Константин Костин - Байки из жизни

И вот, одним прекрасным вечером, к студентам-стройотрядовцам, подходит местный мужичок:

— Ребята, продайте водки, я знаю — у вас есть!

— Да нафиг ты нам нужен, дорогой? Иди своей дорогой!

— Ребята, продайте! Десять рублей за бутылку даю!

Студенты переглянулись. В те времена на десять рублей можно было не только бутылку, а пять купить, да еще и закуски. Мужик же, видя, что ребята заинтересовались, решил добить:

— Двадцать пять рублей за бутылку!

Собственно, это все и решило! Продали мужику бутылку водки, и убрался тот восвояси. Но на следующий вечер вернулся с аналогичным предложением. И на следующий тоже… короче, по сходной цене поили стройотрядовцы мужика почти две недели. Понятное дело, сдружились. Мужик оказался каким-то там председателем чего-то.

— Вот, ребята, — говорит. — Правильные вы парни — сразу видно! Настоящие комсомольцы! Паводок начнется — возьму вас на рыбалку. Рыбалка у нас такая — нигде такой не видели! В жизни не забудете!

Ну, студенты посмеялись, да забыли. А вскоре и сам мужичок пропал. Проходит неделя, две… скоро и домой уж пора возвращаться, а ехать на Урал с Сахалина без трехлитровой банки икры, понятное дело — западло. Пошли искать, где ее, икру, достать…

И, надо же, встречают этого самого мужика! Тот, оказывается, ничего не забыл.

— Нет, говорит, ребята, не ищите икру. Не нужна она вам такая. Через неделю на рыбалку со мной поедем, там и рыба вам будет, и икра…

В назначенный срок, уже под вечер, подходит мужик к стройотрядовцам. Пора! Берут водки, сколько могут унести, садятся на вездеход, и едут. Долго едут, по оврагам, буреломам, болотам и топям. Ну, это так, для красного словца. На самом деле — переваливают через сопки. Но едут и в самом деле долго — часа четыре. Наконец, приезжают к избушке какого-то то ли лесника, то ли егеря. И вот тут застолье продолжается. Мужик, который и по пути заливал за воротник нехило, тут вообще поплыл. За окном не то что там темно, как бы светать не начало! Водку, что у студентов была, приговорили по-быстрому, в ход пошла самогонка. Сами комсомольцы, переглядываясь, смотрят на алкашей. Мол, разве за тем мы перлись в такую даль, чтобы на эту синюю яму любоваться? Час сидят, два…

И вот тут, по одной лишь им ведомой примете, аборигены встрепенулись, махнули студентам, взяли вилы, и погрузились на вездеход. Подъехали к какому-то ручью — не больше двух метров шириной, глубиной — по колено. Студентов загнали в этот ручей, дали им в руки вилы…

— А что делать-то? — спрашивает один комсомолец.

— Сейчас, — подмигивает мужичок. — Паводок начнется — сам поймешь.

И началось… вода просто вскипела от рыбы! Если первые пять минут ребята еще пытались накалывать рыбу на вилы, как на острогу, то скоро плюнули на это дело, и просто выбрасывали этими вилами рыбу на берег. Как мужик с егерем отличали там самцов от самок, в такой темноте, да еще и пьяные в дупель — одному Богу ведомо. Самкам вспарывали животы, доставали икру, высыпали в невесть откуда появившиеся бочки, и заливали тузлуком — специальным раствором для засолки икры.

Впрочем, откуда взялись бочки — по большому счету и не секрет. Перед паводком некоторые предприимчивые деятели едут в одни им известные места, где и прячут бочки и тузлук. Начинается паводок — на дорогах выставляются кардоны. Едет такой деятель, тормозят его.

— Браконьер?

— Да вы что, мужики! Какой я, к черту, браконьер? К родственникам в деревню еду! Проверьте — пустой я!

Осматривают машину или вездеход… хм! В самом деле — пустой! Ладно, проезжай! «Погостив» несколько дней, засолив несколько двухсотлитровых (!) бочек икры, деятель, через те же кардоны, возвращается обратно.

— Стой, кто идет! Браконьер?

— Окститесь, мужики! Какой я браконьер? Я ж у родственников гостил, вот, домой еду! Да проверьте — пустой я!

Проверяют… эх, в самом деле пустой! Лады, проезжай! А когда кардоны снимают, едут эти деятели, забирают припрятанные бочки, и живут с этого улова весь оставшийся год весьма небедно!

Впрочем, возвращаясь к повествованию… наловили студенты рыбы, насолили икры, вернули их на место. Другие бегают, покупают икру, наши герои лишь усмехаются. У них-то икры насолено и припрятано — десятки килограмм!

Подходит время уезжать, находят снова этого мужичка. Давай, мол, нам нашу долю икры! По трехлитровой банке — не больше. Все равно в аэропорту проверяют, и документы нужны соответствующие. Впрочем, когда мент интересуется — везете? Везем! Откуда? С Урала! Сколько везете? Литровую банку! То тут ему, в общем, и начхать. Для ребят с Урала это деликатес, да еще и дефицит — так что хрен с ними, пусть везут. А кто не везет икру с Сахалина? Но три литра — это уже подозрительно, нужны соответствующие документы…

— Ребята, — говорит мужик. — Извините, но хрен вам, а не икра!

— Как так?

— Медведь нашел…

А медведь — эта такая скотина, которую на Сахалине, кроме как «падла косолапый», не называют. Ну, иногда, для краткости — просто «падла». Бочки с икрой и на деревья поднимают, и закапывают метра на два в землю, как он, зараза, чует ее — непонятно! Если на дереве — для ведьмедя это вообще подарок — забирается, на землю сбрасывает, и готово дело. Если закопано — то потяжелее. Но все равно — раскопает, когтем вскроет… и, ладно бы — ел! А то попробует — фу, соленая… раскидает, с землей перемешает, и уходит!

Вот так студенты обломались со своей икрой. Кинулись по магазинам и рыбхозяйствам искать — так нету уже нигде. Свои же коллеги все и выбрали…

И тут кто-то посоветовал обратиться к гилякам. Гиляки — местное население, так называемые малые народы, которых осталось полтора человека, и единственные, кому икру можно солить — хоть круглый год. Независимо от паводков, нерестов и так далее — официально разрешено! А то как же! Жили они себе, жили несколько сотен лет, делали, что хотели, тут пришли — и запретили? Хрен там! Злые коммунисты уважали самостийность местного населения, и даже более. Поскольку… хм… как бы так политкорректно выразиться — размножались они исключительно друг с другом, и среди этих полутора человек все всем были родственники. То есть нация вырождалась. В связи с этим на государственном уровне была принята программа, согласно которой, если русский мужик женился на гилячке, то сразу получал машину «Волгу», и 25 000 рублей на сберкнижку. Но «Волга» ни в какое сравнение с Ниссаном Патрол не шла… да и 25 000 рублей для Сахалина — сущие копейки. Так что программа особого успеха не имела. К слову, была еще одна причина, по которой такие браки были редкостью — если гилячка выходила замуж за русского, то ее проклинал весь род.

Но икра у гиляков, несмотря ни на что, водилась всегда. Так что к ним студенты и поехали. До самолета — считанные часы, трясутся в автобусе по бездорожью… но, то, что они увидели у гиляков, того стоило… вяленой и соленой рыбы, икры — столько, что хватило бы не только кормить блокадный Ленинград всю блокаду, но и весь Союз по меньшей мере — год!