Андрей Арсеньев - Арсеньевое

– И то, как она выстрелила в судью?

– Да.

– Яйцом?

– Да.

– И как яйцо это убило судью?

– Да.

– Скажите, у вас хорошее зрение?

– Ну уж лучше вашего.

Поняв, что Глухарёв обыгрывает меня со счётом 1:0, мне в голову пришла одна деталь, которой я собрался разрушить все его показания и забить тем самым гол на чужом поле. [1] Спустя несколько дней с момента описываемых событий правило выездного гола отменили.

– Тут что-то не сходится, – начал я свою атаку, – вы сказали нам, что, когда страусиха спрятала голову в песок, вы хотели уже уйти, но потом «раздался выстрел», – сказал я, внимательно следя за реакцией свидетеля, но, ничего не обнаружив, обратился к Бородьке: – А ведь никто из свидетелей не слышал никакого выстрела, да, Козлов?

– Да, – подтвердил он.

– А значит…

– Я бы не сказал, что «раздался выстрел», – перебил меня Глухарёв, – это так, метафора. На самом деле звук был похож на… чпок! – спокойно произнёс он, чпокнув клювом.

2:0.

– Скажите, а за что страусихе нужно было убивать судью? – не сдавался я.

– Может, за то, что он жрал их детей? – прозвучали слова свидетеля как гром среди ясного неба.

– А вы откуда знаете об этом?

– Уже давно стоило мне только около часа дня выглянуть в окно и я видел, как он их ест.

– А почему вы никому не сообщили об этом?

– Кому?

– Ммм… нам.

– И что бы вы сделали?

У нас с Бородькой не нашлось ответа.

– К тому же, – продолжал Глухарёв, – я не один живу в этом доме, может, ещё кто-то кроме меня знал об этом. И судя по тому, что судья жрал перед окном, это его не сильно заботило. Он мог к вам в участок спокойно зайти с яйцом и сожрать его при вас, и вы ему ничего бы не сделали… Я бы лучше на вашем месте задался вопросом: откуда вообще взялась эта страусиха возле дома судьи?

– Вы что, полицейский, чтобы учить нас работать? – сердито сказал я ему.

– Вообще-то я был полицейским, а точнее, следователем у себя в краях.

– Да? И много дел вы раскрыли?

– Ни одного, – уверенно и совсем не стесняясь этого ответил Глухарёв. – Больше пятидесяти заведённых дел, и ни одного не раскрыл. Поэтому меня и уволили.

Я с трудом удерживался от смеха.

– А может, у вас ничего не получилось, потому что вы дела ЗАВОДИЛИ? Ведь у нас говорят так: заводят блох, а дела ВОЗБУЖДАЮТ, – разъяснил я Глухарёву и засмеялся, Бородька тоже.

– Возбуждается Машка, когда её за ляжку, а дела заводят. У нас так говорили, – парировал свидетель.

– Ладно, – произнёс я, утирая слёзы, – скажите, а может, вы просто срываете на нас злобу за свои неудачи и поэтому мешаете нам раскрыть дело?

Глухарёв промолчал.

– Ну и что же вы нам посоветуете со своим большим опытом в расследованиях? Как нам действовать?

– Ищите страусиху, – решительно заявил свидетель.

– Ладно, спасибо вам за показания, мы всё проверим. Но сейчас нам пора, – сказал Козлов и повернулся в сторону выхода.

Я тоже хотел попрощаться, но, заметив насмешливое выражение лица Козлова, мне вдруг вспомнился Волчонков.

– А вы не знаете, как нам её найти? – со всей серьёзностью спросил я Глухарёва. Он и Козлов пристально всматривались в меня, но, не услышав в моем голосе насмешки, помощник вернулся в гостиную, а свидетель приготовился отвечать.

– По моим данным, страусиха находится в ***, – заявил Глухарёв.

– В ***? – переспросил я. – Это же не наш край! Как мы её там будем разыскивать? У нас нет полномочий. А откуда вы взяли эти данные?

