Борис Бурда - Происхождение тютельки

С другими эталонами было еще диковиннее. Принятая в кавалерии Атиллы и Батыя мерка пути – дневной конский переход – даже не от человека зависела, а от лошади, а у нее пород вон сколько! Диковинный персидский фарсанг, определяемый одно время как расстояние, на которое слышен петушиный крик, был завязан даже на два существа – и на человека, и на петуха, ибо и голос у петуха, и слух у человека разные бывают. Все настойчивее возникала мысль, что хорошо бы найти в природе какой-то объект, у которого всегда одна и та же длина – вот тогда все измерится, как надо. Чтоб все были совершенно одного размера, тютелька в тютельку. Кстати, а что же такое эта тютелька? Может быть, она и сгодилась бы на роль всеобщего эталона? К сожалению, никак, «тютелька» – это просто уменьшительное от «тютя», в некоторых русских областных говорах так называют удар, оттуда и слово «тюкнуть». Когда опытный плотник наносил топором второй удар в то же место, что и первый, окружающие восторженно восклицали: «Тютелька в тютельку!» Но это значит, что у тютельки вообще нет никакой длины или, на крайний случай, она равна нулю и эталоном служить никак не может!

А в отношении веса даже решили, что такой эталонный объект есть – это семена рожкового дерева, все на вид практически одинаковые. Считали, что одно такое семечко весит ровно один карат. Но это только на первый взгляд так, и в наше время, когда каратами взвешивают драгоценные камни, дереву в доверии отказали. Нынешний карат метрический, просто одна пятая грамма. Не больший успех имела и система тибетских медиков, согласно которой 7 пылинок равнялись одной гниде, 7 гнид – одной вши, 7 вшей – одному ячменному зерну, а 7 зерен – одному пальцу. Во-первых, непонятно, скольким же зернам равен палец – трем, как учат упомянутые чуть выше голландцы, или семи, согласно тибетским традициям, а во-вторых, что существенней, с распространением обычая время от времени мыться возникли трудности с поисками эталона. Не тибетские монахи, чай, – тот залез в шевелюру и набрал горсть эталонов длины, а прочим что делать?

Здравая идея осенила только французских физиков по ходу их спора с физиками английскими, сплющена ли наша планета, как мандарин, или вытянута, как лимон. Разрешить этот спор в принципе нетрудно: измерить длину дуги меридиана в один градус в двух местах, поближе к полюсу и рядом с экватором – сразу и станет ясно, кто прав. Эта благая идея осенила французских ученых в самое неподходящее время, в разгар Великой Французской революции, когда денег на науку допроситься было практически невозможно: армию снабжай, полиции плати, а сколько же гильотины стоят, это просто уму непостижимо… Но ученым было настолько интересно, что они проявили чисто галльскую находчивость и втерли Конвенту очки по полной программе – мол, для расцвета промышленности и торговли единые меры нужны, хоть удавись, и так уже по Европе ходят 282 разных фута и 391 разный фунт, а неизменный эталон у нас под ногами, мы его каждый день топчем… Вот он, это же Земля, наша планета, как ее измерим, так и эталон у нас появится, к тому же, что очень по-республикански, совершенно не зависящий от длины королевского носа… в общем, дайте денег! И ведь получили же! Нашим бы ученым такое красноречие в постперестроечное время – глядишь, не растранжирили бы бесценные разработки за смехотворные гранты. Измерили французские академики градус меридиана в Лапландии и в Перу, выяснили, что наша планета все-таки мандарин, а никакой не лимон и установили новый эталон длины – ровно одну сорокамиллионную часть парижского меридиана. От греческого «метрон», упомянутого в самом начале, и дали ему имя – метр.

Поскольку измерять меридиан еще трудней, чем короля за ногу хватать, сразу решили изготовить безупречный эталон – архивный метр. Механик Ленуар соорудил линейку из платины, шириной в 25 миллиметров, толщиной в 4 миллиметра, а длиной сами понимаете во сколько. И началось внедрение метрической системы с интенсивностью, возможной только в революцию, когда отказ от внедрения рекомендованной властями системы приравнивается к государственной измене. В отличие от прочих деяний революции, система оказалась настолько разумной и удобной, что и после революции отказываться от нее не стали. Правильно сказал один из отцов метра, астроном Деламбр, что это не только один из лучших плодов этого катаклизма, но и самый дешевый. За него хоть человеческими жизнями платить не пришлось.

Кстати, из единицы длины автоматически получилась и единица веса – по странному совпадению один килограмм и есть вес одного кубического дециметра воды. Это не менее удивительно, чем то, что длина парижского меридиана оказалась равной именно сорока миллионам метров… А в 1872 году именно с архивного метра сделали несколько десятков копий, уже из платино-иридиевого сплава, и разослали по всем странам – в Питере до сих пор хранятся копии номер 11 и 28. А себе французы оставили копию 6, которая лучше всех получилась. Ехидные программисты шутят, что до сих пор в Севре хранится еще и эталонный байт, который ранее состоял из 10 платино-иридиевых битов, но в оккупацию два бита куда-то запропали и с тех пор в одном байте ровно 8 битов. Впрочем, программисты до сих пор уверены в том, что в килограмме на самом деле 1024 грамма…

В прочих странах метр тоже понравился и быстро начал теснить старинные клоны египетского локтя. В России чуть побрыкались: мол, не откажемся от своих исконных аршина и сажени, мы их эталоны со времен крещения Руси в соборах храним! В России всегда так – подержатся зубами и когтями за свое исконное, а потом начинают резать бороды и гонять всех палками на ассамблеи курить табак и пить голландский джин, и чтоб непременно в немецком платье. Вроде еще недавно академик Фусс писал: «Известно, что сие разделение выдумано было во время французской революции, когда бешенство нации уничтожать все прежде бывшее распространилось даже до календаря и деления круга; но сия новизна нигде принята не была и в самой Франции давно уже оставлена по причине очевидных неудобств». А вскоре после появления этих строк вся Россия на метр перешла практически без особого сопротивления.

Знаете, кто всех убедил? Французские модистки – без них российскому дворянину, тем паче дворянке, и в приличном обществе показаться стыдно, а они ничего другого, кроме своего метра, и знать не хотели, больно уж удобно! Впервые метр попал в казенные бумаги в 1887 году, когда именно в миллиметрах установили размер новых российских банкнот. А уж при советской власти, когда метр ввели 11 сентября 1918 года указом Совета Народных Комиссаров, своей голубиной кротостью весьма напоминающего повивальную бабку метра, французский Конвент, никто и подавно не возражал – если бы все мероприятия советской власти были бы столь же обоснованны и полезны, мы бы горя не знали! Так что запрет использовать в СССР какие-либо системы мер, кроме метрической, последовавший в 1928 году, был уже сугубо формальным мероприятием. Так, для порядка.