Максим Злобин - Белая Рать

– Еще какая удача! Вас ждут, чтобы допросить… ну или что вы там делаете. И тебя, одноухий, тоже просили быть.

– Меня? Зачем?

– Говорят, что ты убил Былицинскую. Мол, опыт есть и все такое.

А может быть это та самая ведьма? – подумал Пересвет. – Если так, то жизнь налаживается.

***

Кому в Пяти Княжествах жить хорошо, так это извозчикам и лихачам. Каждый человек, который в хозяйстве имеет сани, повозку и тройку тягловых лошадей может зарабатывать извозом. При этом он будет платить оброк как скромный землепашец, ибо знает заветные слова: «Не докажете».

Работа есть всегда. Либо катай из города в город богатых людей, либо перевози грузы. На безбедную старость накопишь, тут и к гадалке ходить не нужно.

Тем и промышляли извозчики.

Лихачи промышляли тем же самым, но брали за работу изрядно меньше. А все потому, что у работы с ними имелись некоторые риски. Никто и никогда не видел лихачей трезвыми.

Каждый порядочный лихач уже с утра наряжался в синие кружева и по ходу дня постоянно прикладывался к бутылке. И если заказчик по наивности просил лихача не пить, ответом ему был задорный хриплый смех.

Этим утром лихач Вавила несколько перебрал и утомился.

За полчаса до пробуждения Пересвета, он направил лошадей прямиком на крыльцо богатого расписного терема. Именно того, что стоял напротив сторожки Бажена Неждановича.

Вавила провел телегу сквозь крыльцо, как горячий нож сквозь крыльцо и остановился под окнами в зарослях молодой черемухи.

Все это кажется неправдоподобным до тех пор, пока не узнаешь, что лихачи надевают своим лошадкам глухие шоры. Не затемненные, не узенькие, а совсем-совсем глухие. Слепым лошадям куда легче свыкнуться с безумием своего хозяина.

Вавила спал, вцепившись в вожжи. На ратников, которые суетились вокруг терема, он не обращал ни малейшего внимания. Те пытались добудиться его, чтобы прогнать подальше от дома, в котором, по слухам, изловили живую ведьму.

Сквозь сон Вавила справился у ратников, не нужно ли их куда-нибудь подвезти. Оказалось что не нужно. Лихач потерял в их лице возможную выгоду и захрапел вновь.

Храп для Вавилы был чем-то вроде писка для летучей мыши. Эдаким запасным зрением. Звук отражался от твердых поверхностей, возвращался к Вавиле и помогал ему понять, не появился ли поблизости возможный работодатель.

– Извоз! Недорого! – прокричал он, когда мимо него прошли двое.

Лысеющий толстяк и одетый в рванину одноухий жердь даже не обернулись на Вавилу.

– Если что, я здесь, – сказал лихач и уронил голову на колени.

***

Бажен и Пересвет поднялись на второй этаж. Здесь пахло растревоженной пылью. Просторная светлица оказалась не обжитой и использовалась как склад всяческого барахла. Что именно за барахло, понять было невозможно.

Вдоль стен стояли либо поросшие паутиной сундуки, либо нечто, на что накинули тряпку.

А еще здесь был шкаф. Здоровенный, тяжеленный, из мореного дуба. С латунными вензелями и ручками.

Помимо Влада в светлице находилось еще с полдюжины ратников. А по центру комнаты, на стуле, сидела она .

– Да! Это она! – заорал Пересвет.

– Нет! Это он! – закричала в ответ Моравна.

Сотрясая груди, ведьма запрыгала на стуле. Тут же она получила пощечину от Влада. Похоже, ратники накрепко связали ее.

– Только не он!

– Почему? – спросил Влад, схватив Моравну за длиннющий подбородок. – Что не так с одноухим?

– Не скажу!

Еще пощечина. Мечник бил тыльной стороной ладони. Очень звонко и умело, будто проделывал это с каждой встречной бабой. А может быть, так оно и было.

– Все равно не скажу!

Пощечина.

– А давайте я попробую.

Щелчок.

Это Бажен Нежданович расчехлил свой хлыст и с расстояния десяти шагов вдарил ведьме аккурат по лбу.

– И-и-и! – взвизгнула ведьма. – С ума сошел?

– Нет, – уверенно ответил сторож. – Почему ты так испугалась этого молодого человека?

– По кочану.

Бажен Нежданович задумался.

– Сними с меня проклятье! – взмолился Пересвет.

– Хорошо-хорошо, только не подходи.

– Почему? – зарычал Влад. – Что происходит?

– О каком кочане идет речь?

– Ты сняла? Сняла?

– Почему одноухому нельзя подходить!?

– Потому что!

– Имеется в виду капуста или заграничный латук?

– Ты сняла? Ты уже сняла?

Пересвет Лютич прислушался к внутренним ощущениям. Есть хотелось больше, чем спать. В остальном с приезда в Старый Порог ничего не изменилось.

Зачем-то он начал ощупывать себя руками, будто давеча его превратили в козленочка, а не запустили по следу кровожадную тварь.

Однако ж, это помогло. Охлопывая себя, Пересвет случайно задел рукой лампу. Оставлять ее в сторожке ратник побоялся. Он завернул ее в тот самый черный бархат и заткнул за пояс.

Сейчас от лампы шел жар. Приятный и какой-то глубинный. Как от остывающей картошечки, выкопанной из-под костра.

Не к добру, – решил ратник. – Последнее время со мной повторяется одна и та же история. Я чего-то упускаю из виду, почти делаю глупость и в крайний момент понимаю, что именно недоглядел.

Так-так-так. Странности.

Лампа ведет себя странно. Ведьма ведет себя странно. Влад и Бажен тоже не самые вменяемые персонажи, но к ним вопросов нет.

Минуточку. А кто все эти ратники? Раньше я их в Пороге не видел.

Пересвет оглядел шестерых мужчин, которые окружили ведьму полукольцом. Молодые, как и он сам, для своих лет они выглядели чересчур спокойными. До сих пор ни один из них не проронил и слова.

Не пойму, они вообще дышат?

Пересвет шагнул вперед.

– Не-е-ет! Не подходи! – закричала ведьма.

Еще шаг.

– Нет, не надо! Прошу, смилуйся!

– Над тобой!? – от возмущения, Влад залепил ведьме аж три пощечины. – Тварь, объясни что происходит!

– У него лампа, – выстрадала Моравна.

– Лампа?

Представьте, что вы хорошенечко накалили сковородку, налили в нее масла и кинули жариться огромную волосатую гусеницу. Вот примерно то же самое сейчас происходило с бровью Влада.

– Та самая лампа? – спросил он.

– Нет, блядь, другая, – нарочито идиотским голосом ответила ведьма.

Пощечина.

– Почему ты боишься лампу?

– Даже если я постараюсь объяснить, вы все равно не поймете.

– Лампа убьет тебя?

– Можно сказать и так, – Моравна поморщилась. – Но это гораздо страшнее, чем смерть. Это за гранью вашего понимания. Это… это… это ужас, стократ помноженный на безумие.

– Я бы с удовольствием взглянул на это, – сказал Бажен Нежданович.

– Одноухий! – скомандовал Влад. – Лампу! Быстро!

Пересвет сделал еще один неуверенный шажок навстречу ведьме.

Пока все остальные разговаривали свои разговоры, он следил за молодыми ратниками. Они вели себя так, словно в комнате шла непринужденная беседа об утреннем удое.