– Я работал в том крае, и у меня остались там знакомые.

– А зачем вы узнавали, где она находится?

– Потому что хочу её найти.

– Зачем?

– За тем же, зачем и вы.

Мы по-следовательски оценивали друг друга взглядом.

– А, понимаю, вы покинули полицию, а она вас нет, угадал? – Глухарёв не стал отвечать, я обратился к Бородьке: – А ведь если начальница объявит страусиху в розыск, то… – я не договорил, так как увидел, что Бородька смотрит на меня как на сумасшедшего.

– А как она выглядит, эта страусиха? – спросил я Глухарёва, наблюдая краем глаза за ещё более недоумевающим выражением лица помощника.

– Мне сказали, что она бегает голая и несёт какую-то чушь.

– Спасибо вам за помощь, но нам действительно надо торопиться, – сказал я, спеша к выходу и обрадовав этим Козлова, – пока её в психушку не припрятали. Не хотелось бы с помощником её оттуда похищать.

Мы закрыли дверь и молча спустились на улицу, где Козлов накинулся на меня.

– Ты что это, серьёзно? – спросил он на ходу.

– Насчёт чего?

– Что собееераешься её искать?

– Да.

– Ты что, с ума сошёл? Да погляди на него, он же псих! Такое только больному в голову могло прийти! Выстрелить яйцом! Кто в это поверит! И всё это из-за того, что он волк?!

Я остановился.

– Ты погляди на нас! Мы живём, как люди! У всех на уме только деньги, а на других насрать! Начальница нас обкрадывает, ждёт не дождётся, чтобы посадить его и ещё больше воровать. А сам! Тоже надеешься после этого подняться. И ради этого вы готовы посадить его, а то, что он, может, не убивал, вас не волнует! И всё это из-за того, что он волк?

Козлов молча уставился на меня.

– И когда ты собееераешься её искать?

– Сейчас… Ты со мной?

– Нет.

Мы оба замолчали.

– А что я Козлодоевой скажу?

– Скажи, что я разыскиваю подозреваемого. Но про страусиху не говори! Скажи, что… не знаю, Глухарёв видел, как аист залетел в окно и убил судью. Придумай что-то, а я постараюсь найти её как можно скорее. А ты, самое главное, не дай начальнице арестовать Волчонкова. Пудри ей мозги. Сделаешь?

– Ладно, попробую.

– И ещё проверь, может, ещё кто-то видел в этом доме убийство или страусиху. Узнай: не сбегала ли из роддома беременная страусиха и не пропадали ли у них яйца. И ещё узнай у Филлини насчёт того, как он дал попробовать судье яйцо. А лучше вызови всех подозреваемых на допрос и надави на каждого, особенно на Филлини. Понял?

– Понял. И что ты сейчас будешь делать?

– Заеду домой, займу у отчима денег и поеду в ***. Найду страусиху, привезу сюда, а потом посажу в тюрьму. Денег не займёшь?

– На что?

– На такси.

Бородька поймал для меня машину и заплатил водителю. Перед тем как машина тронулась, я крикнул Бородьке через закрытое стекло:

– Сделай всё, что я сказал! Слышишь?

Он кивнул, и машина, по-человечески зарычав, понесла меня по следу – истинного? – убийцы.

Я вышел из дома, сел в то же такси и поехал в ***. Когда мы приехали, было уже темно. На улице стояла жара и пахло серой. Она тоже была здесь. Я извинился перед Ней и отправился в отель, чтобы выспаться и рано утром заняться поисками страусихи.

Я стоял у стойки администратора и ждал, когда мне передадут ключи. Вещей у меня с собой не было. Рядом со мной стоял носильщик – молодой Псивенс, – на бейджике было написано «Джим». Когда администратор протянул мне ключи, носильщик перехватил их и побежал. Я за ним. Он привёл меня к двери моего номера, открыл её, пригласил меня внутрь и показал, где что находится, а затем, перед уходом, он встал у двери и протянул вперёд ладонь.