Дмитрий Горчев - Понаехавшие [сборник]

Европейский Союз, увидев такое дело и хорошо зная, что американцы просто так денег платить ни за что не станут, тоже решил поучаствовать, но по бедности, а скорее по жадности, развивал в основном электричество и водоснабжение.

Да их вообще смешно сравнивать – сша и еэс. Юсаид (United States Agency on International Development) на выделенные средства немедленно откупил себе малосемейное общежитие возле американского посольства на улице Фурманова, выселил жителей и произвёл там такой ремонт, что я, туда как-то заглянувши, охуел – вот чего, оказывается, можно сделать из простой малосемейки (кто жил, тот знает). А европейский Тасис (Technical Assistance to the Commonwealth of Independent States) снимал в основном комнаты в разных НИИ, типа геологии и картографии. В одном из офисов Тасис я даже некогда, ещё студентом, когда подрабатывал ночным сторожем, даже хранил в стенном шкафу запрещённый матрац.

Ну и понятно, что совсем без местных жителей обойтись они не могли. Переводчики, шоферы, уборщицы – не повезёшь же их из америки и англии. То есть довезти-то можно, но за такие деньги (долларов сто-двести) они работать не станут. Так что надо делиться выделенными деньгами и с коренным населением, хочешь не хочешь.

Я тогда только что приехал обратно в Алма-Ату и снимал в долг квартиру с двухногим столом и койкой-с-шариками на углу улиц Комсомольской и Дзержинского (к тому времени Толе-би и Наурызбай-батыра) и срочно искал работу, потому что денег, заработанных на строительстве унитазной фабрики в Джамбульской области, не осталось даже на жигулёвское пиво, не говоря уже про пищу. Ну и как-то в пятницу, а может быть, в среду, мне было назначено сразу два собеседования в качестве переводчика – одно у американцев в компании кей-пи-эм-жи, а другое у европейцев (предыдущее у австралийцев я совершенно просрал, потому что не понял вообще ни одного слова, чего они говорят).

Американцам меня предложила бывшая моя, не знаю как это называется, не сожительница, а такая женщина, к которой ездишь за тысячу километров, чтобы три дня поебаться. К тому времени она, впрочем, была уже в процессе вступления в брак с израильским евреем по имени Зохмар и действовала чисто благотворительно или не знаю, хуй их, женщин, разберёт. А к европейцам меня направила бывшая подруга бывшей моей жены. В общем, никуда в этом мире без баб, да.

После беседы со мной американцы предложили мне двести пятьдесят (в девяносто четвёртом это было не много, но нормально). После этого я пошёл к европейцам, которые предложили уже триста. Я пошёл обратно к американцам и сказал, что вот такая история, и они мне тут же предложили триста пятьдесят, азарт, видимо, такой. Если бы на моём месте был умный человек, он бы пошёл опять к европейцам, а потом к американцам и так далее. Но я никогда не был слишком умным и поэтому согласился на оба предложения, только они об этом так никогда и не узнали.

И с тех пор начался в моей жизни чрезвычайно безоблачный период.

Я просыпался в восемь часов утра, мылся в сланцах под душем, распевая хоп-ов-деливеренс, скакал дворами на службу (там было ровно двенадцать минут ходьбы) и кокетничал на ресепшыне с девушкой Надей.

О прекрасная девушка Надя! Где-то и по сей день лежит в моих ностальгических бумажках приглашение на её фаревел-парти с припиской карандашом. Всё могу простить американцам – Кубу, Ирак, Косово, но девушку Надю сволочам этим и пидарасам не прощу никогда. Ну и что что максимальная степень моей с ней интимности состояла в том, что я провожал её до автобусной остановки. Это никого не ебёт, какая была степень интимности, но ответить им однажды, блядь, сукам, таки за всё придётся.

Ну, впрочем, ладно. Я уже открыл дверь на балкон и злобно туда подышал, так что да и хуй с ними.

Английские буржуи выдали мне первый в моей жизни персональный переносной компьютер. Вы сейчас такого компьютера не найдёте ни за какие деньги: это был лэптоп тошиба весом в девять килограмм, триста восемьдесят шестой процессор, сто двадцать шесть мегабайт диск и восемь мегабайт памяти. На нём работали все программы, которые есть у меня сейчас, только гораздо быстрее. На нём я научился всему тому, что умею сейчас: выковырять дискету при помощи плоскогубцев, отформатировать диск, уронить этот компьютер на пол, чтобы у него треснул экран, играть в дум-два (на нынешнем моём компьютере, кстати, не запускается, я пробовал недавно). В нём был разложен первый в моей жизни пасьянс и обнаружены все мины в игре сапёр. Он первым из моих компьютеров подхватил вирус, заболел и перестал загружать виндовс. Я его две недели лечил всякими средствами, возил потом к доктору, и он выздоровел.

А отдал я его через пару лет обратно совершенно бездушно – железка, она и есть железка. Разные мы.

Новый год встретился на редкость мирно. Попарились с Дужиным в бане. Сосед по шкафчику долго изучал мою жэжэшную майку с картинкой от Вовы Соамо, потом спросил: «А это ваш никнэйм?» – «Ага», – ответил я. «Надо почитать» – сказал человек уважительно. Я предложил ему коньяку из фляжки, подаренной другим жж-юзером, человек сказал: «Легко».

Из безобразий. Часа в три ночи я бродил по коломне, освещая лица прохожих подаренным мне фонарём типа летучая мышь, который я носил на вытянутой руке. Мудаки шарахались и ругались матом, хорошие люди улыбались. Два случайных китайца (один мужчина, другой женщина) счастливо что-то замяукали. Морду никто не набил.

Свидетели рассказывают, что, когда я напился уже совершенно мертвецки пьяный, я разговаривал про Любовь. То есть не про конкретную какую-то любовь, а так, вообще. За жопу и сиську никого при этом не хватал.

Так что есть о чём подумать.

Казахская кухня состоит из следующих блюд:

Бешпармак (бесбармак, переводится как «пять пальцев») – самое главное блюдо. Очень много варёной баранины, очень много теста, очень много лука. Как следует из названия, едят руками. В нём обычно чабаны согревали окоченевшие холодными вечерами руки. Если баранина хорошая, то вкусно.

Каурдак – жареные бараньи потроха.

Шорпа (сорпа, сурпа) – жидкость из-под бешпармака. Пьют из пиалы.

Баурсаки – сдобные пончики, жаренные в бараньем сале.

На большого любителя, я таким любителем никогда не был.

Курт – очень твёрдый и солёный козий сыр, прекрасный с пивом или просто так грызть.

Среди русских, правда, существовало поверье, что казахские женщины катают курт под мышками для придания ему солёности.

Казы – колбаса из крупных кусков конины. Нужно долго варить. Очень вкусная, если правильная. Если хоть чуть-чуть неправильная – тогда омерзительная.