Владимир Маталасов - В этом неспокойном, бушующем мире

НАТУРАЛИСТ

(с явным недоумением на лице)

Но позвольте: что же это такое? Другая нога моя погрузилась – не побоюсь этого слова – в отвратительный конгломерат отбросов общества, известный под названием «gomo sapiens fikalies».

Люди! Я люблю вас! Но какая, извините за выражение, сволочь умудрилась всё же посреди дороги пометить подобным образом своё местопребывание? Так уж тяжело было спрятаться за кустик? Так нет же, у всех на виду! А воздух!.. Знал бы, что такое случится, респиратор прихватил бы с собой из дома.

Человек! Мне стыдно смотреть тебе в глаза. Да, природу любить надо, но… в меру. Какая невоспитанность, я бы даже сказал – безнравственность, должны были руководить лицом, позволившем себе подобную омерзительную выходку. Ну не свинья ли оно после этого? Хотелось бы посмотреть ему прямо в глаза и воскликнуть: «Да-а-а-… уж!»

РАССКАЗЧИК

Продолжая путь, натуралист размышляет далее, в уме составляет план дальнейших действий.

НАТУРАЛИСТ

(про себя)

Ну, ничего. До баламутки-речки уже недалече. Прополоскаю свои ортопеды в её водах, сам в них побарахтаюсь. Подраскинусь на травке-муравке. Понежусь в лучах дневного светила. Полюбуюсь пейзажем и, до краёв переполненный жизненными силами, ворохом наблюдений и впечатлений, довольный, радостный и счастливый ворочусь в родные пенаты. А пока присяду-ка на тот вон бугорочек под деревом, отдохну. Какой мягкий бугорок. Словно перина. Уф-ф, душно! Но всё равно: хорошо-о!

РАССКАЗЧИК

Молодой человек присаживается на непонятный бугорок, Утирается носовым платочком. Отмахивается от насекомых.

НАТУРАЛИСТ

(с раздражением)

Какое надоедливое насекомое! Кш-ш пчела! Жужжит и жужжит перед носом, запах мой её, видите ли, прельщает. Брысь, обезьянья морда! Ага, полетела в своё осиное гнездо. А я его прутиком разворошу, прутиком. Вот так! Разволновалась пчелиная стая? Так тебе! А комары. Эти скоты кровожадные, словно взбесились. Так и норовят, так и норовят укусить, да побольнее…

Опять эта пчела. Не пчела, а крокодил какой-то! Ну, достала. Сколько их кружит возле меня, мать честная! Я к природе со всей душой, а она ко мне задом, нуль внимания, игнорирует значит, агрессивно настроена. Понесла меня нелёгкая на природу без соответствующей подготовки, без практических навыков. Но ничего: всё равно «их либе натюрлих», хотя она меня не того, не особо-то жалует.

Человеки! Я испытываю к вам наилучшие чувства, но в каком именно месте вас видел, что-то не припомню.

РАССКАЗЧИК

Натуралист лезет рукой за шиворот, кряхтит, извивается всеми частями тела, пытаясь отогнать насекомых.

НАТУРАЛИСТ

(с ещё большим раздражением)

Ну, заели комары! А за шиворот, кажись, пчела – это мурло, – заползла, аж мурашки по всему телу. Позвольте, господа! На чём же это я сижу? Никак на муравейник угораздило меня приземлиться. А эта пчела просто достала. Да никак целый рой вокруг меня вьётся. Целый муравейник под одёжей. Пчёлы с комарами атакуют. Ортопеды в чём-то непристойном, весь в паутине… Караул!!! Ой! В правую ягодицу ужалила, стервоза! Бежать! Бежать, куда глаза глядят. Нет, лучше к речке. В ней моё спасение. Успею добежать, напрямик, напролом через кусты и овраги. Ой мама! Жалят со всех сторон, оголтелые…

РАССКАЗЧИК

Натуралист с воплями и стенаниями свершает бег на длинную дистанцию с естественными препятствиями.

