Кир Фадеев - Чехова, 16

Сеня испуганно схватил регал и поспешно направился к выходу. У самых дверей он будто ударился в невидимую стену и замер. Осознание этого момента, как решающего и, возможно, судьбоносного, заставило собрать волю в кулак. Сердце гулко застучало в груди, в горле пересохло, но Сеня не обратил на это внимания. Повинуясь внутреннему импульсу, он вытащил все монеты из кармана и уверенным шагом направился назад к прилавку.

Прежде, чем продавец успел что-либо сказать, Сеня швырнул медяки на столик и отчеканил сквозь зубы:

– А теперь послушай ты, толстяк. Мой папаша бухает, как бульдозер. Он напивается почти каждый день, пьет до беспамятства так, что не узнает собственную семью. И когда он ночью заваливается домой, не дай боже попасться ему на глаза.

Сеня задрал свитер, показывая продавцу шрам на боку.

– А моя мать, – продолжал он сочинять на ходу, – пашет в две смены за копейки. И все ее деньги уходят на мою младшую сестру, которой скоро исполнится годик. Она еще слишком мала и не знает, каким жестоким может быть наш папочка.

Сеня ткнул пальцами в разбросанные медяки и подался вперед:

– Эта хрень лежит у нас в шкафу, сколько я себя помню. Мол, семейная реликвия, подарок прабабушки… Я уже три дня не ел нормальной еды, мужик. Я жить хочу! Уверен, что эти самые железки тот еще антиквариат. Так что будь добр, вглядись в них получше и купи.

Повисла длинная тягучая пауза.

Лицо толстяка превратилось в каменную маску, в глазах скользнула неуверенность и сомнение. Он немного помялся, достал специальную лупу на гнущейся ножке, включил подсветку и осмотрел монеты.

– Не подделка, – констатировал он, – чеканка старинным способом, по горячему металлу. Хм, медь с золотой лигатурой… Дам пятьсот за каждую.

– Идет, – быстро сказал Сеня, все еще находясь в образе страдающего от голода сына алкоголика.

Он сгреб отсчитанные из кассы деньги, сунул их в карман и, не прощаясь, поспешил к выходу.

– Найдешь дома такие же, приноси! – крикнул ему вслед продавец.

Сеня не ответил. Его била крупная дрожь. Он попытался сглотнуть застрявший в горле комок и обтер потные ладони об штаны. В душе смешались страх и ликование, от избытка чувств кружилась голова.

– Получилось, – сказал он вслух, убеждая самого себя. – Получилось…

Первым делом на вырученные деньги Сеня до отвала наелся в ближайшей забегаловке. По телу сразу разлилось живительное тепло, а настроение уверенно поползло вверх.

Довольный собой, Сеня решил прогуляться по улицам, а заодно присмотреть продуктовый магазинчик подешевле.

Разыгравшееся солнце согрело остывшую за ночь землю, обрадовавшиеся потеплению воробьи громко щебетали со всех сторон. В воздухе запахло мокрой от росы древесиной и петрикором.

Сеня устроился на скамье под деревьями и вытянул ноги, подставив лицо ярким лучам. Неподалеку от него молодая мама прогуливалась со своим малышом. Одетый в утепленный комбинезончик, карапуз старательно вышагивал вдоль посадок, но через каждые несколько шагов смешно заваливался на мамину ногу.

Усмехнувшись, Сеня перевел взгляд левее и напрягся.

Парочка блюстителей порядка, облаченных в темно-синие куртки, с интересом посматривала в его сторону, обмениваясь при этом короткими фразами.

Сеня попытался расслабиться и вести себя непринужденно. Люди в форме тем временем закончили беседу и медленно, как бы невзначай, двинулись в направлении скамеек.

Тяжело вздохнув, Сеня посмотрел на воображаемые наручные часы, вскочил, делая вид, что опаздывает, и пошел прочь, ускоряя шаг.

– Эй, парень! – донеслось из-за спины. – А ну постой!

И тут Сеня дал деру.

Ветер загудел в ушах, сердце бешено заколотилось, дыхание перехватило. Он свернул в проулок, слыша, как шаги его преследователей гулким эхом отскакивают от стен.

– Стой! – кричали менты. – Стой, стрелять будем!

Но Сеня и не думал вестись на такую детскую провокацию. Палить по ребенку, да еще и посреди бела дня они точно не станут. Поэтому сдаваться просто так он не собирался. Только не теперь, когда новая жизнь вот-вот наладится.

Он выбежал на широкий бульвар в надежде затеряться в толпе. Однако время подбиралось к полудню, и улица оказалась почти безлюдной. Выругавшись, Сеня затрусил по тротуару, ища проход во внутренние дворы. Но возможности скрыться, как назло нигде не было.

Хрипя от усталости, менты по-прежнему гнались за ним.

Внезапно младший сержант, казавшийся несколько моложе своего коллеги, вырвался вперед и в пару прыжков настиг Сеню, сбив его с ног.

Кубарем покатившись по асфальту, Сеня до крови ободрал ладони и подбородок. Прежде чем он успел прийти в себя, порядком разозленные погоней полицаи скрутили ему запястья и поставили на ноги.

Всю дорогу до патрульного УАЗ-ика они смачно матерились, без конца сплевывая на землю. Похоже, эта пробежка далась им не так уж и легко.

Сеню усадили в клетку в задней части машины, с грохотом закрыв за ним дверь. Он до сих пор был настолько ошеломлен случившимся, что не успел испугаться. Отдышавшись, Сеня утер кровь с лица и огляделся. Выбраться отсюда самостоятельно не представлялось возможным. Оставалось уповать только на чудо.

– Мужики, вы че? – прильнув к решетке, спросил он. – Я ничего не сделал!

– А убегал нахрена? – резонно заметил догнавший его младший сержант.

– Так… испугался, – вполне правдиво ответил Сеня. – Отпустите, я домой пойду, а?

– Домой говоришь? – развернулся к нему сидевший за баранкой старший сержант с рябым лицом. – А где ты живешь?

Сеня сглотнул, перебирая в памяти хоть одно название улицы:

– На Чехова, – наконец сообразил он, вспомнив табличку Виджея. – Шестнадцатый дом. Отпустите?

Менты переглянулись. Младший сержант, которого Сеня про себя назвал щербатым за широкую щель между передними зубами, порылся в папке с ориентировками и выудил оттуда помятую распечатку с фотографией. Сеня уже догадался, кто на ней изображен.

– А звать тебя как? – поинтересовался он.

– Вова, – не моргнув глазом соврал Сеня.

– О-о-о! – протянул рябой. – Тезка мой значит! Вован, стало быть…

Сержанты всмотрелись в распечатку. Щербатый поднес ее к решетке, в которую на них глядел Сеня, и довольно произнес:

– Как литой!

– И правда, – подтвердил второй. – Что ж ты, дружок, из детского дома сбежал? Разве плохо живется на казенных харчах?

Сеня помрачнел и не ответил. Уже теряя всякую надежду, он попробовал последний вариант:

– Мужики, а мужики. А у меня деньги есть. Немного конечно, но я все отдам. Вы только дверь откройте. Жалко, что ли? И я вас не видел, и вы меня. А?

Сержанты снова переглянулись.

– А это уже разговор, – хлопнув по рулю ладонью улыбнулся рябой. – Давай сюда свои деньги.