Татьяна Попова - Короткие смешные рассказы о жизни

Что было дальше и что получили наши «герои» в тот день на экзамене, об этом вы и сами, наверное, смогли уже догадаться.

А теперь вторая жизненная история на эту же тему, но слышал я ее уже не от студента бывшего, а от колхозного механизатора. Время действия – то же, брежневская эпоха развитого социализма. Место действия – один из колхозов. Не передовой, не отстающий – так, средненькое по всем показателям хозяйство.

В общем, назначили в том районе нового первого секретаря райкома. А «новая метла», как говорится, и метет по-новому, особенно в первое время. Вот и секретарь этот…

В общем, повадился он в колхозы-совхозы подведомственные являться внезапно, безо всяких предварительных звонков или письменных извещений. Наверное, надеялся таким вот неординарным способом общую дисциплину в хозяйствах поднять, а вместе с ней, разумеется, надои, привесы, урожайность, ну и все такое прочее.

И вот в одно ничем не примечательное весеннее утро первый секретарь в средненькое это хозяйство решил нагрянуть. И опять-таки безо всякого предварительного уведомления.

Но мир, как говорится, не без добрых людей: не успела еще райкомовская «Волга» городские кварталы покинуть, как позвонили тайно из райкома в то хозяйство и предупредили его руководство о предстоящем высоком визите.

Всполошилось, разумеется, колхозное начальство, забегало, засуетилось. Председатель колхоза, его заместитель, главный агроном, зоотехник, тем более бригадиры, – никто, короче, без дела не остался.

Разумеется, за то короткое время, что отведено им было, не могло руководство колхозное все проблемы местные в правильном русле перерешать. Так, по мелочам старались: выпивших колхозников куда подальше запрятывали, технику исправную на поля срочно выводили, возле безнадежно испорченной сеялки видимость активного ремонта организовали. А потом председатель колхоза на свиноферму заглянул.

А там…

Почти у самого центрального входа – яма, по самые края наполненная… ну, вы поняли чем?.. В общем, весьма «ароматным» содержимым.

Увидел председатель яму эту, за голову схватился.

– Почему на поля вовремя не вывезли?! – накинулся он на завфермой. – Почему бардак развели, понимаешь?!

А завфермой лишь руками безнадежно разводит.

– Так погрузчик же в прошлом месяце сломался, – отвечает. – Я вам, Николай Трофимович, несколько раз об этом напоминал…

Повернулся председатель к заведующему ремонтной мастерской, благо тот рядом оказался.

– Почему вовремя не отремонтировали погрузчик?!

– Так деталей соответствующих никак отыскать не можем, – не моргнув глазом отрапортовал тот. – Я, кстати, вам на эту тему докладную недавно подавал, Николай Трофимович. Вспомните!

А у Николая Трофимовича и слов подходящих уже не осталось. Мат разве что…

Но взял себя в руки председатель, попусту материться не стал. Да и время поджимало.

– В общем, так, – обратился он к завфермой и заведующему мастерской, – делайте что хотите, но яму эту чтобы с глаз убрали! Полчаса времени вам даю, а не то… Не то обоих в ямину эту посажу! По самую шею!

И, высказав нешуточную такую угрозу, председатель к уазику своему побежал. Чтобы не пропустить момента приезда высокого начальства, у самого входа в контору его торжественно встретить.

А два заведующих, мастерской и свинофермой, некоторое время лишь молча на злосчастную эту ямину взирали, потом кому-то из них (не так важно кому) блестящая мысль в голову стукнула.

– Машину песка сюда! И несколько человек с лопатами.

Сказано – сделано! И двадцати минут не прошло, как исчезла бесследно зловонная ямина. А вместо нее ровненькая желтенькая площадка появилась – посмотришь, и глаз радуется!

А «новая метла», не подъезжая даже к конторе, где ее с нетерпением ожидали, решила прямо по хозяйству прошвырнуться. И так уж получилось: первое, что в глаза бросилось – свиноферма эта.

– Притормози-ка! – приказал первый секретарь водителю, тот послушно остановился.

Секретарь из машины выбрался и, дабы путь немножечко подсократить, решил к воротам свинарника прямо через желтенькую песчаную площадку махнуть. И махнул, и даже успел по ее гладенькой поверхности несколько шагов сделать, а потом…

Ну, вы сами, наверное, поняли, что потом.

В общем, после столь вопиющего, мягко говоря, инцидента, перестала «новая метла» такие внезапные вылазки по хозяйствам совершать. А о дальнейшей судьбе незадачливого того колхозного председателя рассказчик мне так и не сообщил, да я, признаться, и сам тогда судьбой его не особенно заинтересовался.

Ну не расстреляли же председателя этого, в конце концов! Не сталинские все же времена были! Брежневские, либеральные…

Раз дед Яков Кутьин, спасаясь в сельском клубе от метели и присущей зимним вечерам тоски, стучал с мужиками в домино и, будучи почти что трезвым, завел такую речь:

– Вот ты, Ванек, орешь: «Рыба!», рот не ленишься разевать, зубишши нам свои демострирвышь. Дурак дураком, а на мыслю меня вон на какую головастую толкнул: а ведь всякая зверушка любовь знает…

– Куды попало! – махнул Ванек Дубков, местный богатырь, рассевшийся на полстола. Остальные поддержали. Надоел говорун бестолковый. Кто глаза под лоб закатил, кто сплюнул, кто тему попробовал сменить… Ради Бога! Хоть вверх тормашками подвесь старика – не уймется, пока не доскажет.

– Иной раз глядишь, – продолжал он невозмутимо, – белка-мужичок за бельчихой по ветке крадется, любиться хочет. Аль кочет за курями носится, как се равно хозяйка щами пригрозила. Собак – тех и вовсе палкой не разгонишь. Стаями на свиданье ходят. Вон, Валет мой, царствие ему, месяцами, бывалоча, пропадал. И вот рыбий брат тоже… Изо всей скотины тока Васюля Маркин на девок не глядит.

Эх, было же хохоту! Куда домино, куда табуретки… Расползлись слушатели по углам – да за животы! Кашель, слезы, сопли, рожи у всех малиновые. Петька Фунтик аж потом облился.

– Ну ты сочинил! – кряхтел он, утираясь рукавом. – Думал, опять несуразицу, а ты того, по правде!

Васюля – и тот улыбнулся. Вот только шутке или так – не разберешь. Он вообще часто улыбался. Привычка эта у него с четырнадцати лет. Попался председателю ночью в колхозном поле. С мешком картошки за спиной. Председатель разбираться не стал. Уложил Васюлю меж борозд и вокруг всю ботву обстрелял из ружья.

В клубе Васюля сидел отстраненно, мало интересуясь ходом игры. К тридцати годам голова у него стала гладкая, как мячик. Зато щетина лезла от самых глаз, которую он, впрочем, по велению мамани исправно сбривал. По ее же настоянию он каждый вечер ходил в клуб. Искать невесту. Но как это делается, маманя не объясняла. Поэтому Васюля приходил, ставил себе стул рядом с батареей, закутывался в куртку и дремал до закрытия.