Фёдор Быханов - Люди и зверушки

К нам на экскурсии не очень велики…

Вошел руководитель в «положенье».

Вернувшись, выдал текстов целый свод:

Вот, дескать, «Правила дорожного движенья».

По ним сам делай «пешеходный переход!»

Поток машин отхлынул только к ночи.

Воспользовавшись этим на «все сто»

Степан в поту трудился, что есть мочи,

К рассвету дело, завершив зато.

А утром драться кинулись шофёры:

– Как тут проехать, сам же ты пойми,

Баллоны наши все проткнули «шпоры»,

В горшках растущей, колкой кактусни.

Кому положено, не стал теперь морочить,

Раскрашен «зеброй» путь им для детей.

К его приемке Степа приурочил

Повторный «День распахнутых дверей».

Глава двадцать третья

Защита от осадков

В неволе даже крысы обитают:

Как экспонаты «Зооуголка».

И вдруг Степан картину наблюдает:

Питомцев стало больше – не слегка!

Он присмотрелся, сам себе не веря,

И разглядел полосок не одну:

– Видать, сбежали с корабля на берег,

Почуяв, что уходит тот ко дну.

Начальнику, «нахлебники», ни в радость.

Велел Пахомову отправиться во Флот,

Обратно чтоб, забрали свою гадость,

Другим, не подставляя «лишний рот».

Но чтоб уехать, час в огромной луже

Он простоял под ветром и дождем.

Из-за того, что остановки нужной

Здесь так и не построили ладом.

И опоздал, хоть торопился знатно.

Корабль утоп, волну начерпав в щель.

А потому и крыс своих обратно

Забрать матросам некуда теперь.

Но не таков Пахомов, чтобы сдаться:

Забрался в водолазный он скафандр,

Чтоб с судовым подъемом постараться,

Как самый настоящий Ихтиандр.

За подвиг этот убедил он «флотских»,

Скафандр ему защитный подарить.

На остановке, чтоб своей сиротской

Себя, как прежде, в дождик не мочить.

И сей пример был оценен как надо:

Теперь, к билетикам, в придачу, проездным,

Всем водолазные положены наряды:

В них даже в дождь останешься сухим.

Глава двадцать четвёртая

Поздравление

Всё праздновать теперь не по карману.

За будничной, житейской суетой.

Но численник напомнил, вдруг, Степану:

Что День рожденья у супруги дорогой.

Чтоб женушка порадовалась точно,

За мужа, коль, поздравить не забыл,

Пошел Пахомов прямиком на Почту

Откуда телеграмму ей отбил.

Все ближе долгожданное застолье.

Велела именинница сходить

Торгуют где, не только «хлебом-солью».

По списку – остальное всё купить.

А по дороге встретил письмоношу:

– Что поздравленье долго не несешь?

Тот отвечает: – Адрес нехороший!

Без провожатого – ни сыщешь, ни найдешь!

Трудился – день, табличку очищая,

И обмер от того, что увидал.

С угла глядела цифра роковая:

Их дом тринадцатым по улице стоял!

На счастье, детство вспомнил золотое:

Как на кабинке в группе малышей,

На доме – яблочко, с картинки, наливное

Теперь жилище выделяет без затей.

Да, тут наведались «стрелковые ребята».

С мишенью спутав, в «яблочко» палить.

Пришлось Пахомову все повернуть обратно,

И снова цифру на углу прибить.

Но, вместо «дюжины там чертовой» отныне –

Шестерка, а уж к ней прибавить семь!

Чтоб телеграммы, письма заказные,

Без опозданий появлялись всем.

Отпраздновали с блеском День рожденья.

Оставив память даже для внучат:

Своей Степан супруге поздравленье

Прислал по Интернету через «Чат».

Глава двадцать пятая

Нужда в озеленении

Как был в командировках много лет он,

Воспоминания Пахомова свежи.

И вновь запас бумаги туалетной

Он прихватил, чтоб не терпеть нужды.

Но град столичный покорил Степана:

Провинциал был просто поражён,

Что платный туалет (прям у вокзала)

Красивее Дворца, сооружён.

Вернувшись, разницу почувствовал он сразу:

Ведь, даже псы их «Зооуголка»

Единственную – чистую березу,

Бежали, чтоб найти, издалека.

Пахомов и пришел к ним «на подмогу»,

Собачий сколотил он туалет,

Чтоб приучались «псины» понемногу,

Вести себя, как будто человек.

Да приключилась тут же «заковыка»,

К собачьей новостройке – стар и мал,

Создали очередь. Поскольку туалета,

В столице как, никто не открывал.

Пошел Степан к начальству с предложеньем:

– Постройте сеть таких отхожих мест!

Но был наказан. Так как сим введеньем

Он на бюджете ставил жирный крест.

За надобность на улице, какую

Всех штрафовали. А следы их «дел»

Заставили Пахомова вручную

Собрать, пока, в «кутузке» он сидел.

Освободившись, не из благородства,

Решил деревьями вокруг все засадить:

Чтоб было псам полнейшее удобство,

Да и прохожий в чащу мог сходить.

Глава двадцать шестая

По следу

С напитками не счесть флаконов,

И с консервантами, и без.

Но их не пьет Степан Пахомов,

Иной, имея интерес

Сойдет с сугробами морока,

Он в бор спешит, чтоб в ранний срок

Попить березового сока

И запасти немного впрок.

Но в этот раз, ждала другая

Его картина. Вот – беда!

Березок нет. Лишь пни без краю

От браконьерского труда.

Заветным соком только пахли

Машин уехавших следы

Степан по ним пошел. И капли

До лесопилки довели.

Осталось следствию представить

Коварный этот адресок.

Чтоб мозг тому серьезно вправить,

Кто лес ворует для досок.

И на суде Пахомов бился,

Вещал: – Ворам пощады нет!

И, своего таки, добился:

Не скоро выйдет тот на свет.

Сам Степа тоже не скучает:

Ему, начальство лесников,

Вручило вместо сока – к чаю

Кулек «полетных» леденцов

И на деревьях в каждой чаще

Развесили тот сорт – «Полет».

Так что едва их кто-то стащит,

Пахомов сразу же найдет!

Глава двадцать седьмая

Письмо из прошлого

Желанный гость бывает у Степана,

С почтарской сумкой, всходит на крыльцо.

Всегда в ней «Теле» свежая программа,

А вот сегодня есть и письмецо.

Конверт раскрыл, а там – письмо солдата.

Зовут – Степан и пишет словно стих.

Мол, всей казармой садят парк, ребята,

Но маловато саженцев у них.

Пахомов сам служил когда-то в части,

И выручить солдатика готов.

В своем саду деревьев «разной масти»,

Он накопал мичуринских сортов.

И сам повез, ведь рядом та казарма.

В другом конце их городской черты.

Когда-то сам Пахомов там с азартом

Вынашивал о дембеле мечты.

Уже на месте был обескуражен:

Нет часовых у брошенных ворот.

И парк за ними, так давно посажен

Что кроны застилают небосвод.

Да что там кроны. Заросли бурьяном

Аллеи у казармы под окном.

А если есть, какие, где и ямы,