ихних Канн

да исполнили канкан.

Я б расклеила афиши

от подвала и до крыши,

и билетики б народ

раскупал на год вперед.

А потом, по Божьей воле,

покатили б на гастроли,

чтоб в Европе кажный гад

целовал Российский зад.

Докатили б до Парижу.

Мужики там хоть пожиже,

но культурные уже:

любят, чтобы в неглиже.

Не меха богатство наше,

а Дуняши и Наташи.

Но такая уж страна -

их не ценят ни хрена.

Наши попы, наши танцы

покорили б иностранцев.

От культурного обмена