Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

Но Кутахов не поддержал иронии Клеймовича.

– Да, генерал: именно «этот отставной штабс-капитан Михаил Николаевич»! Тот самый Михаил Николаевич, от заключения которого зависит вопрос, будет ли «СтарКо» финансировать нас или нет! Поэтому Вы, Владимир Николаич, в Ваших же собственных интересах, забудьте о том, кем он был, и помните лишь о том, кем он стал! «СтарКо» сегодня – это не только крупнейшая многопрофильная фирма, созданная русскими эмигрантами! Это ещё – и одна из крупнейших монополий Франции! Сотрудничать с ней считают за честь все деловые люди Европы! И не только Европы: недавно американский миллиардер Дубон встречался с Кобылевским «тет-а-тет» в Париже! А это, дорогой Владимир Николаич, говорит о том, что силу концерна «СтарКо» уже начинают признавать и за океаном!

Сметённый аргументами начальства, Клеймович сконфуженно молчал. У него не было контрдоводов. Потому что он не был силён ни в политике, ни в экономике: он «специализировался» в иных направлениях человеческой деятельности. «Специализацией» его – и «специализацией» пожизненной – являлись душа и тело. И не абстрактные, а конкретного носителя информации. Поэтому, нехотя, через силу, но он был вынужден согласиться с Кутаховым.

– И учтите, Владимир Николаич…

Палец Кутахова восклицательным знаком уставился в потолок.

– Михаил Николаевич уже сегодня – миллионер, а значит – член своеобразного «клуба избранных», куда допускаются только свои, только те, кто может реально влиять на судьбы миллионов людей и даже целых стран. Не надо мериться силами с паровозом: паровоз сильнее! Не раздавит – так покалечит! Не надо жить прошлым. Это ведь – то же, что жить иллюзиями. Подумайте об этом на досуге. Ну, а я…

Он протяжно вздохнул.

– … сегодня же навещу потенциального «благодетеля» и постараюсь добиться приёма.

Заметив, как изумлённо округлились глаза Клеймовича, Кутахов усмехнулся.

– А Вы, как думали! Нет, Вы определённо оторвались от жизни, генерал! Руководство концерна, имеющее дело с сотнями фирм и компаний, проводящее ежедневно по нескольку встреч с представителями крупного – и не только французского – бизнеса, сейчас имеет право решать, допустить ли ему генерала русской армии хотя бы до приёмной, или же отказать ему в этом! И я, кстати, их понимаю и не осуждаю: они – хозяева, а мы с Вами – попрошайки с протянутой рукой! Так, что, вместо того, чтобы корчить из себя вождей в изгнании, нам надо, засунув самолюбие в одно место, кланяться, просить и выпрашивать! Ничего: не переломимся – только стройнее будем!

На этот раз ковёр в кабинете главы РВС даже не покрылся налётом от стёршихся зубов Клеймовича. Шеф контрразведки был настолько подавлен этой «политинформацией», что у него не нашлось ни сил, ни желания скрипеть зубами по адресу Кутахова. Да и невесёлые мысли о пустой казне, из которой и в карман положить было нечего, также не способствовали ни речевой активности, ни грёзам о собственном председательстве…

– … Да-а… занятная информация…

Жора задумчиво потёр ладонью подбородок.

– Есть, над чем подумать… Хотя сюжет, надо признать, несколько староват: попахивает классическим авантюрным романом… Но я бы рискнул! Правда, я не расслышал, на каком проценте вы с ним сошлись?

Предваряя ответ, Аксинья элегантно выползла из-под юноши: как и в фигурном катании, «вольные упражнения» и здесь следовали за «классикой».

– Ты не расслышал потому, что мы ещё и «не сходились». Я дала Лесь Богданычу принципиальное согласие только на то, чтобы прозондировать вопрос – и всё.

Она вздохнула.

– А зондировать-то и нечего… Не к Барону же мне обращаться за помощью, в самом деле, и не к Свинкову? Они, конечно, не откажут в помощи. Но только, что останется на мою долю после такой их «помощи»?.. Прямо не знаю, что делать… «И хочется – и колется»… И такой куш упускать нельзя – если это действительно куш! Вроде, и денег на жизнь хватает – а всё мало! Всё хочется больше! Потому что не заришься только на абстрактные деньги и на тот виноград, что зелен, как у Эзопа. Но то, что может быть твоим – почему не должно быть им?!

Она ещё раз старательно задумалась.

– Нет, сколько ни думай – ничего не надумывается. Ну, нет у меня здесь людей, которым я могла бы доверить такое дело! Народу много, а надежных – ни человечка! Все только и ждут случая, чтобы объегорить тебя!

Жора рассмеялся.

– Как ты, например, когда «кинула» Семён Васильича! Кстати, что это он так скоропостижно уволился? Не кажется ли тебе подозрительной такая скоропостижность? То несколько дней обивал пороги, чтобы получить хоть какое-нибудь место, а то вдруг сорвался в одночасье? Уж не отправился ли он за сокровищами господина Федулова?

Аксинья на мгновение задумалась – и решительно мотнула головой.

– Вряд ли. Федулова он ни видеть, ни слышать не мог.

– Почему ты так уверена?

– Потому что в этот день я сама отправила Семён Васильича в город, не помню уже, зачем. Привратник может подтвердить, что он убыл задолго до появления Федулова и вернулся только после того, как…

Она вдруг оборвала сама себя. На короткое мгновение прекратилась не только «подача звука», но и движение глаз. Проще говоря, Аксинеья молча уставилась на Жору – и пребывала в таком состоянии с полминуты, не меньше.

– А, знаешь: твои предположения не лишены оснований! Мне тоже кажется, что он отправился на поиски сокровищ – только не федуловских, а «дьяволовских»!

Теперь и юноша округлил глаза – и не менее выразительно.

– Ты имеешь в виду ту статью, в которой, ссылаясь на Кобылевского, автор обвиняет Закладина в присвоении ценностей?

– Да. Думаю, что дело обстоит именно так. И если оно обстоит именно так, как я думаю…

Ненароком вывернув фразу наизнанку, Аксинья усмехнулась.

– … то, в таком случае, он не представляет для нас опасности в качестве конкурента.

– Скажи, а тебе не приходило в голову самой заняться поисками сокровищ?

– Федуловских? – не поняла Аксинья Андревна.

– Нет – закладинских. Или, если хочешь – «дьяволовских»?

Аксинья испуганно перекрестилась – и испуг её ни в малейшей степени не был наигранным, театральным.

– Свят, свят, свят! Упаси, Господи! Никогда я не думала об этом – и тебе не советую! Ты даже не представляешь себе, насколько это опасно. Если бы ты только знал, что это за человек: Закладин!

– А я знаю! – не выразил страха юноша. – Ты мне сама о нём рассказывала. Ну, помнишь, тогда, в Киеве?

– Да разве я тебе правду сказала? – нервически закусила губу Аксинья. – Вернее, разве я тебе всю правду сказала? Я и сама её узнала только потом – уже после сделки с Закладиным… До революции наше знакомство с ним было, что называется, шапочным: что-то достал, кого-то привёл… Конечно, в нём уже тогда чувствовался потенциал… Но, если бы я только знала, что это за человек!