Стивен Фрай - Троя. Величайшее предание в пересказе

– Мой мальчик! Мой дорогой, дорогой мальчик! – Приам растрогался до слез.

– Позволь мне отплыть на Саламин, – смелея, продолжал Парис. – На кораблях с дорогими дарами – ну ты понимаешь, шелка там, пряности, вина и сокровища. Я передам твое радушное и любезное послание Теламону – и дипломатия, глядишь, освободит мою тетю.

– Чудесная мысль! – воскликнул Приам. – Немедля призову ФЕРЕКЛА, пусть соберет флотилию. Ты хороший мальчик, Парис, я благословляю день, когда ты вернулся к нам.

Однако хорошим мальчиком Парис не был. Не имелось у него никакого намерения плыть на Саламин и договариваться об условиях возвращения какой-то там престарелой тетушки, до которой ему не было никакого дела. Что Гесиона ему, что он Гесионе? Афродита нашептала ему его истинное место назначения. Спарта и обещанная Елена.

Нет, не был Парис хорошим мальчиком.

Зевс серчал. Афродита осмелилась над ним смеяться. Перед всеми олимпийцами. Этот звонкий торжествующий смех, от которого Зевс всегда скрежетал зубами.

Зевс был Царем богов, Владыкой неба и непререкаемым властителем Олимпа. Но, как это свойственно многим вождям, его угнетало чувство, что все вокруг – от грязнейшего смертного до лучезарнейшего божества – свободнее его самого. Не такие стреноженные, стесненные и стиснутые обстоятельствами. Его связывали по рукам и ногам, с одной стороны, договоры, обязательства и заветы, а с другой – постоянная угроза мятежа, непослушания и бунта. Остальные одиннадцать богов Олимпа могли вести себя более-менее как им заблагорассудится, особенно в своих владениях. Они признавали Зевса как своего царя, но он понимал, что они никогда не наделят его той безусловной личной властью, какой по праву пользовались отец его Кронос и дед Уран. Аполлон, Посейдон и все прочие осмеливались дерзить ему в прошлом – и даже заковывали его в цепи, но более остальных – даже более своей могучей жены Геры – он опасался одной бессмертной. Афродиты.

Богиня любви, дочь первородного бога неба Урана, а значит – из поколения старше Зевса и прочих олимпийцев [83] Афродита приходилась Зевсу теткой, родилась от семени кастрированного бога небес Урана. См. «Миф», стр. 49. , Афродита проводила почти все время на своих родных островах, Кипре и Китире, но накануне вечером ужинала с остальными на горе Олимп. Настрой у нее был задиристый, боевитый и вызывающий.

– Вы, боги, считаете себя сильными, могучими, неуязвимыми. Ты, Посейдон, со своим трезубцем и приливными волнами, ты, Арес, со своими боевыми конями, копьями и мечами. Ты, Аполлон, со своими стрелами. Даже ты, Зевс, с этими своими молниями и грозовыми тучами. Но я сильнее вас всех.

Зевс нахмурился.

– Правлю здесь я. Ни у кого нет надо мной власти.

Гера многозначительно откашлялась.

Зевс уловил намек.

– Если только… если только, скажем, сам не решаю подчиниться… головам помудрее и здравомыслию покрепче, – добавил он. – Как в случае с моей дорогой женой, разумеется.

Гера удовлетворенно склонила голову.

Но Афродита не сдалась так просто.

– Признай, – сказала она, – у меня есть власть над вами всеми. Не считая Афины, Гестии и Артемиды. Эти три неуязвимы.

– А. Потому что поклялись в вечном целомудрии, – сказал Зевс. – Ты говоришь о любви, надо полагать.

– Ты посмотри, что она вынуждает вас делать! Всех вас. Последнее достоинство теряете. В корчах желания к обычнейшим самым бросовым смертным вы превращаетесь в свиней, козлов и быков – во всех смыслах. Готовы на что угодно, лишь бы овладеть предметом своей похоти. Это неимоверно потешно.

– Ты забываешь, кто я.

– Да, ты способен метнуть молнию, зато мы с моим сыном ЭРОТОМ стреляем кое-чем куда мощнее. Молния способна распылить противника на атомы, но один любовный дротик может сокрушить целые царства и династии – вероятно, в один прекрасный день и твое царство, и всю олимпийскую династию.

Насмешки Афродиты и ее несносные переливы серебристого смеха звенели у Зевса в ушах и назавтра. Он ей покажет. Она его недооценивает. Не только она умеет унижать. В чем, задавался Зевс вопросом, слабость Афродиты?

Слабость Афродиты, присущая всем богам (включая Зевса, хотя признавать этот факт ему не очень хотелось), – тщеславие. Ни похвал, ни преклонения, ни жертв никогда не бывало вдоволь. Зевс знал, что она, Аполлон и ее любовник Арес [84] Афродита – официальная супруга Гефеста, увечного бога огня и кузни, однако ни для кого не было тайной, что они с богом войны любовники. Венера и Марс… разделяют особую любовь к городу Трое и его народу. Так вышло, что как раз в то время в одном из ее храмов в предгорьях Иды проходили празднества в честь Афродиты. Наверняка она там поприсутствует. Как и многие боги, она, по обыкновению своему, смешивалась с толпой поклоняющихся, скрываясь под личиной, подслушивала молитвы, возносимые к ней, упивалась похвалами и карала нечастые богохульства, соскальзывавшие с уст просителей.

Зевс глянул на гору Иду, поискал какого-нибудь обычного смертного. Взгляд его пал на пастуха, спавшего на травянистой лужайке, – ни в чем не повинного малого по имени АНХИЗ.

Зевс послал за Гермесом. Вестник богов, покровитель воров, разбойников и прохиндеев склонил голову, прислушиваясь к указаниям отца.

– Проникни во дворец Эрота. Найди способ выкрасть у него стрелу. Затем отправляйся на восток, в Троаду. А там…

Пока Зевс обрисовывал замысел, Гермес ухмылялся все шире. Плеснув крыльями на сандалиях, он полетел выполнять наказ.

Через несколько дней у подножия горы Иды Афродита в обличье деревенской девушки сияла от удовольствия, прислушиваясь к молитвам людей, стекавшихся по горным склонам к храму богини. Громадное раскрашенное изваяние ее, увитое цветочными гирляндами, покачивалось на плечах приближавшейся толпы. За ее спиной Гермес подпихивал Анхиза.

– Да я тебя вообще не знаю, – говорил скотовод. – И что это за девушка, которая, с твоих слов, в меня влюблена?

– Ты мне еще спасибо скажешь, когда ее увидишь, – отвечал Гермес.

Афродита досадливо обернулась – кто-то в толпе подобрался слишком близко, и в бок ее кольнуло что-то острое. Взгляд ее уперся в человека, стоявшего к ней ближе всех, – мужчину с добрыми карими глазами. Она уже собралась выбранить его, как ее вдруг захлестнуло неведомое чувство. Что такое в этом человеке? Юный спутник рядом с ним – голова склонена, лица не разобрать – подтолкнул к ней кареглазого. Тот застенчиво замер перед нею, рдея от неловкости.

– Ты кто? – спросила Афродита.

– Я… меня зовут Анхиз.

– Идем со мной. Идем немедля! – вымолвила Афродита. Сердце у нее колотилось, в ушах звенела кровь.