Алексей Титов - Истории о том, как один врач…

– Да ты что ли это, Гришка! Рад тебя видеть! Вполне хорошо выглядишь, а вот колени… Ничего тут уже не поделаешь, ни мази, ни повязки не помогут. Бесполезно. Нужно менять! Я вот тебя сейчас, дружище, по квоте прооперирую, и будешь бегать себе по дворам, как раньше.

А надо сказать, что у Савелия Родионовича перед его другом были некоторые моральные обязательства, кое-какая, так сказать, несыгранная нота осталась. Дело в том, что ещё в детстве, во дворе, когда они в футбол играли, Савелий Родионович ему все время то кедами, то мячом по ногам попадал, случайно конечно, с кем не бывает. И вот теперь пришёл Гришка к своему другу в больницу, смотри мол, что наделал, вот и лечи теперь. Но так Григорий Павлович, разумеется, не сказал и даже не подумал, а вот Савелий Родионович подумал и решил взять на себя вину, и во что бы то ни стало прооперировать друга, даже не смотря на совещание.

Будут опять там бубнить что-то несуразнее, – думал профессор Заменяев, – отвлекают от работы все время. И послал за себя на это мероприятие своего коллегу, опытного врача-травматолога Небывалина Сергея Прокопьевича.

Но у того тоже были планы на вечер, и вообще он устал после работы и послал за себя ординатора Петьку, точнее, Петра Ефимовича, который только постигал азы травматологии и хирургии в целом под чутким руководством старших товарищей.

Всего этого безобразия Савелий Родионович не мог видеть, так как всецело был занят намыванием рук и одеванием халата в предоперационной. Свет солнца через большое окно заливал стол, покрытый стерильной простыней, на которой поблёскивали хирургические инструменты. Великий хирург и травматолог, Заменяев Савелий Родионович, улыбался, и в этот священный момент всякие мелочи наподобие того, кто куда пойдёт и прочее, его не сильно беспокоили.

А тем временем безобразие продолжалось. Клинический ординатор Пётр Ефимович, поразмыслив о бренности бытия и о возможности перепоручить задание, послал за себя интерна первого года Потапченкова Ваньку. Сходи, мол, на интересное совещание, спаси положение, – увещевал его Пётр Ефимович. Пришлось интерну идти.

Долго ли коротко ли, а Ваня Потапченков уже в большом актовом зале, почти как в театре, только повсюду врачи, профессора, и все старше его. Скоро начнётся! Кто-то общается, кто-то в телефон смотрит, а кое-кто уже на кресле разместился, руки скрестил, и спать собирается, не дожидаясь начала.

Вот к трибуне выходит главный врач, и громкие разговоры стихают. Все занимают свои места, как говорится, согласно профильным отделениям. Главный врач оглядел собравшихся, головой качнул и стал документы зачитывать, приказы и распоряжения разные. Интерн глазами хлопает, ничего не понимает. А главврач все читает, то один документ, то другой, и только храп то там, то тут по актовому залу раздаётся. Вот дело до раздачи квот постепенно дошло, народ оживился. Глаза протёрли, галстуки поправили, поровнее в креслах уселись. Только интерн, Ванька Потапченков, все глазами хлопает, ничего не понимает.

ЛОР-отделению столько-то квот, молодцы, хорошо работаете, хирургическому – столько-то, терапии тоже… травматология. – стал зачитывать главврач. – А где травматология? Где заведующий? – Спросил он, поправив очки на носу.

– Я за него! – Воскликнул интерн Ванька Потапченков и, подняв руку вверх, встал с кресла, вытянувшись по струнке. И только глазами хлоп-хлоп.

– За кого вы, простите, молодой человек? И кто вы? – Главврач улыбнулся, снял очки и аккуратно положил их на кипу документов. В зале хихикнули.

– Я Иван Тимофеевич Потапченков, хирург-травматолог, интерн отделения травматологии! – Отчеканил молодой человек.

– Главврач аж в кресло вжался. Он смотрел на интерна с высокой трибуны сверху вниз, а Ванька Потапченков, стоя во втором ряду актового зала, почти под самой трибуной, вынужден был запрокинуть голову вверх, чтобы видеть главврача.

– И сколько же вы, Иван Тимофеевич, рассчитываете получить квот на ваше отделение в следующем году? – Продолжал с улыбкой главврач.

В зале откровенно хохотали.

– Столько, чтобы хватило всем, нуждающимся в операции! – опять отчеканил Ванька Потапченков.

Главврач крякнул, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, оглянулся по сторонам и выпил стакан воды.

– А что же это, Савелий Родионович не изволил явиться? – спросил главврач.

– Он занят. У него операция. – ответил интерн.

– Что простите? – Тут уже главврач начал сердиться не на шутку. Он поднял заведующего хирургическим отделением, сказал, что ему отдаёт часть квот Савелия Родионовича, а также ЛОР-отделению – половину. Ещё несколько – урологическому и гинекологическому отделениям. Зал стих. Кто-то пыхтел, скрипел креслом и тихо переговаривался. Ванька Потапченков сел на место и опустил глаза.

Тут вдруг заведующий хирургией потёр левое колено, встал и провозгласил, что он все-таки за товарищество и взаимовыручку в медицинском коллективе, и что не надо ему лишних квот, а он и свои несколько хотел бы отдать отделению травматологии и лично Савелию Родионовичу. Главврач ручкой по бумагам постукивает, воду пьёт.

Затем заведующий ЛОР-отделением потёр правое колено и тоже встал, с пламенной речью о необходимости войти в положение и помочь товарищу, профессору Заменяеву.

Главврач потёр оба колена, тоже приподнялся с кресла и махнул рукой, мол, ладно, пёс с вами. Совещание закончено. Всем спасибо. И хромая, он стал выходить из-за трибуны.

– А Заменяеву передайте, чтобы за квотами ко мне лично в кабинет зашёл, когда освободится. – Сказал он своему заместителю, и тот, кивнув головой, помог руководителю спуститься по лестнице с трибуны.

Так закончилось очередное совещание в нашей больнице, где каждый что-то для себя почерпнул, и даже Савелий Родионович, хотя на совещании он, откровенно говоря, не был. Выговора от главврача профессор, конечно, избежал, но работы у него в следующем году заметно поприбавилось.

И в том ещё суть, дорогие мои читатели, что дисциплина без таланта существовать может, а вот талант без дисциплины – нет. На том и заканчивается очередной рассказ профессионалам на смех, молодым специалистам – на заметку.

Не все граждане, скажу я вам, проявляют должную сознательность в отношении своего здоровья, далеко не все. А те, кто проявляет, делает это или нерегулярно, или бесплатно, в обычной поликлинике. Но, как говорит наш профессор, дело не в этом. А в том, что даже те, кому посчастливилось стать обладателем недешёвого, между прочим, койко-места в нашей больнице, и то, бывает, проявляют удивительную безответственность перед лицом своих родственников, несущих материальные потери, и абсолютно не хотят лечиться.