Александр Платонов - Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Ефрейтор Акробатов, которому всё реже писала невеста, тут же смекнул: «Вот она, фортуна! Можно попасть домой и оживить затухающий костёр любви у суженой», напряг свои извилины, и мгновенно составив план, громко заявил: «Разрешите попробовать». Все присутствовавшие замерли кто с недоверием, а кто с сочувствием к добровольцу. Ведь ранения от колючей проволоки очень долго заживают. Подтянув потуже ремень и взяв с собой брезентовую плащ-палатку, ефрейтор-смельчак замер на минуту, прикидывая намеченный маршрут. Затем он, вдвое сложив палатку, положил её на верхний край колючей проволоки у столбика и опёрся сапогом на вторую линию железной нитки с шипами. Проорав: «Засекай время», ефрейтор Акробатов мгновенно вскочил на верхний срез первого столбика, а затем как кузнечик перескакал все остальные и оказался на другой стороне «китайской стены». Майор Мозгов, державший секундомер, выпучив глаза, радостно заорал: «Три минуты двадцать секунд!». Полковник же Скорый стоял как проглотивший кол, остолбенев и не веря в свершившееся чудо.

Ефрейтор Акробатов, за счёт своей великолепной координации (до армии имел первый разряд по гимнастике), преодолевший систему, съездил в отпуск, наладив отношения с невестой. На его груди сверкала новенькая медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». Ну, а саму систему модернизировали с учётом выявленных просчётов. Плоские срезы столбиков заострили и опутали шаром из колючей проволоки, переставив их друг за другом только через одну линию (чтобы не допрыгнули «умельцы-нарушители»).

Перед Новым годом я выехал на свою наиболее ближнюю к отряду заставу «Ягодная» [37] Название заставы немного изменено, но те пограничники, которые при простуде используют варенье для того, чтобы вспотеть, догадаются, о какой ягоде, речь идёт. — Авт. . Провожая меня, начальник Особого отдела майор Лындрик В. С., как-то смущённо сказал: «Александр Михайлович. Тут такое дело. С мясом в посёлке трудности, а Новый год на носу. Неужто наши семьи праздник встретят с рыбными консервами на столе? Ведь твоего прапорщика Штыкова из заставы „Крайняя“ перевели специально поближе к погранотряду, чтобы политотдел имел своего кормильца.

Ведь он без охоты не может. Думаю, что уж чего-чего, а сейчас у него запасы кабанины и изюбров сделаны солидные. Пусть поделится и с нами. Это в контрразведке называется работа „по главной линии“». Засмеявшись, Владимир Степанович поправил себя: «Ну, конечно, только после борьбы со шпионажем и изменой Родине».

Дело в том, что прапорщик Штыков, наладив войсковое хозяйство на своей родной пограничной заставе (ПЗ), был переведён на «Ягодную» в связи с полным развалом там этого важного дела. Возразить ему не дали, так как накануне он получил очередное взыскание за рыбное браконьерство (сеть использовал). Забрав с собой своих охотничьих собак (лайки, их помесь с овчарками и местными дворнягами), Штыков перебрался на новое место. Однако на «Ягодной» заставе были свои неслужебные псы с охотничьей сноровкой. Не уничтожать же их? Но с другой стороны. Чем кормить такую свору? Только охотой. Как назло в это время на заставу внезапно нагрянул начальник штаба отряда подполковник Боев, который, увидев несколько слоняющихся на плацу (какой ужас для строевика) собак, подозвал нашего прапорщика. Грозно насупив брови, подполковник в присутствии начальника ПЗ заявил: «Собак я сам люблю, но не до такой степени их количества. Давай, пока я сижу на крыльце, прогоняй всю эту свору мимо меня. Подсчитаем и Вам, товарищ прапорщик, неделя сроку, ровно половину надо усыпить или отстрелять! Остальные пусть живут». Штыков что-то хмыкнул про себя, подозвал своего повара-хлебопёка ефрейтора Хитрова и шёпотом поставил ему какую-то мудрёную задачу. А дальше началось цирковое представление под названием «собачий хоровод». Ефрейтор ушёл на другую, тыловую сторону здания казармы заставы, где, собрал всех псов — морд десять [38] Подчеркну, что речь не идёт о штатных розыскных и сторожевых собаках, которые находятся на заставе в специальных вольерах отдельного питомника. — Авт. . На понятном языке дрессуры с помощью матюгов и жестов, Хитров разъяснил вожаку возможную печально-трагическую участь для своры, если псы не исполнят его задание. Вожак, по-видимому, за много лет научившийся понимать этих странных «двуногих», чётко перевёл слова ефрейтора на собачий язык остальным псам, и представление началось. По одной Хитров начал пускать собак с командой: «Ищи прапорщика, а потом доложи об исполнении и получишь мясо от меня». И началась карусель. По кругу собаки, будучи в основном похожими друг на друга, вначале «находили» старшину стоявшего на крыльце рядом с начальником штаба, а затем убегали на другую сторону казармы, где получали от Хитрова награду и ожидали следующую команду на поиск. Минут за пять они набегали намеченную прапорщиком Штыковым цифру двадцать. То есть, ровно в два раза больше, чем их было. После чего «хоровод» был прекращён Хитровым. Подполковник же Боев, что-то записав в блокнот, удовлетворённо хмыкнув, сказал: «На следующий раз приеду и проверю. Должно остаться ровно десять. Остальных, в расход». Сделав своё чёрное дело, начальник штаба убыл в отряд, так и не поняв, что его ловко провёл хитрющий Штыков.

