Ученый Кот - ВИННИ-ПУХ И ЛЮБИ ДРУЗИ

Наклал (иль «наложил») в штанах.

Или «в штаны»? Не в этом суть.

Когда начальник гонит муть,

То подчиненные порой

Стараются тот геморрой

Спустить на тихих тормозах,

Ждут, чтобы сей маразм зачах.

Вот так и Пуховая рать

Пыталась мимо пропускать

Ту ахинею, что развёл

Их Винни-Лев и Пух-Орёл.

Но Пух настойчиво взывал,

Чтоб каждый рьяно поддержал

Его и кума с дальних гор.

Такой вот вдохновенный вздор.

Овца молчала. Дикий Кот

Втянул разъеденный живот,

Гриф делал вид, что не вникал

В страстей сжигающий накал.

Лось тупо дёргал головой,

Шакал не брызгался слюной.

Поразбежались звери споро

По дальним рощам и по норам.

Притихли все. Но всё ж нашлись

Такие, что легко взялись

За Винни следом наезжать

На северных и тупо гнать

На них какую-то муру,

Что даже спьяну поутру

Не зародится в голове,

Когда с умом ты есть в родстве.

Махровый националист

Шипящий Гусь и аферист

По части липовых дипломов,

Юрист из Скунсовых доткомов

И Дятел Дятлом с юных лет, -

Вот эти двое Пухов бред

Взялись поддерживать с душой.

Но это всё - само собой.

И тот и этот так глупы,

Как и бетонные столбы.

Но кроме них ввязался в бой

И Пятачок - их рулевой.

Уж он то чётко понимал,

Что Винни глупости толкал.

Не говори, что ты не дюж,

Когда хватаешься за гуж.

А Пятачок по уши влез

В сумбур, что испоганил лес,

И потому-то отступать

Уже не мог, свиная мать!

А Винни продолжал давить

На всех своих, слюной душить.

Те ж упирались, говоря,

Что чтут его де как царя,

Но пить не будут. И кричать,

Что северный Медведь, как тать,

На горца мирного полез,

Отказывались наотрез.

Но Винни брал их на измор.

В полезном деле бы напор

Ему такой же проявлять,

Чтоб что хорошее свершать.

Овца, беря пример с Осла,

В чертополохе залегла.

Пытался так же Дикий Кот

За дубом спрятать свой живот,

Но нет ещё таких дубов,

Чтоб скрыть живот из животов.

Гриф - божий, тайный полицай,

Чтоб не светится через край,

Сильней, чем раньше, закорпел

Над массой компроматных дел,

Чтоб каждый видел ясно то,

Что Гриф, мол, занят как никто.

Лось убежал подальше, чтоб

Его рогато-умный лоб

Давленье Пуха не нашло,

Пока того с ума вело.

Известный глупостью Шакал

И тот на вид умнее стал.

Его такое реноме

Смешило, как раввин в чалме.

Шакал ведь - чтоб не измышлял,

И чтоб не делал - есть Шакал.

Но тут разумно поступил

И в дальний бор побег свершил.

Пусть, мол, страдают ерундой,

Он не при чём, само собой.

Маразм опилковый крепчал,

Но Пух того не замечал.

Ещё сильнее во сто крат

Он как известный демократ

Всхотел, чтоб каждый божий зверь

Лишь так, как Пух, хотел теперь.

Других желаний, чтоб не знал,

Пока б того не возжелал

Великий Винни - вождь зверей

И демократ планеты всей.

Ясна, понятна и проста -

Демократичная мечта.

Демократично то, что он

Считал и в чём был убеждён.

Всё остальное - чушь и бред

И пережиток давних лет.

И вот Овцу он обвинил

В предательстве их политсил.

Что ею, мол, похерен лес,

Национальный интерес.

Чушь несусветная. Любой

Малец иль самый зверь тупой

Прекрасно видел интерес,

Каков в Овце посеял бес.

Национальная беда

Овце, как с Гуся вон вода.

