Фёдор Быханов - Люди и зверушки

Сам не заснешь от участи такой.

Степан отбросил прочь свою подушку.

Собрался быстро, так как только мог.

Не позабыв взять корму для зверушек,

Он побежал в свой «Зооуголок».

Глава пятая

Косолапый сторож

Минувшим летом вызрела малина,

Такой, что листьев даже не видать.

Для огородника милее нет картины,

Полез Степан горстями собирать.

Неся малину, глянул он невольно

На ценник, что у сахара стоял.

И погрустнел: песочек стоил столько,

Как будто бы старатель намывал.

С мечтою о варенье в раз расстался,

А чтоб зимой простуду не лечить,

Доступным спортом истово занялся:

Рубиться в шахматы по скверам стал ходить.

А тут зашла соседка с садоводства:

– Что, – говорит. – Малину не собрал?

Теперь медведь там сел «на воеводство»

Всех с ягоды воришек разогнал.

Про урожай Степан уже не думал,

Но про медведя заявил властям.

А там в ответ: – Медведь теперь наш символ!

Никто не страшен больше медведям!

Одно осталось, как владельцу дачи:

Не пострадал, чтоб кто-нибудь там впредь!

Он на забор табличку присобачил

«Остерегайтесь. Здесь живет медведь!»

Зимой беда вдруг постучала в двери,

В садах пожаров прокатился вал.

Пахомов глянул – все вокруг сгорели,

Лишь сад его ничуть не пострадал.

«Трактат» научный тут Степан пристроил

О пользе бурых дачных сторожей:

Его защитник вору не позволил

Спалить пахомовский участок, без затей.

Был интерес немалый к сообщенью.

А следом с Цирка с премией пришли:

– То их медведь сбежал на угощенье.

И вот теперь: «Спасибо!», что нашли.

Глава шестая

Заявление

Зимой Степан не любит сам рыбачить.

Над лункою в мороз чтоб не торчать,

Купил треску он в магазине, значит,

Чтобы было на плите чему «шкварчать»!

Но до жаркого не дошла затея.

Оттаяв чуть, треска открыла рот.

И рыбину, душою всей жалея

Решил Пахомов: – Пусть себе живет!

Одна беда – морское то «создание»,

В воде соленой выросло. В – морской.

И соль поваренная, что для пропитанья

Её не понравилась, хоть песни рядом пой.

Степан тогда начиркал лист «Заявки»,

Да и отнес начальнику на стол:

Морской, мол, соли требую поставки,

И с тем домой, спокойненько, ушел.

Беду учуял он на завтра носом:

Треску зажарили в столовой на обед.

А повариха, словно альбатросу,

Ему заметила: – Морской солонки нет.

Погоревать Пахомову не дали:

Начальника на «Скорой» увезли.

Тот – подавился костью, что подали

С обжаренною порцией трески.

В больнице он все понял абсолютно:

Отказа вышел костью, знать, грешок.

Когда поправился, Пахомову прилюдно,

Морской той соли сам вручил мешок.

Но чуда по заказу не бывает:

Брал рыбу Стёпа хоть не на еду,

Со льда теперь она не оживает,

И вся идет теперь в сковороду!

Глава седьмая

Льготное бурение

На видном месте в доме у Степана:

Портрет наставника по ловле на крючок.

С «его руки» Пахомов начал рьяно

За рыбкою ходить на бережок.

А тут вдруг встретил деда Николая,

Из магазина нёс, желал, что съесть.

Удить здоровье, мол, не позволяет.

Во льду, нет силы – лунку провертеть.

Я – помогу! – сказал Степан конечно.

Ледовый бур, как надо, заострил,

И в выходной рыбалку обеспечил,

Наделав лунок, сколько тот просил

А тут старик другой уж на подходе:

– И мне бы помощь с лункой оказать!

Ну, а Степан такой уж по природе

В тот день просителям не смог он отказать.

Мозоли вздулись от ручной работы.

Пришлось к врачу прямым путём идти.

Так что потом два выходных с субботой

Степану было уж не до реки.

Пошел на берег, поджила чуть «шкура»

А там владелец крупных кулаков

Грозит у трактора с навеской – турбобуром:

– За конкуренцию отвешу тумаков!

Чтобы понятней было рыболовам,

Плакат условия доступно объяснил:

«Льгот нет теперь. А хочешь быть с уловом –

Плати, чтоб лунку трактор просверлил»!

Коль голова Степану не чужая,

В ближайший магазин протопал след.

Где, по совету деда Николая,

Теперь берет селедку на обед.

Глава восьмая

Чёрный день

В году свиньи Степана не забыли

И в коллективе «Зооуголка»

Ему хавронью с прорезью вручили:

Копилка, мол, в быту нужна всегда!

Пахомов долг безропотно исполнил –

С получки мелочь в щелочку совал,

Да так, что быстренько копилку ту наполнил,

А дальше делать, что? Уже не знал.

В таких делах советчик самый верный

Нашелся сам, лишь в «бар» ногой ступил.

– Пропить получку было б там неверно!

А за копилку кто бы осудил?

На день другой, похмельный жар тот вечен,

Так что, опять свинью трясти пришлось,

Но все ушло на злополучный вечер

И меди горсть на утро лишь нашлось.

С копейками пойдешь ли на поправку?

Но у крыльца успешно все решил:

Железную снес в скупку он решётку

Где грязь с ботинок соскребать любил.

За «черный лом» – непросто разгуляться,

Но и того хватило за глаза,

Домой, чтобы в беспамятстве добраться

Где поджидала сущая гроза.

Жена, сурово скалкой угрожая,

Спросила: – Ты куда решётку снес?

Теперь подъезд – в грязи весь утопает

За что виновному предъявят строгий спрос…

Пришлось Пахомову брать швабру половую,

Да каждый вечер убирать подъезд,

Пока решётку не принес другую

Для чистки обуви от грязи, что окрест.

Потом исправиться нашлись у Стёпы силы:

Гигантскую копилку он купил,

Чтоб наполнять и правнукам хватило.

Из чугуна, никто чтоб не разбил!

Глава девятая

Ваятель

Зимой буран – обычная погода,

Лишь только б расчищали тротуар.

А тут Пахомов разглядел у входа

В дом собственный, сугробов на гектар!

Но дворник не признал свои огрехи:

Что снег бы нужно срочно удалить.

Тогда Степан задумал для потехи

Кто виноват, портрет того слепить!

Домкома председатель все старанья

Не оценил. Про этот персонаж.

Пахомову сказал лишь в назиданье:

– Скульптурный свой забудь ажиотаж!

Тогда его – изобразил, похоже,

Ваятель сих «плохих снеговиков».

А следом там же появились, тоже,

Портреты прочих местных вожаков.

И стал их ряд для города приметой:

Коль вылеплен – имеешь важный пост.

И вот уж приезжают за ответом:

– Лепи меня, не то получишь в нос…

Работал Степа – рук не покладая.

А очередь, меж тем, росла себе

Сугробы же, под солнцем оседая

Совсем растаяли внезапно по весне.

Подумал Степа, что сдаваться нужно:

Век не простят исчезнувших фигур.

Но вдруг забрали, ещё раньше, дружно