Прошли пара месяцев. И вот я, оперуполномоченный военной контрразведки, зная об этой и других историях-вывертах со стороны нашего прапорщика, подъезжая к заставе, думал, как к нему найти подход для выполнения задания начальника отдела «по главной линии». На моё счастье, ворота через сигнализационную и заградительную систему открывал мой доверенный сержант «П», накоротке рассказавший о делах на заставе по нашей контрразведывательной линии. Смеясь, он добавил, что вторые сутки прапорщик Штыков отсыпается от последней охоты на кабанов, коих зарезал (?) пять штук, припрятал туши в снегу вдоль тропинки от конюшни вверх на сопку. Не придав значения необычной фразе доверенного лица «зарезал кабанов», я поблагодарил его и приехал на заставу для работы дня на два.

Ночью пошёл на проверку двух нарядов вместо начальника заставы Сергея Василёва (по его просьбе) [39] Фамилия немного изменена, но «В» сам себя узнает, если прочитает рассказ. — Авт. . Сопровождающим, кстати, оказался мой агент, с которым мы успели решить все вопросы. Уже в километре от заставы, вверху сопки, мы вдруг услышали тяжёлый топот шагов. Но ведь здесь нарядов нет?! Залегли, у меня душа замерла как у рыбака при виде плавно ушедшего под воду поплавка. Неужели нарушитель? Уже приготовился сделать оклик: «Стой! Пропуск!», но вначале посмотрел в сторону шагов в бинокль ночного видения. От увиденной огромной топающей на нас массы со светящимся вокруг неё ореолом у меня пересохло в горле. Но ведь в этой местности нет лосей? Тогда что это за гора чудо-юдо? Вдруг сопровождающий меня мой агент попросил бинокль, а затем радостно прошептал мне на ухо: «Слава богу! Лошадь наша нашлась. Старшина обещал лишний выходной предоставить тому, кто её отыщет». Подойдя к системе, мы сообщили по трубке о «находке» дежурному и двинули дальше, приблизившись к самому трудному участку — заболоченной лощине. Двигаясь по единственной гати, усилили бдительность, так как в это время должен был возвращаться на заставу наряд. К сожалению, пограничники дозора, отойдя от границы, хоть вполголоса, но болтали и даже курили. Мы с сопровождающим решили изготовиться по науке, но куда залечь? Гать одна, а вокруг хоть и неглубокая, но трясина? Кое-как я примостился в метре от гати на шатающейся кочке за кустиком, а солдат невдалеке и сзади. Шаги и разговор всё ближе, как вдруг в метре мимо меня прошлёпала овчарка. Вонючий запах усталой псины прошиб меня насквозь, как и ужас оттого, что она могла учуять неизвестного и запросто хватануть клыками за лицо. С досадой я подумал: «Как же я просмотрел в журнале службы, что наряд-то с собакой». Однако овчарка прошла мимо, а когда наряд поравнялся, я чётко прочеканил: «Стой! Пропуск!». Вместо того чтобы упасть и отползти в сторону, как это положено по инструкции, а затем уже ответить слово-пароль, оба нагло решили не пачкаться. Старший наряда рявкнул правильный ответ, забыв даже спросить отзыв (редчайший факт для пограничника в дозоре). Хотелось им устроить разгон по полной программе, но правильная инструкция запрещает это делать непосредственно на границе. Им ведь ещё службу нести. Поэтому, задав пару традиционных в таких случаях вопросов по службе, я не выдержал и спросил вожатого службы собак: «Слушайте. Что за дела? Я собаку увидел и учуял, а она, имея обаяние раз в сорок сильнее человека, меня в метре от себя не унюхала и не обнаружила?». Старший пограничного наряда, понимая, что проштрафился, резко ответил: «Да она ведь сука! У неё течка началась, а в это время у неё на уме только кобели, а не служба!». Расставаясь, всё же рекомендовал в дозоре не курить — видно огонёк сигареты издалека. Через полчаса они вернулись на заставу и чистили оружие в оружейной комнате. Глянув на их сердитые лица, спросил: «Ну, хоть после проверки не курили?». Оба гаркнули: «Никак нет!». Тогда дал команду подойти к зеркалу в бытовке. Наряд глянул на себя в зеркало и обомлел. Вокруг их ртов чернел круг от оставшейся сажи пороха дула ракетницы, в которую они всё же курили. Вот такие дела. Хорошо хоть в этот раз не демаскировались. Пограничник на выдумку хитёр.