Макс Фетт - 3:30

5:45

Вылизав последние капли из миски, пес подметил:

– Вижу, договор ты не переворачивал.

– Нет, – ответил я.

– Плохой мальчик, – он вытер салфеткой губы, оголив нижних ряд острых клыков. – Посмотри, – добавил он настойчивости.

Договор лежал позади меня. Мокрые от пота ладони проскальзывали по гладкой поверхности. Пришлось сдвигать его ногтем на край столешницы, чтобы взять.

«Наказание за невыполнение условий договора.

«Если клиентне получает прошеной имвещи (товара) в течение трех часов, договор теряет вес, а обещанная вещь выдается клиенту без изъятий платы.

«Если Адамне получает требуемой им платыв течение трех суток, в этом случае Адамимеет полное право изъять левый глаз клиента (Арсения Кудря)любым из доступных методов. С момента изъятия глаза клиенту дается ровно семь суток на обдумывание решения. Если по истечению времени клиент (Арсений Кудря)снова откажется выдавать требуемую плату, Адамимеет полное право изъять правый глаз клиента (Арсения Кудря)любым из доступных методов. Договор при этом будет считаться расторгнутым».

Весь текст был написал идеально. Словно высший каллиграф в золотой мантии спустился с облака и скрупулезно вывел каждую петельку. Никогда не встречался с каллиграфами, не знаю, как они выглядят.

Ситуация выходила из-под контроля, если она был под ним хоть минуту. Оставался последний шанс – попросту идти ва-банк и воспользоваться последним козырем в рукаве.

– Это все звучит убедительно, и если честно, то я охренеть как напуган, но… – в горле запершило. – Ты же пес! Собака! Носитель тапок и обсиратель ковров. Что ты можешь? Один звонок и ты в приюте.

Пес в шляпе медленно положил шприц на стол и парой строгих движений поправил галстук. Послышался приглушенный скрежет клыков.

«У-у-у… зря ты так».

Он переложил кейс на столешницу и вытащил из него мясницкий тесак. Эта штука была до того острой, что слишком долгого взгляда хватало для пореза. Пес шлепнул лапой об стол и одним взмахом отсек ее.

– А-а-а… А-а!

Я взвизгнул, как поросенок, а хвостатому хоть бы что. В следующую секунду из отрубленной культи поползли маленькие черные слизни с кроваво-красными полосами вдоль вытянутых телец и тонкими шипами на спинках. В мгновение ока они покрыли крышку стола.

– Так, отлично. Знания об анатомии собак можно выкинуть на помойку. Что это такое?!

– Мой внутренний мир, – пес засмеялся.

Слова застряли глотке и боялись показываться. Харкнул в раковину. От вида скопившейся грязной посуды стало хуже.

– Смотри.

Склизкое семейство за пару минут поглотило двадцать восемь килограмм стекла и металла, оставив четыре вмятины от ножек на линолеуме.

6:25

Судорожно выкурил четыре сигареты подряд, глядя как щупальца заползали в культяпку пса. Казалось, они должны были увеличиться на сантиметр, миллиметр… не знаю. Хоть на сколько-нибудь! Как бы не так. Никакой разницы в размерах я не увидел, в следствии чего задался вопросом: «Куда они запихнули стол?».

Как только заполз последний слизень, пес взял отрубленную лапу, приставил ее к культе. Та зашевелилась сразу же. Ни заклинаний, зелий и прочей чуши. Раз и коготки застучали по кожаной обшивке кейса.

– Если вопросов больше нет, то, может быть, приступим? – пес в очередной раз достал стеклянный шприц и подошел ко мне.

– Думаю да, – ответил я. – А это больно?

– Нет. «Как крыска укусит».

– Крысы больно кусают.

– А иголки больно втыкаются. Если мы закончили раскрывать главные тайны человечества, то наклоняйся.

Повинуясь, я подставил шею для укола и зажмурился.

– Вот и все, – пес убрал договор в кейс и вложил использованный шприц в отделенное обделанное черным поролоном справа. На вид он был пустой. – Моя работа здесь закончена, – он собрал вещи и направился к выходу. Я судорожно ощупывал шею на наличие взбухшего бугорка, но без толку.

– Стой, а дальше-то что?

Не глядя на меня, пес открыл входную дверь и сказал:

– Дальше у тебя закружится голова, и ты вырубишься, – он поправил шляпу и вышел из квартиры.

Не сказал бы, что его уход меня сильно расстроил, но вместе с ним исчезала возможность узнать ответы. Виляя от стены к стене из-за головокружения, я ринулся за ним. На лестничной клетке никого не оказалось. Миновав пролеты и крича псу в шляпе, я выбежал на улицу.

Тишина. Даже ветра не слышно. Ничего не видно. Похоже свет выключили по всему району, пока я спускался вниз. Ткнул в глаза пальцами, чтобы проверить не закрыты ли они. Почему-то ничего не почувствовал. В полуметре от меня загорелся уличный фонарь. На него спиной облокачивался бульдог, закрыв полями шляпы морду.

Хотел крикнуть ему и не смог издать звуков. Рот не открывался. Захотел послушать, что скажет тот парень внутри меня, но он молчал, хотя даже не пил. Колени подкосились, и я рухнул у лап пса на тротуар. Рядом встали строгие мужские туфли в компании высокие женские сапоги. От попытки поднять голову в глазах начало темнеть. Перед тем, как отключиться увидел костюм с кроваво-красной бабочкой на нем и черное облегающем платье со шкурой рыжей лисицы на ней.

– Добро пожаловать в труппу, – его голос прозвучал на месте того парня внутри меня.

– Куда его? – спросил бульдог.

– Симпатичный. Публике понравится, – присоединилась к беседе она.

Они разговаривали внутри моей головы так, как если бы сидели в кафе и делали заказ, а я – официант, ждал рядом с блокнотиком и не смел открыть рта, пока меня не спросят.

Будильник зазвонил в 3:30 утра

Решил не пытаться играть с судьбой и пролежать в кровати, пока не почувствую себя лучше. 4:43

Удалось с трудом встать с постели и подойти к окну. Свободной рукой ударил по выключателю. От загоревшейся стоваттной лампочки сильно заболели глаза.

4:45

В отражении опять никого не оказалось. Выключил свет.

Прошло уже около часа, но ни Сида, ни спасателей так и не появилось. Частые беглые взгляды на циферблат начинали раздражать. В кабине лифта время шло много медленнее, чем обычно, минуты здесь становились часами, а часы приравнивались к вечности. Волей не волей задумываешься о бесполезности прожитых дней.

Застрявшие пассажиры по очереди теребили кнопку вызова диспетчера. Как и следовало ожидать, у мужичка на том конце приемника сдали нервы.

– Сидите там и не рыпайтесь, иначе я оборву хренов трос, из-за которого вы все еще живы! – он положили трубку и больше не отвечал.

«Плохой день», – подумал я.

Ума не приложу, для чего принял заказ и зачем подписался на подработку месяц назад? Два часа ночи – и вместо того, чтобы нежиться в теплой постели, я поехал на другой конец города отвозить красную коробку.