Елена Кисель - Герои

Все аргументы типа «Кровиночка ты моя!» разбивались о «Я консерва, я консерва!» Потому очень скоро Тесей был отпущен в числе других съеденцев на Крит. С настоятельной просьбой возвращаться, белея парусом одиноким в честь победы.

Перед отплытием Тесей принес жертву Афродите, чем наверняка озадачил олимпийский пантеон. Афродита же после отбора кандидатур (влюбленный Минотавр? Минос? Эх, жаль, царица Пасифая мутит в основном с быками…) остановилась на царевне Ариадне, которую в героя и влюбила.

Царь Минос с радостью предоставил Тесею шанс показать свою крутость, спонтанно двинув спич на тему «Я – сын Зевса, а вы кто еси?» На все тесейские «Аз есьм сын Посейдона» Минос ржал смехом Станиславского и троллил в духе «Не верю!», «Да ты с твоей прической вообще девочка!» и «Ап! Колечко летит в море! Апорт, герой! Апорт!»

Вот последнее было лишним, ибо герой, не любящий словесных прений, взял разбег и по красивой гиперболической дуге ушел вниз с утеса. А оказавшись в воде, быстренько продемонстрировал навыки плавания саженками, по-собачьи, по-дельфиньи, и уже хотел демонстрировать сальто морских котиков, но тут в глубине его подхватил Тритон и с резюме «Неча плавать, заждались» умчал в подводный дворец Посейдона.

Во дворце Тесея ждало кольцо, много «ути-пути, он прям вылитый я» от Посейдона, золотой венок от Амфитриты (которая была толерантнее Геры, а потому и в мифы не попала)… В общем, на берег античный Ихтиандр вернулся при полном параде, заявив: «Я еще и на спине могу! И по-лягушачьи!»

Чем совершенно и покорил сердце Ариадны, которая явилась к нему с клубком ниток, пояснила, что нет, клубок – это не чтобы «куда покатится, туда пойдешь», пояснила еще раз, что когда брат у тебя – в прямом смысле жадина-говядина – то жизнь отстой, а потому вот тебе, герой еще и меч. Все, инструктаж окончен, иди свершай великий подвиг.

Великое свершилось просто. Тесей дошел в Лабиринте до Минотавра. Минотавр, который предвкушал ночь стейков, очень обрадовался и начал демонстрировать герою рога-копыта-грозный рев.

– Ух ты, внушает, – согласился Тесей, скромно доставая меч. – Тык.

«Упс», – мрачно резюмировал быкочеловек («И Танаты мрачнющие в глазах…»), отбывая к Аиду античным экспрессом.

– Ага, – кивнул Тесей и смотал из Лабиринта удочки. То есть, ниточки. То есть, нить Ариадны, привязанную у выхода.

После чего захватил саму Ариадну, резюмировал: «Тур удался!», пробил днища у всех критских кораблей и смотал удочки еще раз. Метафорически, зато быстро.

Правда, сматывание удочек проходило через остров Наксос, на котором Тесею явился Дионис. Беседа прошла в гоп-традиции: «А Ариадна есть? А если найду?!» – «Да ты чо, в натуре?!» – «Да мне ее в жены обещали, в натуре!!» – «А, тогда ладно». После чего Ариадна осталась на острове и стала женой Диониса, Дионис остался доволен, а Тесей остался праведным эллином и по такому случаю впал в шок, трепет, меланхолию и склероз. Посмотрев на Тесея, в меланхолию и склероз впала и вся остальная команда. Поэтому к Афинам корабль приближался, неся на мачтах паруса веселенькой хтонической расцветки.

Эгей тем временем высматривал паруса на горизонте, дожидаясь конкретного «Тетя Ася приехала». Вглядевшись в горизонт и узрев истину, царь стоически молвил: «Приплыл …», – помянул зверя, не обитающего в широтах Греции, но пушного и белого, и по красивой дуге, с торпедной скоростью, со скалы…

Очень может быть, царем Афинским владело желание наконец-то потолковать с Посейдоном о тонкостях воспитания потомства. Но Эгей наследственной плавучестью не обладал, а потому обнаружил, что прием у Посейдона закрыт, зато у Аида открыто круглосуточно, без обедов и выходных.

Тесей, который узнал, что приемный родитель совершил фатальный заплыв, удвоил шок, трепет и меланхолию, зато выключил склероз, назвал море Эгейским и стал править в Афинах.

Божественный форум

Посейдон: О, да! Ну, весь в меня!

Аид: …тоже папа из-за него гигнулся…

Аполлон: Что-то не везет коровам и быкам с героями. Если подумать…

Гера: И ничего я не волоокая!

Ариадна: Таки кто-нибудь, передайте Афродите: лучше бы она влюбила этого героя в Минотавра.

Правление Тесея в Афинах по понятным причинам проходило в состоянии острого депресняка (приемный папа утонул в водах настоящего папы, невесту отдал за так, профукал жертву Афродиты, все в совокупности – равно герой-эмо, который смотрит на дождь, пьет вино и думает, кому дать по шее). Время от времени Тесей гулял на сторону и совершал подвиги, но потом возвращался и начинал править, и становился все грустнее и грустнее, и в конце концов пришел ему… Геракл.

Геракл, когда не крушил черепа и не душил порождений Ехидны, был существом добрым, отзывчивым и готовым ради друга Таната обнять, что однажды и было проверено.

– Выпьем, – озвучил Геракл традиционный вариант.

– Было, – отмел Тесей.

– Подвиг? – это был нетрадиционный, но героический подход.

– Было трижды в прошлом месяце.

Вариант «споем» – тот, который выводил из любой депрессии сразу до царства Аида, Геракл приберег в качестве контрольного.

– Ну, тогда давай со мной за поясом Ипполиты? Путешествие, подвиг, вокруг только бабы… ТЕСЕЙ! ТЕСЕЮШКО!! Куды ж ты рванул, к амазонкам в другую сторону!

Когда вектор был задан правильно, оказалось, что а) подраться с воинственными женщинами – хорошая психотерапия, б) Афродита таки имеет совесть и жертвы отрабатывает на славу. Потому в Афины Тесей вернулся уже с амазонкой Антиопой – де-юре пленной, а де-факто – влюбленной.

Свадьба и жизнь с женой-амазонкой оказались тоже неплохим антидепрессантом (какие печали, тут резкое слово – и бой с любезной на мечах!). Но тут заработал принцип «конечно, две молнии в одно дерево не бьют, но это античность, у нас чокнутый Громовержец». Остальные амазонки не были в курсе, что там де-факто, а знали, что «подруга в плену, все мужики козлы, а этот вообще невесту Дионису отдал, то есть, он в квадрате винторогий, вынесем его, подруги, вернем Антиопе здоровую девственную жизнь!»

Согласно общемужскому принципу, подруги жены – зло. Тесей столкнулся со злом чистым, кристаллизованным и дистиллированным: никаких сплетен и посиделок, оружие, войско, «Спартааааа», рать подруг жены осаждает город, гвоздит защитников и уверяет, что в метафорическом смысле совершит с Афинами все то, что царь Афин сделал с предположительно пленной Антиопой.

Предположительно пленная Антиопа взяла копье и мужа и от души показала подругам: «Почувствуй нашу любовь!» С любовью как-то не вышло, вратарь пропустил копье в ворота, и молодая царица убыла в направлении подземного мира.