Александр Платонов - Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Отоспавшись, уже днём, решил приступить к «основной» задаче. Подозвал прапорщика и прямо спросил его на счёт наличия возможных запасов мяса кабанов или изюбров. Штыков, побледнел, ведь до этого только политотдел такие вопросы задавал. А тут контрразведка в лоб интересуется запретной темой. Однако, собравшись с духом, он на выдохе ответил: «Что Вы, товарищ старший лейтенант! После очередного строгого выговора я и карабин-то давно не доставал. Какие кабаны?». Тут-то до меня дошёл смысл слов доверенного лица о том, что Штыков зарезал, а не застрелил пять кабанов. Усмехнувшись, я тихо сказал: «Так ведь для охоты и кинжал или нож могут сгодиться». Сглотнув слюну и отведя глаза в сторону, Штыков что-то пробурчал в ответ, а я попросил его пройтись по двору заставы для просмотра, вверенного ему хозяйства. Зашли на собачий питомник — порядок. В коровнике тоже всё ухожено. Подходим к конюшне. И здесь старшина чуток задёргался, а когда я вышел через тыльные ворота конюшни и спросил его: «А куда ведёт эта тропинка? На сопку?», прапорщика чуть удар не хватил. Обмякнув, он тихо сказал: «Александр Михайлович. Не губите. Всё понял. Сколько надо пакетов? Шесть? К Вашему отъезду я приготовлю». Уже во время обеда, сидя с ним за столом, я поинтересовался его необычным методом ведения охоты. Попросил его, заверив в сохранении тайны, рассказать детали такой то ли охоты, то ли гладиаторской бойни. Штыков оживился и красочно описал удивительное действо.

Поздней осенью и ранней зимой, пока в тайге нет или мало снега, а кабаны набрали свой максимальный жиро-вес, Штыков выходил вместе со страхующим его солдатом, вооружённым автоматом, на «дело». Экипировка у прапорщика максимально облегчённая для длительного преследования кабана, а в руках острый как бритва большой кинжал. Главную роль в этой охоте, конечно, играли его собаки, нутром понимающие жизненно важную задачу добычи мяса для личного состава заставы, а главное для себя. Зная свой приграничный участок, Штыков заранее прикармливал несколько мест в лощинах между сопками, приучив кабанов, да и изюбров, постоянно туда наведываться. А дальше дело техники. Выйдя на кабана, или даже на их стаю, вожак собак выбирал, наверное, со слюной в пасти, наиболее мощного хряка. Десять псов отбивали его от стаи и преследовали, кусая за ноги и бока, пока тот не изнемогал в бессилии и не мог дальше бежать. Осев на зад, с трудом отмахиваясь огромными клыками от рвущих его псов, кабан хрипло ревел, пытаясь отдышаться и вновь пуститься наутёк. Вожак тут же подавал условный знак прапорщику. Конечно, не запускал ракету, а громко лаял. Штыков подбегал к месту «битвы», но в первый раз, как правило, кабан, узрев главного своего врага, из последних сил вновь бежал дальше. Во второй, а иногда и в третий раз, когда псы его осаживали, не имея сил больше сопротивляться, хряк думал, наверное, только об одном: «Скорее бы вся эта травля кончалась». Ну, а дальше, идя навстречу мыслям-пожеланиям кабана, Штыков подходил к нему с боку и как обыкновенной домашней свинье, ловко, одним движением кинжала, прекращал его мучения. Надо ли говорить о том, какой выносливостью, самообладанием и смелостью необходимо было обладать старшине заставы, чтобы совершать такие марафонские забеги в тайге? Да и подойти вплотную к вепрю с огромными клыками тоже не для слабонервных, а для мужественных мужиков.

Приехав в очередную командировку на ПЗ «Ягодная», решил подкрепиться в столовой. Запивая вкусный обед традиционным компотом, обратил внимание на полное отсутствие в нём признаков сахара. Поблагодарив повара-хлебопёка [40] На многих удалённых от погранотряда и сёл заставах хлеб выпекают сами. Поэтому и должность такая есть повар-хлебопёк. Кстати, в большинстве своём хлеб пограничники выпекают пышный и вкусный. Иногда даже наши жёны делали на него заказ. Сейчас такой хлеб печёт и продаёт в своих магазинах, наверное, лишь один Герман Стерлигов. — Авт. , пошутил: «Видать сахар экономишь для браги?». Тот смущённо и испуганно посмотрел на меня и что-то буркнул в ответ. Уже через месяц, вновь прибыв на «Ягодную», традиционно заканчивая завтрак чаем, заметил, что кружка до половины заполнена сахаром. Ложку провернуть нельзя. Подошёл к окошку выдачи пищи и возмущённо спросил у повара: «Это что? Такая форма издевательства? То вообще нет сахара, а то его столько, что скулы от сладости сводит?». Ефрейтор Пьянков виновато ответил: «Да. Тогда я не доложил Вам сахара, так меня на гауптвахту на пять суток посадили!». Ничего, не поняв, зашёл к начальнику заставы, который с досадой заявил: «Вот заразы „старики“! Повар решил свой день рождения отметить и заготовил брагу для „дедов“. Да поставил флягу на чердаке поближе к печной трубе, чтобы созревала быстрей. Кот заставы „Васька“ гонялся за мышами и случайно её опрокинул. Я сижу и план охраны границы составляю, когда мне на стол с потолка закапала какая-то жидкость. Посмотрел в окно — солнце. Понюхал, а это брага. Влепил повару пять суток ареста».

Олимпиада-80 в Москве, несмотря на её саботаж со стороны правительства и спортсменов США, благодаря чётким действиям сотрудников КГБ и МВД СССР, а также пограничников и других служб, закончилась без происшествий и с триумфом советского спорта. Автор, на то время оперуполномоченный Особого отдела КГБ СССР по ОМСДОН имени Ф. Э. Дзержинского, с другими сотрудниками и личным составом дивизии принимал непосредственное участие в обеспечении безопасности этого грандиозного международного праздника спорта. После службы в погранвойсках и оперативной работы на Дальнем Востоке, а также на Камчатке, мне за почти два года удалось в целом адаптироваться к гораздо более сложным отношениям между людьми в столице. Ведь чем суровее природа на Дальнем Востоке, Камчатке и Севере, тем сплочённее и открытие, душевнее люди. Мой рассказ из нескольких частей об отдельных случаях на Олимпиаде-80, участником которых я стал, содержит элементы юмора, но и немного и досады о не совсем удачных экспериментах со стороны правоохранительных органов.

Все советские граждане, да и иностранцы, приехавшие в Москву накануне и во время проведения Олимпийских игр, помнят исключительную чистоту улиц и дворов нашей белокаменной столицы. Однако немногие знают о том, какая огромная работа проводилась милицией и органами КГБ СССР, чтобы очистить главный город Олимпиады от всякого сброда, хоть и немногочисленного, но портящего образцовый духовный и идеологический облик гражданина Советского Союза. Например, с тунеядцами и ранее судимыми рецидивистами особо не церемонились и через участковых милиции организовали их высылку (на время) за 101-й километр от московской кольцевой дороги. Фарцовщиков и валютчиков, коих тогда было очень мало, так как ими занимался КГБ, ждала та же участь. Большую профилактическую работу провели и с «ворами в законе», заставив их принять на своей сходке постановление «О запрещении в период Олимпиады-80 ворам всех мастей (карманники, домушники) и гоп-стопникам (грабителям) „работать“ в столице среди советских граждан, и особенно иностранных туристов». Тем более что имелся положительный опыт такой профилактики в период проведения в Москве Всемирного фестиваля молодёжи в 1957 году.