ВАЛЕНТИН КРАСНОГОРОВ - Комедии для 10 и более актеров. Ч. 2. СОБРАНИЕ КОМЕДИЙ В 7 КНИГАХ. Кн. 7

ВИКТОР. Если бы я занимался этим постоянно и всерьез, я, возможно, сам бы уже владел таким банком. Но я уделяю этому очень мало времени. Ровно столько, чтобы быть независимым и свободным. В мире есть немало вещей не менее приятных, чем деланье денег.

АННА. Видите, как интересно. А вы молчали.

ВИКТОР. (Поднимаясь.) Мне пора.

АННА. Вы хотите уже уйти?

ВИКТОР. Сказать честно, не хочу.

АННА. Так зачем вам вообще уходить?

ВИКТОР. Вы серьезно?

АННА. Так серьезно, что меня саму это пугает. (Стараясь перейти на легкий тон) Видите, как я бесстыдно откровенна?

«Как торжество любви для нас ни очевидно,

Нам признаваться в нем всегда немножко стыдно.

Я беззастенчива, как видите, весьма,

И женской скромности я не щажу сама».

Так, кажется, изъяснялась ваша любимая Эльмира?

ВИКТОР. Анна, вы сами понимаете, что вы говорите?

АННА. Конечно. Я первый раз в жизни первая признаюсь в любви, причем даже без надежды на взаимность. Каждый раз, когда мы прощаемся, я хочу сказать: «Куда же ты? Не уходи! Почему мы не встретились раньше? Ведь нам так хорошо вместе!»

ВИКТОР. Мы не сможем быть вместе. В моем возрасте трудно менять стиль жизни, привычки, распорядок…

АННА. Вот так всегда… У молодых вся жизнь впереди, но они почему-то торопятся. Людям пожившим остается не так уж много, но они почему-то не спешат и все думают.

ВИКТОР. Потому что каждый из нас уже не раз обжигался, и каждый наломал в жизни немало дров. Вам разве не страшно?

АННА. Страшно. Но мне ясно одно: я не хочу расставаться с вами ни на минуту.

ВИКТОР. Анна, я старше вас и не совсем здоров. Сегодня, правда, я бодр и деятелен. Но кто знает, каков я буду через год или даже через месяц и буду ли я жив вообще? Что тогда?

АННА. Дорогой мой, кто знает, что будет через год или через месяц? Зачем гадать? И зачем думать о смерти?

ВИКТОР. Думай – не думай, а от этой старухи никуда не деться.

АННА. А я столько раз под аплодисменты умирала на сцене красивой театральной смертью, что сумею без страха уйти и по-настоящему.

ВИКТОР. В реальности это не так красиво, как на сцене.

АННА. И почему вы думаете, что она старуха? (Задумчиво.) Мне кажется, я однажды ее видела.

ВИКТОР. Что значит «видела»?

АННА. Так случилось, что в больнице при мне умирал один молодой человек. Он так страдал и так не хотел расставаться с жизнью… И в эту минуту в комнату вошла дама. На ней было платье черного бархата, скрепленное серебряной брошью, темные волосы обрамляли прекрасное лицо. Ее черные глаза блестели, шея и плечи светились слоновой костью. Она приблизилась к нему, медленно, плавно, легкой походкой, держа в руках букет белых роз. И она протянула их ему и дала вдохнуть их запах. И запах этот нес утешение, забвение всех бед, забот и печалей, обещание отдыха и покоя, долгого-долгого покоя… И он понял, что ее не надо бояться, она не страшна, она, как любовь, которой бесполезно сопротивляться и которой надо отдаться. И она дала ему руку, и он взял ее и радостно пошел за нею… А, может, всё это мне только пригрезилось…

ВИКТОР. И вам не страшно было бы последовать за этой дамой?

АННА. Наверное, нет. Но зачем мы говорим на столь мрачную тему? Забудьте это. Главное, мы нашли друг друга. Неужели вы и дальше хотите быть одиноким?

ВИКТОР. Кто одинок, тот не будет покинут.

АННА. Я никогда вас не покину. Слышите? Никогда!

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина третья

Обстановка первой картины. Прошло три месяца. Роман сидит за своим столом, продолжая отбор участниц для будущего спектакля. Входит ЖЕНЩИНА весьма зрелого возраста.

