Ал Райвизхем - Двадцать лет спустя (с половиной)

Амарис неверно истолковавший молчание Отоса с удивлением посмотрел на графа Де Ла Фера, который никогда не упускал случая посмеяться над промахами своих друзей, благодарно сплюнул на носок сапога Отоса.

Протолкавшись к самой сцене, то бишь, к самому подножию эшафота сооруженного из гигантского конструктора «Лего» (при этом им, конечно, пришлось не раз поработать кулаками и ногами, расшвыривая в стороны не в меру любопытных старушек), друзья замерли, потрясенные столь сильным ударом судьбы, не позволившей им спасти короля.

- Кал Стюарт, - начал читать гнусавым голосом пристав, на лице которого было написано, что в школе он не проучился и двух лет.

- Я никакой не кал, меня зовут король Карл, - гордо заявил Карл. – Вы можете убить меня, но я ничего не скажу!

- Король-кол, карл-кал, какая разница, - обиделся пристав. - Вот прочитаю неправильно, тебя вместо отрубления головы посадят на кол, - пригрозил судейский. – Короче, Карл-кал, Стюарт-Сруарт, - раздались аплодисменты зрителей, которым понравился судейский комик, - если Вы скажете, куда зарыли, спрятали, схавали или заныкали миллион фунтов стерлингов, вырученных от продажи водки «Королевская», тогда Вас повесят и наградят орденом «за заслуги перед отечеством». А если не скажете, то вот этот человек, - пристав показал на палача в маске с одетыми поверх маски очками с неправдоподобно толстыми линзами, - обещает отрубить Вам голову с трех, не более ударов, - палач закивал, как ванька-встанька. - Таков билль парламента, - заявил пристав.

- Я ни хрена ни скажу, - твердо заявил король, - Смерть надо встречать с высоко поднятой головой, как и подобает мужчине, если нет другого выбора, - горестно, но гордо произнес король.

- Какое мужество! – восхитился Отос, готовый пристрелить короля, если тот расколется. – Долг дворянина потребует от меня пристрелить его, если он рискнет расколоться перед чернью и уронить достоинство дворянина! – прошептал Отос на ухо гасконцу. Слеза восхищения выкатилась из глаза благородного графа Де Ла Фер.

- Я тоже бы так держался, - после секундного колебания заявил в ответ Д’Арнатьян, - Если у меня был бы миллион, - добавил он.

- Палач, не руби меня внезапно, я хочу помолиться, - попросил король.

- Когда же мне рубить? – удивился палач, поправляя очки для безнадежно близоруких.

- Когда я скажу «аминь», тогда руби, - выдавил король.

- Хорошо, - согласился палач, и как только король склонился над маленькой Библией, внезапно ударил короля топором. С чавкающим звуком унитаза, голова великого короля, отделилась от туловища.

Струя крови, хлынувшая из шеи короля, немедленно обрызгала всех, кто стоял у подножия. Возмущенные зрители закидали палача тухлыми яйцами и помидорами.

Так был казнен великий Карл (накопить миллион способен только великий!). Однако наши герои, обрызганные кровью больше всех, решили отомстить палачу, у которого поднялась рука на короля.

- Я этого урода на куски изрежу, - пообещал Амарис, выглядевший как дед Мазай после того, как «приютил» своих зайцев на своей домашней скотобойне.

- А одежду я продам на аукционе! – сказал сметливый гасконец.- Только сначала я приквакну этого неумеху, который испачкал мой единственный костюм. То есть я его приквакну за то, что у него рука поднялась на дворянина, - добавил он после того, как благородный Отос осуждающе покачал головой.

Отос сходил и нанял судно для бегства после расправы с палачом. Остальные принялись выслеживать палача. Несмотря на полную апатию, охватившую друзей после потери всех надежд на миллионные барыши, и трижды терявших палача из виду (каждый по разу), тем не менее, они совершенно случайно наткнулись на него около публичного дома со странным названием «Только для членов профсоюза». Забывшись, палач так и не снял с лица маску и очки, благодаря чему, друзья немедленно (после полутораминутного совещания) опознали его и последовали за ним. Побродив по городу и сделав уйму покупок, палач, наконец, привел друзей к старому домику, не развалившемуся только потому, что его голуби засрали. Палач проскользнул внутрь и запер двери на засов. Друзья немедленно отправились за Отосом, который обругал их идиотами за то, что за ним в гостиницу они прибыли втроем, не оставив никого у дома.

Последуем же внутрь домика вслед за гнусным палачом. Внутри домика, обклеенного изнутри большими глянцевыми фотографиями из Пентхауса и Плейбоя, находились двое. Один из них палач, а второй только что появился из потайного хода, как чертик из коробочки. Следует отметить, что люк потайного входа был скрыт прямо на задней части одной из многочисленных девиц, поэтому палач, увидев появившуюся из люка морду Кромвеля (а это был именно он), не смог удержаться от смеха вспомнив, как Кромвель начинал свою пламенную речь перед началом революции – «Мы все в заднице!».

Пыхтя, как паровоз, Кромвель вылез из потайного лаза и втащил вслед за собой бутылки с пивом.

- Ви знаете, что биль заговор, сир, - спросил палач голосом Мордаунта, каковым он на самом деле и являлся.

- Да, - сказал Кромвель, открывая бутылки. Эти четыре француза пытались похитить короля.

- И Ви так спокойно об этом говорить! – вскричал Мордаунт, снимая костюм палача и, оказываясь в нижнем белье с кружевами. – Это для конспирации, – пытаясь скрыть смущение, сбивающимся голосом объяснил он.

- Да конечно, и ширинка на заднице в Вашем белье тоже для конспирации, - согласился Кромвель, опустошив вторую бутылку. Да, я знал о побеге, но я не бездействовал. Я продал им лопат на несколько сотен фунтов, - высокомерно ответил Кромвель. Они должны были привести меня к миллиону, но эти придурки умудрились промахнуться с подкопом, а еще один придурок, носящий трусы с дыркой на заднице, заколбасил короля, в результате чего миллион фунтов улетучился как девственность крольчихи, попавшей в питомник для самцов.

- О, Ви есть гений, мон хенераль! – пытался подольститься Мордаунт, целуя кольцо на пальце Кромвеля.

- Сделай мне одно одолжение, Мордаунт, - сказал Кромвель, пиная того в пах.

- Да, я слюшать Вас, - тоненьким голоском херувимчика, проскрипел Мордаунт, опуская кольцо в сапог.

- Заткнись, - попросил Кромвель, и одним глотком прикончил третью бутылку. Эти французы наняли корабль, а я надеюсь, что бочки с порохом, находящиеся в трюме корабля взорвутся в середине плавания, - многозначительно намекнул он Мордаунту, глаза которого загорелись, словно он увидел новую коллекцию кружевного нижнего белья. – Мне их (французов) нисколечки не жаль, ведь они не любят пиво, пусть и разбавленное, но если все будут думать, как они, я разорюсь, в Англии начнется инфляция, и в газетах возрастут цены за рекламу. – Сказав это, Кромвель ушел тем же путем, каким он и появился – через задницу одной из красоток.