Ал Райвизхем - Двадцать лет спустя (с половиной)

Итак, отправившись обратно в Англию на яхте кардинала Замарини, Мордаунт столкнулся с гасконцем и его толстым другом, которые успели занять единственный номер «люкс» и ни в какую не хотели уступать его Мордаунту, несмотря на полное их подчинение Мордаунту по приказу кардинала. Гасконец и Потрос объяснили это тем, что они вступают в полное подчинение только по прибытии в Англию, так что, когда они прибудут в туда, то, пожалуйста, месье Мордаунт может занять этот номер «люкс». Это вывело злобного англичанина из себя, и он едва не затеял поединок, но вовремя опомнился. Он не решился убить гасконца и Потроса по трем причинам: во-первых, оба были опасными противниками, тем более их было двое; во-вторых, они не собирались поворачиваться к нему спиной; в-третьих, они нужны были ему, чтобы найти двух оставшихся французов. Поэтому он молча проглотил оскорбление и отправился в каюту пятого класса (на корабле был только номер «люкс» и каюта пятого класса, в которой спал весь остальной экипаж, вместе с помощником капитана, сам капитан был убит Д’Арнатьяном в честном поединке - гасконец метко выстрелил в капитана, когда тот бросился на него со шпагой, возникшем из-за претензий гасконца на номер «люкс», в котором жил капитан).

- Ничего, ничего, они еще оп этом пошалеют! – поклялся мерзкий негодяй, и с этими словами застрелил одного из матросов, чьи носки сушились над койкой Мордаунта.

Вот, значит, как обстояли дела на тот момент, когда Отос, кашляя, увидел, что благочестивый Амарис пристает к молодой монашке, любуясь ее красивыми глазами.

- Я, кашляя, вижу, что Амарис пристает к молодой монашке, любуясь ее красивыми глазами, - сказал благородный Отос лорду Винтеру.

- Я вижу, что Вы ко мне пристаете, изредка любуясь моими красивыми глазами, - сказала монашка Амарису.

- Я готов пролить за Вас кровь! – пылко заявил Амарис, вынимая пистолет. С этими словами он выстрелил в старую настоятельницу монастыря, под началом которой состояла молодая монашка. Со звуком старого унитаза, старая перечница уткнулась лицом в лужу.

- Клариче! – раздался голос Карла из его палатки. – Я жду Вас!

Услышав это, монашка подобрала рясу и понеслась со скоростью дикой серны к палатке Его Величества.

- Вот так всегда! – разочарованно сказал Амарис, выстрелив в спину монашке.

Этим вечером королю Карлу не повезло во второй раз – он был предан солдатами своего войска, которым он задолжал за два месяца службы около двухсот тысяч пистолей. Кромвель заплатил всего сотню и победил в сражении, не сделав ни одного выстрела, окружив заметно поредевшую армию Карла I, состоявшую из четырех человек: короля Карла, лорда Винтера, которому его доля из ста пистолей показалась маленькой и господ Де Ла Фер и Д’Эрблю, которые в этот вечер напились и проспали дележку ста пистолей.

Мордаунт, шедший впереди войска Кромвеля, храбро опустил забрало своего идиотского шлема, стыренного на дешевой распродаже, увидел вдруг своего дядю лорда Винтера.

- Банг-банг-банг-банг-банг-банг-банг-банг, - радостно заговорил «парабеллум» в руках Мордаунта. Винтер, размахивавший серым (а когда-то белым) носовым платком, недоуменно посмотрел на струйки крови, брызнувшие из его широкой груди и, страшно обидевшись на своего племянника, уткнулся носом в землю.

- Король Карл I, мать вашу так, вы арестованы именем Англии, кстати, где Вы зарыли миллион фунтов стерлингов, вырученных от продажи водки «Королевская»? – загундосил из-под забрала подлый племянник, тыкая парабеллумом Карлу под ребра. При этом Мордаунт так забылся, что его идиотский акцент куда-то пропал.

Пока подлый ублюдок тыкал дулом парабеллума под ребра Карла, Д’Арнатьян с Потросом, смело набросились на двух сонных сподвижников Карла. Легко обезоружив их, они рьяно принялись шарить в их карманах.

- Отос, - удивленно пробормотал гасконец, обнаружив в кармане первого сальные комиксы, три пачки презервативов и рулон туалетной бумаги – неизменный походной набор Отоса еще со времен Ширелье.

- Амарис! – воскликнул Потрос, уже занесший кинжал для «удара милосердия», но внезапно увидевший, что из-за пазухи у того выпал свежий номер журнала «Жизнь монашек».

- Сдавайтесь! – шепнул Д’Арнатьян Отосу, и отобрал у того все свои долговые расписки, выпущенные им во время недавней игры в карты.

- И Вы тоже, - или Вас убьют, - просто сказал Потрос, срезая с рукавов Амариса красивые пуговицы из перламутра.

- Сдаюсь! – вскричали Отос с Амарисом, увидев приближающегося Мордаунта, и на всякий случай подняли руки вверх.

- Нихт хенде хох, пленных не брать! – закричал возмущенный Мордаунт. – Ганс, фойя!

- Бах! – и Ганс рухнул с простреленной головой.

- Это наши пленники и мы получим выкуп! – наставительно заметил Д’Арнатьян, ружье которого, словно само выстрелило.

- Ага! Это фаш друг! Я есть знать теперь всех четверых! Ждите, я скоро придти и всех фас бум-бум, ха-ха! Сержант охранять их, головой ответить.

- Иди, иди, фриц вонючий, - сказали все четыре друга.

- Хе, сержант, смотрите, новый журнал «Голубой рейх» за этот год, - сказал Д’Арнатьян, протягивая сержанту журнал «Жизнь монашек», отобранный у аббата Д’Эрблю. Пока тот с увлечением рассматривал журнал, наши друзья сели на лошадей и ускакали прочь.

- Где они? – заорал Мордаунт, размахивая дамокловым мечом в одной руке и разрешением Кромвеля на расстрел любых четверых пленников, в другой.

Сержант не в силах оторваться от журнала лишь промычал что-то в ответ.

Поняв, что четверка друзей смылась, сын миледи вскрикнул так, словно вырвал у кого-нибудь сердце и взмахнул мечом. Голова сержанта покатилась, словно футбольный мяч. Неистовый Мордаунт, вооружившись гранатометом, принялся шнырять в окрестностях, крича время от времени во все горло:

- Герр Д’Арнатьян! Я найти три пистоля, это есть фаши? Итите сюда, я их отдать фам их! – при этом его рука то и дело поглаживала спусковой крючок базуки.

Но наших героев уже не было в пределах досягаемости горла сына миледи. В данный момент они пировали в трактире на берегу моря. Место было пустынно и кроме них и трактирщика никого поблизости не было.

- Что мы будем делать? – спросил гасконец, ловко наколов котлету Отоса с его тарелки на свою вилку. Может, вернемся в Париж?

- Вернуться в Париж, не спася короля, или на худой конец, не узнав, где он зарыл миллион фунтов золотом, вырученных от продажи водки «Королевская», не заплатив к тому же подоходный налог! – возмущенно возразил Амарис, опрокидывая бокал вина, который Потрос за секунду до этого успел налить для себя. – Мы не можем! Мы дали слово! Это выше наших сил! Короче одна из трех последних причин, однозначно!