РОМАН. Разденьтесь.

ЗРЕЛАЯ ЖЕНЩИНА. Что?

РОМАН. Я говорю, разденьтесь.

ЗРЕЛАЯ. Вы с ума сошли!

РОМАН. Да, я этого не избежал. Но меня уже вылечили.

ЗРЕЛАЯ. Вы уверены?

РОМАН. Не совсем. Не совсем уверен и не совсем вылечили. Впрочем, перед умалишенным раздеться должно быть еще легче, он ведь ничего не понимает.

ЗРЕЛАЯ. Нет!! Хоть вы и сумасшедший, но все-таки мужчина.

РОМАН. Спасибо. И что из этого? Вы же раздеваетесь, например, перед врачом.

ЗРЕЛАЯ. Да, но…

РОМАН. Так режиссер – это тот же врач.

ЗРЕЛАЯ. Да? Я почему-то представляла, что это разные профессии.

РОМАН. Оба имеют дело с человеческим материалом.

ЗРЕЛАЯ. Врач – это врач, а вы все-таки художник…

РОМАН. Хорошо, тогда разденьтесь как натурщица перед художником.

ЗРЕЛАЯ. А как раздеваются перед художником?

РОМАН. Очевидно, так же, как перед врачом: просто снимают одежду.

ЗРЕЛАЯ. В вашем объявлении про это не было написано.

РОМАН. Ведь вы же пришли показаться. Вот и показывайтесь.

ЗРЕЛАЯ. Я не понимала это так буквально.

РОМАН. (С легкой досадой.) Моя помощница сказала вам, что мое время ограничено?

ЗРЕЛАЯ. Я уже не в том возрасте, когда женщин обременяют предрассудки, и мне ничего не стоит раздеться, но…

РОМАН. Так в чем же дело?

ЗРЕЛАЯ. Одетой я выгляжу лучше.

РОМАН. Все женщины одетыми выглядят лучше.

ЗРЕЛАЯ. И все же одни от раздевания теряют меньше, а другие – больше.

РОМАН. А почему вы боитесь показаться передо мной такая, какая вы есть на самом деле?

ЗРЕЛАЯ. На самом деле я всегда одетая.

РОМАН. Значит, вы отказываетесь от участия в спектакле?

ЗРЕЛАЯ. А какую роль вы хотите мне дать?

РОМАН. Предположим, что я ищу актрису на роль Джульетты. Вы хотите получить эту роль?

ЗРЕЛАЯ. Да, конечно. Только непонятно, почему для этого надо обязательно раздеваться.

РОМАН. У Шекспира Джульетта проводит с Ромео первую брачную ночь. И, кстати, единственную и последнюю. Я хочу, чтобы это было красиво. Покажите, как вы это проделаете.

ЗРЕЛАЯ. Сказать честно, первая брачная ночь была у меня довольно давно. Я не уверена, что смогу вам ее показать. Ничего не помню. Вторая, правда, была сравнительно недавно.

РОМАН. Я что-то не совсем понимаю. Чем объяснить столь долгий разрыв между двумя брачными ночами?

ЗРЕЛАЯ. Я имею в виду первую брачную ночь со вторым мужем.

РОМАН. И сколько всего первых брачных ночей у вас было?

ЗРЕЛАЯ. Три.

РОМАН. Постарайтесь припомнить последнюю.

ЗРЕЛАЯ. Последнюю? Честно говоря, и вспоминать-то нечего.

РОМАН. Может, сориентируем вас лучше на роль кормилицы?

ЗРЕЛАЯ. Но она же старая.

РОМАН. Кто вам сказал? Кормилице у Шекспира, хоть ее и изображают, по традиции, старухой, на самом деле лет тридцать пять. Я не спрашиваю, сколько лет вам. Разумеется, вы моложе. Итак?

ЗРЕЛАЯ. (После некоторых колебаний.) Нет, эта роль не для меня.

РОМАН. Почему?

ЗРЕЛАЯ. Ведь кормилица – это женщина, которая кормит грудью?

РОМАН. Да. В отличие от кормильца.

ЗРЕЛАЯ. У меня уже не та грудь, чтобы раздеваться.

РОМАН. Какая же у вас грудь?