Александр Масалов - Журналюги и журналюшки

Пока дошел от автобусной остановки до парома, чтобы переправиться на другой берез реки, замерз, как цуцик.

У причала была забегаловка для дальнобойщиков. Журналист решил выпить чая, чтоб согреться.

Оказалось, что в самовар только что залили свежую воду. Надо ждать минут двадцать, пока закипит.

Тут он увидел на прилавке поднос. На подносе стояли граненые стаканы, наполненные вином.

— Дайте вина и бутерброд с колбасой, — попросил журналист.

Вино было как компот. Журналист выпил стакан, ничего не почувствовал и попросил второй стакан.

Впрочем, второй стакан утолил жажду, но не согрел. Пришлось выпить третий.

На душе немного потеплело.

От парома до предприятия идти предстояло километра три вдоль берега.

Журналист отправился в путь, любуясь природой. Ну там — лента реки, желтая листва под ногами, лес…

Наконец, впереди показались постройки.

Журналист спросил у мужика в спецовке, где можно найти директора и направился в административное здание.

Первое и единственное, что он запомнил, — в прихожей было очень жарко.

Дальше он ничего не помнил — вино ударило по шарам.

Очнулся он на следующий день у себя дома, на диване.

Сперва бросился к своей сумке.

В блокноте обнаружил стенограмму интервью, которое он якобы взял.

В паспорте — аккуратно сложенное вчетверо командировочное удостоверение с печатями «прибыл-убыл»…

Чудеса какие-то!

Придя в редакцию, он отписался и позвонил по междугородке, чтобы зачитать интервью директору.

Директор с огромным интересом выслушал текст, хмыкнул и разрешил публиковать. Хотя голос у него был какой-то странный…

Лишь через пару недель журналист узнал, что произошло после того, как он вошел в административный корпус.

У директора было совещание.

Вдруг дверь распахнулась настежь. На пороге появился в стельку пьяный парень с кожаной сумкой на плече.

Пошатываясь и глядя куда-то в сторону, он произнес:

— Мне нужен… ну этот… как его…нужен… блин!.. ну, директор.

— А вы кто такой? — оторопел директор.

— Я корреспондент такой-то и згазеты такой-то…

— Вы пьяны?

— А что, вам когда-нибудь в жизни доводилось видеть журналиста-трезвенника? — не без яда осведомился нежданный гость.

— Допустим… И что вы хотите?

— Мне надо у вас взять интервью.

— Ну хорошо, — сказал директор. — Вы подождите меня в соседней комнате, мы уже заканчиваем…

Журналист окончательно вырубился после того, как взял интервью.

Директор посмотрел в паспорте прописку и лично отвез его на машине домой…

Так что — никакой мистики.

Сплошной профессионализм, который, как известно, не пропьешь.

Один журналист подрабатывал в уфологическом центре на должности пресс-атташе по связям с общественностью.

А потом вдруг взял и уволился…

Все удивились:

— Платили мало?

— Да нет, нормально платили.

— Работы было много?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Журналист помялся немного, а потом все-таки ответил:

— Во время войны в Персидском заливе в море вылилось много нефти. Ну, эти болваны написали письмо Саддаму Хусейну, что за сто тысяч долларов готовы биополями очистить Персидский залив. Я решил не дожидаться, когда нас всех отправят в психушку или начнут таскать на допросы в КГБ…

Распахнулась дверь, и на пороге появился дедушка.

Он медленно обвел тяжелым взглядом корреспондентов и вдруг заорал:

— Вот вы тут сидите… А рыбец гибнет!!!

Журналисты переглянулись. А вдруг где-то в самом деле массовый замор рыбы, а они об этом еще ничего не знают?

Один схватил со стола блокнот, другой — вскочил на ноги, глядя в сторону своей сумки… Ну как будто прямо сейчас готовы выехать на место ЧП.

— Где, где гибнет рыбец?!

— Везде! — со смаком выговорил дедушка. — А вы тут штаны просиживаете!..Об этом обязательно надо статью написать!

Повернулся и ушел.

В редакции накрыли стол — чтобы отметить день рождения сотрудника.

Только один корреспондент — новичок — отказался участвовать в коллективной пьянке.

— Я — йог, — так он мотивировал свое решение. — Веду здоровый образ жизни. Мяса не ем, не пью — это вредно для здоровья…

— Что, в самом деле?

— Ну да.

— Раз йог — покажи что-нибудь…

Новичок поломался немного, а потом разулся, залез на стол и сел в позу лотоса.

Стол не выдержал тяжести, и йог упал на пол.

Да так неудачно, что сломал руку, два ребра и повредил позвоночник.

Получил вторую группу инвалидности.

Еще неизвестно, что вреднее — йога или дружеское застолье…

Одна журналистка целый день азартно писала репортаж.

Черкала, переписывала набело, снова черкала, ходила пить кофе…

К шести часам вечера совершенно выбилась из сил.

— Ладно, — сказала она, — завтра допишу…

И ушла домой, оставив рукопись на столе.

Любопытствующие коллеги заглянули в рукопись.

На чистом листе бумаги было всего одно слово:

«Смеркалось…».

Приехал журналист на завод.

Чтобы не спрашивать фамилию, имя и отчество директора у секретарши, решил списать в проходной, со стенда.

Только начал строчить в блокноте, рядом остановился какой-то мужчина лет сорока и спросил:

— Что это ты тут пишешь как шпион?

— Так я и есть шпион… — ответил корреспондент. — Американский…

А что он еще мог сказать? Положение дурацкое.

Слава Богу, мужчина попался языкастый, с чувством юмора.

— Ну, американский — ладно, — сказал он. — Лишь бы не наш…

Корреспондента послали на рыбокомбинат взять интервью у бригадира цеха горячего копчения.

В цехе пахло так, что у газетчика сразу поехала крыша…

Едва началось интервью, бригадир вдруг вспомнила, что ей надо куда-то минут на десять отлучиться.

Вернулась она намного раньше — минуты через три.

Как раз в тот момент, когда корреспондент, обжигаясь и поскуливая от нетерпения, заталкивал свежекопченые рыбины с металлического прута в свою сумку…

Редактору было скучно.

Сперва она листала журнал мод, потом — маникюрила ногти.

Затем сделала несколько телефонных звонков подружкам…

Наконец, решила наставить подчиненных на путь истинный.

— Лена, ты сейчас над чем работаешь? — спросила она.

Корреспондентка старательно рассказала о материале, который она писала.

— Двести строк, — нравоучительно заметила редактриса. — Или нет… Напиши сто восемьдесят строк. А еще лучше — сто семьдесят пять.

Лена кивнула — дескать, хорошо. Надо сто семьдесят пять или сто семьдесят четыре с половиной строки? Значит, будет…

— Ира, а ты над чем работаешь? — спросила редактриса другую корреспондентку.