Снорри Снорг - Испания. Иберийские будни

Кактусы-кусты, кактусы-трезубцы, кактусы-шпили и кактусы-столбы. Есть даже кактусы-деревья со стволами, покрытыми корой! Есть сущие столпы мироздания: никогда бы не подумал, что они бывают такой высоты и толщины!

– …Смотри, лингам пятиметровый!..

Карнегия гигантская… Я хочу себе такой… детородный орган! Побежал фоткаться с колючей громадиной между ног. Не, на сам экземпляр не полез, это опасно для жизни – просто сел на землю и обхватил его ногами. Ос-то-рож-но.

Скупые познания в ботанике сильно ограничивают меня в описании всей этой флоры, но могу сказать одно: «Маримуртру» не зря причисляют к лучшим садам Европы. Проводить свой отпуск в Бланесе, и не побывать в этом ботсаду может, наверное, только пляжный даун с матрасом вместо головы.

Вечерело, и, к сожалению, некоторые участки сада-парка были уже огорожены и закрыты для посещения. Из-за этого с нами случился казус. Мы прогулялись лишь по субтропической зоне, не ведая, что в дальнем углу есть проход в другие отделения – к группам растений Средиземноморья, Африки, Японии и Китая! Уже дома, ностальгически листая брошюрку из «Маримуртры», я обнаружил, что сад в действительности гораздо больше. В нём собраны более четырёх тысяч видов растений, в том числе все средиземноморские эндемики…

– Ещё как-нибудь съездим, не последний раз живём!

– Ага.

Наконец-то мы спустились к морю. Теперь уже сильно поспешая: в седьмом часу вечера июльское солнце вдруг перестало припекать и принялось быстро падать за горизонт. С этой спецификой южных стран мы раньше не были знакомы. А по канону ведь кровь из носу полагается искупаться сегодня!

Наскоро разоблачаемся на берегу уже веющего прохладой Медитерраниума. Пляж к этому времени почти опустел. Песочек и меленькая галька очень чистые, и в самом деле заслуживают всяческих похвал от знатоков. Между прочим, пляжи Бланеса удостоены награды «Голубой флаг» за чистоту воды, удобство и благоустройство. Лучшим российским пляжам такое пока только снится.

Я подошёл к Морю. Обратился к нему с приветствием. Потрогал его руками. Вошёл в воду. Я ожидал откровения.

И знаете, что? Не почувствовал никакого единства с величественным солёным водоёмом. Он безразлично взирал на меня, как на одну из бесчисленных песчинок своего побережья. Как на серую чайку. Безликого курортника, коих тысячи и миллионы… Средиземное море не признавало меня родным. Не разговаривало со мной так, как это делали Кучерлинское озеро или река Катунь. Море не слышало меня, и само ничего не говорило.

Я не слышал ничего, кроме ленивого плеска прибоя. Я ощущал вечерний холодок и полное безразличие. Мы с морем тоже изъяснялись на разных языках…

Ну, в конце концов, пришли-то мы сюда не для задушевных бесед, а с целью купания! Разоблачились… Неуверенно шагнули… Плюхнулись в зелёноватые волны и забултыхались на них как мешки с… провиантом. Солёная вода, если верить россказням и байкам, должна держать моё тело на поверхности, как поплавок. Но вместо этого она норовит накрыть меня с головой, попасть в глаза, рот и уши. Коварная волна стремится погрести меня под своим гребнем. И раз, и другой, и третий… Этим мощным, ушатывающим гребням нет конца и края…

Уклон дна оказался довольно резким, и это тоже меня смутило. В голове сразу поплыли мысли о чёрной бездне… Защёлкали зубами акулы из книжек-страшилок, которых я начитался в школьном возрасте. «Тени в море». На обложке – разверстая пасть с кривыми лезвиями, не предвещающими ничего хорошего. А внутри книги – пугающие чёрно-белые фотографии людей с откушенными конечностями… Рисунки пловцов, перехваченных поперёк туловища гигантскими челюстями… Покрытое шрамами от зубов лицо американского матроса… Детскую психику всё это сильно травмировало. Мне потом постоянно снились сны, где я по какой-то причине падаю за борт корабля в бездонную пучину, барахтаюсь там, а снизу из тьмы уже крадётся ужасное чудовище с челюстями-ножовками и бесстрастными холодными рыбьими глазами.

Не знаю, что сильнее меня пугает в акулах: раззявленные окровавленные челюсти или их мертвецки неживые, застывшие глаза, которым совершенно чужды жалость и сострадание. Даже у леопарда в зоопарке, с его хищным голубоватым прицелом, бьющим в самую глубину души, поразившим всё моё существо своей ледяной жестокостью, желанием и хладнокровной готовностью убивать – взгляд у него всё-таки был теплее, чем у этих безмозглых прожорливых рыбин.

Внутренней детской клятвой я тогда зарёкся купаться в морях и вообще плавать по ним. Потому что когда ходишь на корабле, без разницы – на пару или под парусом, всенепременно попадаешь в крушение или шторм, и в результате неминуемо оказываешься в убийственной воде. Барахтаешься беспомощно на поверхности, а ноги-то болтаются там, внизу – такие аппетитные, соблазнительные, легкодоступные для алчных подводных монстров… А океан ведь ими кишит! И они реагируют на любое движение, чуют страх и кровь за километры!

Прошли годы, я повзрослел, но и сейчас вот заплывать вглубь залива, в открытые морские просторы не горю желанием. Хорошо, что Лариса, как и я, довольствуется детским копошением у берега! Мог бы сказать «на мелкоте», но это неуместно: дно под ногами исчезло уже в пяти метрах от берега.

Впрочем, и это копошение весело! Управлять своим положением в пространстве я совершенно не могу, особенно по вертикали. Меня кидает по волнам, как щепку, тащит и швыряет, крутит и переворачивает. И это при том, что дует какой-нибудь «первый наилегчайший» из морских ветерков…

Я немощный тюфяк, жалкая былинка, мыльный пузырь на поверхности титанической массы, упруго и неотвратимо двигающейся в едином порыве! Мне не устоять, не упротивиться ей, не предугадать и не превозмочь. И уж тем более – никогда не управлять ею! Если она вдруг осерчает – мне ни за что тут не выжить!

Таковы были мои мысли и ощущения от КУПАНИЯ В МОРЕ.

– Ну, всё, хорош уже этого издевательства!

Дело сделано, регламент соблюдён… Зачёт и галочка. Хочу на спокойную, незыблемую твердь!

Двумя мокрыми мышками мы выбрались на сушу, и в быстро упавших сумерках по безлюдному пляжу двинули к ночлегу. Откуда нам было знать, что после солёных морских ванн полагается освежаться под душем? Кабинка стояла тут же, но мы её проигнорировали, так что к отелю подошли уже как големы или несмазанные роботы, буквально треща окаменевшими кожными покровами. Классическая маринерская история. Смело назовём наш славный дуэт: Маримуртры! В переводе на русский: «мазуты береговые».

На восточной окраине города Бланес есть ещё один ботсад – «Pinya de Rosa» (явно с пиниями и розами!), а за ним скрывается от обывательских глаз «дикий, скалистый» пляж Treumal. Экс треумальный. Дикий он, в основном, потому, что не многие до него добираются. Там, как пишут в гайдах, очень красивая природа…