Александр Платонов - Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

В груди старшины заставы, наблюдающего из-за укрытия за ситуацией, похолодело от явного перегиба и неуправляемости осуществлённой им комбинации. Прапорщик Штыков быстрее пули домчался к быку. Загородив собою лежащего и беспомощного майора Козлова (как на фронте солдат прикрывал телом командира), он повис на голове «Пикадора» и, сняв портупею начальника, успокоил и отвёл того в коровник. Там в присутствии ефрейтора Дедова он объявил благодарность «Пикадору», которую тот в виде полученного лакомства тут же зажевал. Капитан же Сидоров, оказав помощь майору Козлову, услышал от него наконец-то простые слова человеческой признательности старшине заставы, спасшему ему жизнь. Вечером прекрасная баня и парилка погранзаставы организованная прапорщиком и замполитом, ликвидировала ушибы и психическую травму майора Козлова, который, однако, потом почему-то перестал приезжать на эту заставу. По признанию офицеров пограничного отряда после пережитого случая заместитель начштаба резко изменил своё отношение к людям в положительную сторону и через некоторое время был переведён с повышением в округ. Военная контрразведка, с симпатией относясь к прапорщику Штыкову, не стали информировать руководство отряда об истинной подоплёке курьёзного случая.

Мораль сего рассказа такова. Рьяные начальники! Будьте людьми! Не доводите в карьерном рвении своими придирками подчинённых до крайностей подобной изобретательности.

Спустя немного времени случай с «Пикадором» ушёл в историю. Поработав в очередной командировке на заставе «Крайняя» капитана Сидорова, утром следующего дня я перебрался в соседнее подразделение — «Голубой ключ» [29] Наименования этих погранзастав немного изменено, но те пограничники, кто на них служил, узнают свои ПЗ. — Авт. . Настроение было отличное, как и великолепная солнечная погода сентябрьского дня, когда на сопках уссурийская тайга сверкала всеми красками осенней палитры. Накануне начальник политотдела, проезжая на «Голубой ключ» с проверкой, на пару минут остановился на заставе Сидорова. В машине с ним сидели два инструктора, имевшие среди офицеров нашего погранотряда репутацию странных мужиков с нехорошими, мягко говоря, манерами и признаками. Оба, будучи тридцатилетними, были неженаты и совершенно безразлично относились к женскому полу. Жили в общежитии в одной комнате, а в командировки просились ездить только вдвоём. Грамотно ведя разговор с офицерами, они иногда забывались и начинали жеманничать, но, встретив их презрительный взгляд, опомнившись, тут же говорили нормальным языком. Мало того. По оперативным данным оба приобрели и читали самиздатовский эротический журнал для мужчин «Лицом к заду». Меткие на прозвища сослуживцы называли их за глаза «парочка голубков» [30] В советские времена не было, как сейчас, иностранных «Сникерсов» и «Твиксов». Ныне эти инструктора получили бы прозвище «Сладкая парочка Твикс». — Авт. . Увидев меня, начальник политотдела подполковник Раков пригласил выехать с ним на «Голубой ключ», где вечером предлагал попариться в бане с великолепной парилкой. Резон-то у него был корыстный. Опер владел обстановкой лучше его инструкторов. Может, поделится информацией? Но у меня ещё предстояла назначенная встреча-явка с агентом, да и садиться в одну машину с «парочкой голубков» себе дороже. Компрометации не хотелось, да и приставать вдруг начнут и гладить [31] Автор в этом (только в этом) согласен с неписанными законами (понятиями) преступного мира, постулаты которого запрещают общаться и даже здороваться с подобной категорией то ли мужчин, то ли баб. В Российской Федерации, к сожалению либерасты и дерьмократы отменили статью уголовного кодекса «Мужеложство» и пытаются помочь Европе в организации в нашей стране гей-парадов. Мол, это и есть демократия. . Пришлось отказаться в тот день.

