Александр Шехтер - Жизнь без прикрас. Рассказы и стихи

Я, тоже завёлся от этой истерии, и возмутился.

– Чего кричите? Всполошили всех, даже Кид лает. Остепенитесь, дайте кошке покой. Всё будет в порядке.

К концу дня мы оттащили тяжеленую кровать, и стали считать котят.

Их оказалось пятеро.

Конечно, пока не разберёшь где кошечка, где котик.

Зато цветов хоть отбавляй. Тут и рыжие, и серые, черные, и серо-буро-малиновые. Та ещё картина.

Кид рвался, и сгорал от любопытства,

Но его не допускали, привязав на веранде к столбу.

Неделя была на нервах, но внук уже успокоился и ждал, когда котята откроют глаза.

Кид уже меньше рвался к кошке с котятами. Он понял, что произошло что – то неординарное, и что кроме кошки появились ещё кто – то в нашем доме.

Целую неделю он провёл на веранде в неведении.

Но, вот, наконец его подпустили, и стали знакомить с новыми обитателями дома.

Кид обалдел, он даже боялся приближаться к разноцветным, шевелящимся комочкам, но сгорал от любопытства.

Отъезд в Москву мы отложили почти на месяц.

Котята открыли глаза, и ползали по всему дому.

Кошка, всё время мурлыкала, облизывала и пересчитывала их.

Кид с любопытством следил за котятами, и уже как старший, носом пытался вернуть их на место.

Наконец нам удалось собрать всех, и вызвав такси, мы вернулись в Москву.

Ну, и как только мы приехали, все котята расползлись по квартире.

Кошка сначала искала их по квартире, а потом махнула на всё.

И, вот тут у Кида проявились отцовские чувства.

Пока мы искали кому бы их отдать, он усердно опекал их.

Выискивал по углам, под мебелью и кроватями.

Он охранял их уже лучше кошки.

За его усердие мы его прозвали «Дядькой», опекавших не своих детей.

Каково же было разочарование Кида, когда мы стали отдавать котят.

Раздали всех, кроме одного котика.

Кид ещё неделю бродил по квартире, заглядывая во все углы, но, там никого не было.

Тогда он всю заботу перевёл на котика. Так они и росли вместе.

У кошки уже были другие заботы.

А Кид, став «Дядькой», превратился в красивого, покладистого и дружественного пса.

Когда мы, иногда выгуливая собак, встречаемся с собачками, особенно маленькими. Мы успокаиваем их хозяев.

– Не бойтесь «Дядьку», он добрый. Пятерых котят вырастил, и вашу собачонку не тронет.

Все улыбаются и довольны.

Приехав на дачу, я познакомил маму с будущей женой – Любой.

Познакомившись с Любой, мама принялись готовить обед для всей семьи.

Перебирала овощи и зелень для салата и борща.

Люба предложила помочь.

Мама собрала охапку зелени и предложила Любе сделать салат.

Женщины готовили еду, а мы с отцом приводили участок в порядок.

Поработав, и чуть уставшие, мы пришли на обед.

Стол был накрыт.

Перед борщом нам подали салат. Мы его с удовольствием съели, и похвалили за оригинальный вкус.

Так как мы похвалили салат, а его готовила Люба.

Мама с гордостью сказала:

– А ты знаешь, Любочка, что в салат я добавила дикие, полезные травки, чтоб салат был целебным?

Люба покраснела.

Я подумал, что от гордости.

Мы с удовольствие доели обед, и вышли на веранду.

Люба подошла ко мне и тихо сказала:

– А я все дикие травки из салата выбросила.

Думала, что мама не заметила, и по ошибке сорную траву положила, ведь она была без очков.

Что делать?

Я расхохотался.

– Ну, и что ж? Мама довольна, мы ей ничего не скажем.

И ты довольна, что всё хорошо прошло. Тебя не ругают.

И я доволен. Всё прекрасно.

В общем, все довольны

Иногда «молчание – золото».

Вот когда мы поняли мудрость этих слов.

Земляк – прекрасное слово и ёмкое.

Наша страна огромна и необъятна.

Находясь в другом городе или в командировке, мы с радостью встречаем земляков, вдали от дома.

В шестидесятые годы, я служил в армии. Уже получил звание старшего сержанта. Служба меня не напрягала. У меня было дружное отделение солдат, да и с офицерами у меня были хорошие взаимоотношения.

Через полгода должен был демобилизоваться, и начать новую жизнь на гражданке.

Со мной служили ребята со всего Союза, и из разных республик.

Особенно много было белорусов и украинцев.

Служба шла своим чередом, но однажды я проснулся с острой зубной болью, которая не давала мне покоя.

Мне хотелось унять боль. Я полоскал рот содовым раствором, принимал аспирин, но боль не давала мне покоя, и только чуть на время усиливалась.

Боль создавал мне нижний зуб мудрости. Я уже не мог ни есть, ни пить, ни говорить. Пришлось идти в лазарет.

Никто не любит стоматологические кабинеты.

К счастью у нас в части был хороший зубной кабинет. Зубной врач пользовался хорошей славой. Это был огромный, добродушный человек, под два метра ростом.

Встречая любого солдата или офицера, он приветствовал:

– Здорово земляк!

У него были все земляки, хоть ты будь из Москвы, а он с дальнего востока.

После такого приветствия контакт с людьми сразу налаживался.

Прибыв в лазарет, мне пришлось идти к нему на приём. С острой болью везде принимают быстро.

– Ну, земляк, что у тебя болит?

– Болит нижний зуб мудрости. Боль невыносимая.

– Ничего земляк, сейчас полегчает.

Он усадил меня в кресло, набросил простыню, затем клеёнку на грудь мне.

Включив фонарь, изрёк:

– Раскрой рот.

Я раскрыл рот.

Он взглянул и радостно заговорил:

– Ничего земляк, мы его за минуту уберём, тебе сразу полегчает.

Бодрый голос, здоровый рост и крепкая хватка доктора действовала успокаивающе.

Я спросил:

– А укол будете делать?

– А зачем? Я его ать – два и всё будет готово.

Он схватил огромной рукой клещи:

– Открой шире рот земляк.

Я что силы разинул рот.

И… он всадил силой эти клещи мне в десну.

Я взвыл, и схватясь за ручки кресла, пытался их оторвать.

Доктор напрягся, зуб хрустел, но не поддавался. Он рванул ещё раз. Я снова взвыл.

Боль пронизывала меня насквозь. Я отчаянно рвал ручки кресла, пытаясь усидеть в нём.

Зуб хрустнул и развалился на части.

– Ничего, ничего земляк, ещё чуточку.

Доктор вспотел от напряжения, и в голосе его появились нотки сомнения.

Мой рот закрывался сам собой.

– Открывай, открывай рот земляк, гудел доктор.

Я с огромным трудом раскрыл его снова.

Клещи снова терзали мою десну. «Мудрый» зуб не поддавался.

Я в отчаянии терзал кресло, отрывая его подлокотники. Оно только трещало.

Доктор заволновался.

– Сейчас, сейчас, я тебе укольчик сделаю.

Он быстро сделал два укола в десну, но десна теперь не хотела воспринимать их, и не реагировала на уколы. Она не замораживалась, боль не прекращалась.