Влад Костромин - Соскучились, диабетики?

– А оно наладится?

– Должно. Ты бабушке помогай всяко, Саша, слушайся ее, она плохому не научит.

Машина осторожно тронулась, а я остался, с тяжелой бабушкиной рукой на правом плече.

– Все хорошо будет, Саша, – бабушка смотрела вслед «ниве», – все будет хорошо.

– Возможно, – существовать в глухой деревне, а как иначе прикажете назвать жизнь без интернета и компьютера, по другому язык не поворачивался, – все будет хорошо.

И все было хорошо. Я помогал бабушке управляться с коровой, курами и свиньями, варил месиво и картошку (картоху, как ее называла бабушка), чистил навоз. Управляться по хозяйству оказалось довольно интересно, в каждом деле имелись свои тонкости, до которых городской житель сам бы не додумался. Например, что корову надо поить теплым пойлом, а свиней нельзя кормить горячим. Или что куры, оказывается, могут есть вареную картошку – откуда мне в городе было про такое узнать?

Сам откармливался после города яичницей с зеленым луком, который еще рос в поликарбонатной теплице.

– Кушай, – бабушка подкидывала поближе ко мне большой пук зеленых луковых перьев, – хачапури у нас нема, – гладила меня по голове, – но и ты не Малкин, гол не забьешь.

– Не гол, а шайбу, – я макал лук в соль, а потом в желток.

Утром, ломая первый ледок на лужицах во дворе, смотрел на улетающий на юг клин журавлей.

– Саша, у нас под журавлями в резиновых сапогах не ходят, – бабушка, чопорно поджав губы, стояла на крыльце, неодобрительно глядя на меня. – Не принято это у нас.

– Почему? – удивился я.

– Резиновый погрызень может прийти.

– Это что такое?

– Не дай Бог узнать, – перекрестившись, бабушка повернулась и ушла в дом.

Проснулся среди ночи от боли. Тускло светились синим часы на подоконнике, в ушах шумело, будто за окном проезжал бесконечный поезд. Я лежал, в ужасе глядя на ноги. Тварь, похожая на уродливую птицу, хотя как я помнил из школьного курса биологии, у птиц зубов нет, да и морд, похожих на тощего шарпея, тоже, молча жевала мое левое колено, время от времени поглядывая на меня лиловым взглядом, будто рыжий конь из песни Боярского. Воспоминание о Боярском почему-то помогло встряхнуться: с трудом согнув правую ногу, от души зарядил в клюв твари. Тварь взмахнула головой, надула щеки и недовольно заклекотала.

– Говорила же, – бабушка бесшумно возникла в комнате и взмахом топора раскроила череп мерзкой твари, – резину в дождь не носи и под журавлями не стой, – обухом брезгливо сбросила тельце на пол. – Я на эти штуки дошлая, смысл имею. Сразу смекнула, что придет тварь, вот и приготовилась к встрече. Утром приберешь тут, тварь в печке сожги, – развернулась уходить.

– Бабушка, что это? – потрясенно прошептал я.

– Погрызень, Саша. Обычный резиновый погрызень. Ты не волнуйся. Завтра сапоги твои вместе с ним сожжем и наступит твой лучший час.

– Какой?

– Погрызень больше не придет.

– А в чем я буду ходить?

– В валенках, милый, в валенках.

Вася Коркодинов, слегка пошатываясь, шел к башне Москва-сити, а сердце замирало от восторга. Казалось, каждый из немногочисленных прохожих понимал, что этот неловко вылезший из белого лимузина парень шел к башне, а не просто так гулял. Неловко он выбрался потому, что вылезал из лимузина впервые в жизни. Да и две бутылки шампанского, выпитые непривычным Васей под шоколадные конфеты и фрукты, пьянили. А еще больше пьянили открывавшие перспективы. До таких перспектив никакому шампанскому ни в жизнь не допузыриться.

Нога шаркнула туфлей: туфли пришлось одолжить напрокат у не служившего одноклассника, днями просиживающего штаны в офисе. Благодетели предупредили, что в ресторане строгий дресс-код и без туфлей не пустят. А уж в берцах, ставших привычной обувью за время срочной службы и подавно.

Заминка в стеклянной вертушке двери. Оказывается, она вращалась не автоматически, ее надо было толкать. Благо, помог предупредительный мордоворот в строгом костюме, жестами показавший, что делать.

– Вам в ресторан? – спросил прошедшего внутрь Васю.

– Да, – смутился Вася.

– Проходите туда, – показал направление.

Вася прошел, стараясь укрыть за телом пакет, в котором предательски позвякивали две бутылки шампанского. Не выпил в лимузине, а оставлять рука не поднялась: за все уплочено, пусть и не им, а благодетелями, но все же. Все равно бы водила выпил, а так останется похмелиться, если дело не выгорит.

– В ресторан? – спросила девушка за стойкой.

– Да, я…

– Вас проводят.

Очередной любезный мордоворот, демонстративно не обратив никакого внимания ни на спортивные туфли, ни на светлый костюм а-ля шестидесятые, ни на пакет с шампанским, провел Васю к лифтам. Дождался прибытия, просунув в кабину длинную руку, надавил на кнопку «84»:

– Поднимайтесь, там вас встретят. Приятного вечера.

– Спасибо, – Вася зашел в кабину. Лифт устремился вверх так стремительно, что заложило уши. Парень сглотнул и даже не стал танцевать перед огромным зеркалом, как обычно делал, попадая в лифт. Двери разошлись, Вася вышел.

– Вы в ресторан? – душевно улыбнулся парень в смокинге. Точнее Вася, сроду смокингов не видевший, подумал, что на парне смокинг.

– Так точно.

– В какой?

– Это… – Вася растерялся. Он не знал, сколько тут ресторанов.

– На открытом воздухе? – пришел на помощь носитель смокинга.

– Да, – ляпнул наобум. Если и не туда, то хоть полюбуется Москвой с высоты.

– Проходите к лифту, – служащий указал налево. – В нем нажмете кнопку R.

Следующий лифт, следующий охранник в очередном холле.

– Туда.

– Заказано? – милая девушка за стойкой.

– Меня ждут.

– Василий?

– Так точно.

– Проходите.

Откуда-то вынырнул улыбающийся паренек, повел Васю мимо столов с отдыхающими людьми: компаниями и парочками. Каждый встречный из обслуги сердечно здоровался с гостем, словно с лучшим другом.

Навстречу поднялся солидный мужчина лет пятидесяти.

– Здравствуйте, Василий, – крепко пожал руку. – Андрей Михайлович. Пакет поставьте вон туда, – указал в угол за стол, – и присаживайтесь.

Словно по волшебству рядом возник человек:

– Меня зовут Алексей. Я буду вас обслуживать. Как фокусник достал громадный лист меню. – Заказывайте.

– Я сейчас, – Вася посмотрел в меню и растерялся. Буквы вроде все и русские, только складываются во что-то непонятное: ризотто, рукколла, сибас, запеченный в соли.

– Рекомендую сибаса, – Андрей Михайлович словно прочел мысли. – Тут чудесно готовят сибаса. Хотя, – улыбнулся, – тут все чудесно готовят.

Сибас стоил почти три тысячи. Вася сглотнул.

– Вы выбрали? – спросил Алексей.

– Сейчас… – Вася поводил взглядом, потыкал пальцем в меню, – креветки с рукколой и это… палтуса с ризотто.