В общем, подхожу я к главному входу в казарму, насвистывая мелодию популярной среди чекистов песни: «Я оперуполномоченный, государством на охрану безопасности озабоченный. В кармане денег три рубля и пистолет на всякий случай» и, помахивая стареньким портфелем с командировочным набором. Личный состав ещё спал, так как службу они несут главным образом ночью, а общий подъём заставы в 14.00. У входа стоит, как всегда плохо окрашенная полутораметровая статуя пограничной овчарке, которая, вдруг «ожила» и ухватила меня за кисть руки. Ошалев, и не успев испугаться от такого дьявольского перевоплощения, ничего не поняв, я машинально отмахнулся от кусающейся «статуи» портфелем и заскочил внутрь заставы. Уже через стекло в двери увидел, что к статуе привязана за поводок реальная овчарка, которая смирно ожидала инструктора службы собак, получающего у начальника заставы приказ на охрану границы. Я же, проходя, не придал значение тому, что передо мной из двух неподвижных статуй одна — живая овчарка. Понятно, что махание перед мордой большим портфелем, да ещё с устоявшимся запахом ранее находившихся в нём бутербродов с колбасой, ни одна порядочная псина не выдержит. Сработал рефлекс, она схватила за руку, но, слава богу, холодной хваткой. Перекинувшись парой фраз с дежурным, от пережитого стресса, пошёл в известное заведение во дворе заставы с кодовыми наименованиями двух букв, озвученными Папановым в фильме «Бриллиантовая рука». Прохожу мимо бани, а возле входа в неё лежит огромный щитомордник — одна из самых ядовитых змей Дальнего Востока. Пригляделся, а у змеи расплющена голова — убита. Про себя подумал: «Что-то день не задался. То собака хватанула за руку, а на пути змея валяется убитая». Вернувшись, спросил у дежурного с укором: «Чего это у вас на заставе змеи везде валяются?». Тот внезапно засмеялся и ответил: «Да тут вчера вечером в бане такие дела творились, после которых начальник политотдела с инструкторами сразу смылись затемно в отряд. Спросите у начальника заставы или у замполита. Они лично присутствовали при этом». Не стал теребить замполита, которому, конечно, не резон о своём политическом начальнике правду говорить, зашёл в гости к начальнику заставы. Тот, с неприязнью и отвращением относился к приехавшим инструкторам и поэтому только и ждал меня, чтобы со смехом рассказать о вчерашнем вечернем происшествии.

В самый разгар банного празднества, когда пар стал постепенно рассеиваться, тесно сидевшие на полках офицеры, вдруг под ногами на полу узрели большую змею, которая заползла на тепло. Поздним осенним вечером наступали заморозки, вот щитомордник и решил согреться-попариться. Истошно завопив, «парочка голубков» в панике и со страху сбив своего начальника на пол, шлёпая по нему ногами, стремглав вылетели из парилки и бани во двор. Вслед за ними чертыхаясь и матерясь, на четвереньках выполз и подполковник Раков. В это время, начальник и замполит, привыкшие к визитам во множестве расплодившихся змей на заставу, смеясь, спокойно шайками забили щитомордника [32] У меня был случай, когда личный состав приводил в порядок опорный пункт заставы (окопы и блиндажи), я, переходя от одного пограничника к другому, встретился накоротке с агентом. Только перекинулись парой фраз, как, повернув голову, я увидел свисающего с края окопа рядом с головой щитомордника. Подслушивал гад (шутка). Здесь главное не дёргаться и змея сама уползёт. Она первой не нападает. — Авт. . Взяв его за хвост, они вышли во двор к голеньким и дрожащим от холода политработникам. Убедившись, что опасность миновала, вся компания ввалилась обратно в предбанник с освещением. Внезапно один из «голубков» увидел на икре ноги Ракова сочащуюся кровь. С воплем: «Вас укусила эта гадина», инструктор тут же упал перед начальником политотдела на колени и, не дав тому опомниться, с жадностью стал высасывать и выплёвывать кровь из ранки. Второй инструктор, от зависти и ревности, что не сообразил первым спасать начальника, проорал: «Нельзя это делать! Ведь недавно стоматолог вырвал зуб у тебя. В ранку может попасть яд!» и, отшвырнув коллегу, сам припал к ноге шефа. Сосал он ранку специфически и со вкусом, вожделённо закатывая глаза, от чего у присутствующих возникла презрительная неловкость, а нога Ракова потемнела от стремительно убывающей крови. Тут прибежал вызванный санинструктор заставы, который протёр ранку спиртом и со знанием дела заявил: «Это просто ссадина от чего-то острого. От укуса остались бы две ранки от зубов змеи». Переживший всё это Раков, ругаясь, на чём свет стоит, быстро оделся и, захватив с собой «голубков», укатил на машине домой в отряд. Видно этот случай стал последней каплей, переполнившей терпение начальника политотдела. Через месяц «голубки» были переведены в разные части, а воздух и атмосфера пограничного отряда стала прозрачно-чистыми.