Ей, мягко говоря, плевать

На всю Тарам-Парама стать,

На всяких горных Медведёв,

Разнообразных кумовьёв.

Пусть всё сожжёт трагедий страсть,

Но лишь бы ей досталась власть.

Всё повторяется. Опять

Элита стала разделять

Песочницу напополам:

«В горшок ночной не писай нам.

Свои игрушки забирай

И с нами больше не играй».

Таким примерно общий тон

Был их речей. Как моветон

Считалось, чтоб не посылать

Своих друзей на чью-то мать.

Деленье «ржавых» началось.

Теперь Овце уж довелось

Себе придумать новый цвет,

От Винни отделя свой след.

Они теперь настоль чужды,

Что даже вместе под кусты

Не ходят. Винни и Овца -

Враги до смертного конца.

Чьего конца? - не ясно нам,

Нам этот шифр не по зубам.

Что на последок сей главы

Хотели бы услышать вы?

Как Кот Учёный для себя

Склассифицировал ребят

Из разных фракций всех цветов?

Кого и как судит готов?

Что он готов был предложить,

Чтоб все в лесу переменить?

О нет, наш Кот таки Учён

И от того не обречён

Судить кого-то и рядить,

Советовать о том, как быть.

Он просто автор, Он для вас

Как рупор, что даёт сейчас

Удачную возможность вам

Узнать судьбу Тарам-Парам.

Кот утверждать одно готов:

Любите ваших кумовьёв,

Но не давайте сим юнцам

Возможность сесть на шею вам.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ВОСЬМОЙ ГЛАВЕ. БОЕВАЯ ПЕСНЬ ГОРНОГО ПОЖИРАТЕЛЯ ГАЛСТУКОВ ОТ КУТЮР. ИСПОЛНЯЕТСЯ ВОИНСТВЕННО И С СООТВЕТСТВУЮЩИМ АКЦЕНТОМ

Галстуков много на свете и дел,

После которых я галстуки ел.

Делаю «розовый» переворот,

Галстук Карденовский следует в рот.

Если в бюджете моём недостача,

Галстук я сжёвываю от Версачи.

Если я где набуяню попьяну,

Ем с удовольствием их от Гальяно.

Если угроблю премьера-министра,

Галстук сглотну Лагерфельдовский быстро.

Если возмусь демонстрантов гонять,

Пако Рабана придётся съедать.

Если я выборы нагло задвину,

Галстук уйдёт уже от Валентино.

Если побитым умчусь я едва,

Будет мной съеденным - от Лакруа.

Ну, а коль буду я Северным бит,

Галстук от Лилии съем Пустовит.

ГЛАВА N-1, В КОТОРОЙ ТАРАМ-ПАРАМ ТРЕЩИТ ПО ШВАМ, СЛОВНО СТАРЫЕ ШТАНЫ НА ПОПЕ МЕДВЕЖОНКА ВИННИ-ПУХА

- Ну что ж, отлично, - сказал Кролик, сообразив, что ему наконец-то представился случай покомандовать.

С недавних пор Тарам-Парам

Трещит уверенно по швам,

Полянам, речкам и лугам,

Дубравам, рощам и кустам.

Всё Пух, Овца, Осёл, братки…

Страна похожа на портки -

Одну штанину за бугор

Заморский Скунс к себе попёр,

Другую, - дружбою согрет,

Хватает северный сосед,

Который, всем известно ведь,

Был тоже тот еще Медведь.

И как сказал о том Пятак,

Хоть поросенок, но мастак

Сказать глубокоумно так,

Что мысли свертывало в шлак:

«От тех порток одна фигня

Осталась: жопа да мотня.

А из мотни на нас глядят

Овца да Винни, кум и сват».

И точных тех свинячих слов

Не выбросишь из песни в ров.

Меж тем наш Пух, вошедши в транс,

Узрел какой-то где-то шанс,

Как возвратить в Тарам-Парам

Спокойствие лесным домам.

Изжевывая в пыль слова,