НАТУРАЛИСТ

(конкретно озабоченно)

А-а-а-…Только так. Да что же это такое! Судьба раздаёт мне подарки налево и направо. Полнейший отпад с дискомфортом. А вот и быстрая речка, хотя могла бы течь чуть-чуть и помедленней. Раздеваться? Нет времени. Муравьи всё тело облепили, кусаются, а пчёлы с менторским изяществом жалят беспощадно. Нет! Только в воду. Как есть. Не разоблачаясь. Была не была. Бултых! О майн гот! Выпустил из виду, что плавать не умею, а выныривать-то надо.

РАССКАЗЧИК

Натуралист беспомощно бултыхается и барахтается в водных просторах речки-баламутки, создавая вокруг себя фонтаны брызг.

НАТУРАЛИСТ

(вытаращивает глаза)

Выныриваю… Открываю рот, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха… У-у-у-..! Какая-то бешеная пчела вонзила своё поганое жало в мой нежный язык.

РАССКАЗЧИК

Молодой человек, потеряв всякую надежду на благоприятный исход своего путешествия, отдаётся воле судеб и провидения.

НАТУРАЛИСТ

(в отчаянии)

Всё! Погибаю, тону, отдаюсь воле волн и Всевышнего! Но что это? Мои ноги ощущают земную твердь.

(облегчённо)

Оказывается, воды всего ничего, по пояс. Значит не всё ещё потеряно. А я-то, хороший человек, боялся.

Пчёл и след простыл. Они, по всей вероятности, полетели поминки по мне справлять. И муравьи, эти парнокопытные, уже не кусаются. Захлебнулись и подохли, видать.

Всех их я мысленно казню своим презрением и осуждаю на десять лет тюремного заключения строгого режима и каторжных работ.

РАССКАЗЧИК

Потерпевший, подобно какому-то сказочному герою, сильно смахивающему на Водяного, медленно, неуверенно поднимает своё тело над поверхностью вод, отряхивается, дико вращая глазами.

НАТУРАЛИСТ

(морщится от боли)

Пора вылазить из воды. Лицо всё горит. Тело неимоверно щиплет и ломит. Под ложечкой сосёт, а глаза на лоб лезут. Но зато обувь хоть чистая, без всяких там примесей и естественных присадок.

РАССКАЗЧИК

Молодой человек молча, неторопливо, задумчиво покидает пределы вод.

НАТУРАЛИСТ

(молча, сам про себя)

В общем, ещё долго придётся расхлёбывать на берегу последствия собственного легкомыслия. Язык распух и уже не помещается во рту. Сейчас прополощусь, обмоюсь, высушусь и… в больницу, к врачам. Пусть выхаживают. Теперь у меня, наверное, такой вид, что и родная мать не узнает.

РАССКАЗЧИК

На ходу рассуждая, пострадавший делает некоторые выводы из сложившейся ситуации, приведшей к таким неординарным последствиям.

НАТУРАЛИСТ

(категорично, уверенно, но с некоторой долей подоплёки)

Нет, человеки мои! Что не говорите, природа природой, экология экологией, но покой и здоровье прежде всего. Природой хорошо любоваться с крыши родного дома с расстояния в несколько сот локтей. Всё это вам я говорю неделю спустя после катастрофических событий, оставивших неизгладимый след в моей жизни, полной приключений и всяческих недоразумений. Последствия их я перенёс мужественно, но не адекватно и не однозначно. Во мне что-то вначале надтреснулось, а затем, если можно так сказать, надломилось.

Судьба вменила мне в обязанность, при определённых обстоятельствах, недоуменно разводить руками, пожимать плечами и всему удивляться.

РАССКАЗЧИК

Что оставалось делать потерпевшему? Конечно же – подводить итоги своего путешествия и приводить их к общему знаменателю.