Ксения Нели - Ловушка для музы. Сборник фантастической прозы

И первого января она звонила не поболтать о встрече Нового года и не пожаловаться на симферопольскую слякоть. Исключительно узнать, как обстоят дела у Владимира Любимцева.

Углубляться в состояние дел Владу не хотелось.

Время сдавать рукопись было на исходе. Четвёртого тома «Проклятий», судя по всему, «Гиппокрена» не дождётся.

Телефон ёрзал по столу, и Влад принял вызов. Кивая, выслушал дежурные пожелания упрочить в Новом году творческие успехи. Чувствовалось, что Нуриева тоже не верит в чудеса.

Неприятный разговор всегда заставлял Влада вертеть карандаши, раскладывать монетки по ранжиру, равнять бумагу для записей или бездумно кочевать по интернету.

Разбудив ноутбук, он щёлкнул мышкой… и на миг зажмурился.

Наверное, так, исподволь, подкрадывается белая горячка.

Перед ним возник текст. Текст, которого ещё вчера не было.

Позабыв о «Гиппокрене», Влад листал страницы. Определённо, писал он, и никто другой. Он знал свой стиль. Знал словечки-паразиты, которые обильно всходили, а потом нещадно выпалывались. Знал привычку растекаться мыслью там, где с разгону не находил слов. Знал обратную напасть, когда, увлёкшись, забывал, что читатель не всеведущ, и выдавал шедевры лаконичности…

– …наше совместное будущее видится мне далеко не в радужном свете… – донеслось из телефона.

Ещё вчера Влад, презирая себя и ненавидя мир, промямлил бы нечто невразумительное.

Сейчас он вспомнил, как, подхваченный пузырьками шампанского, нырнул в пленительную белую бесконечность. Вспомнил – или примерещилось? – как тень-мышь на стене тёрла мордочку.

Кошки умываются – к гостям. А что намывают мыши?

Ну конечно, вдохновение!

– Вы совершенно правы, Хатира Керимовна! – с готовностью признал Влад.

– В чём именно? – уточнила она.

Холод её тона мог погрузить Африку в вечную зиму.

– Былой успех уже не упрочить. Роман я вам, пожалуй, не пришлю…

– В самом деле?

Вслед за Африкой новый ледниковый период навис над южным полушарием.

– Один роман – как-то несолидно, – Влад поборол смешинку. – Два – звучит лучше, правда?

– Владя!

Влад не слышал крика. Второй день после разговора с Нуриевой он творил – легко, словно дышал. Белизну текстового редактора заполняло чудо. Буква за буквой, слово за словом, абзац за абзацем, страница за страницей…

– Вла-а-а-дя! – Крик перешёл в ультразвук. – Убей её, убей!!!

Едва не опрокинув кресло, Влад выскочил из кабинета. Что там ещё не слава музе?

На кухне он узрел прекрасное.

Разбитая тарелка и несостоявшийся завтрак украсили пол занятной абстракцией. На табурете посреди абстракции стояла Лялька, подтянув платье до середины бедёр. Картина маслом, сыром и колбасой.

«Сыр вашему дому!» – подумал про себя Влад и хохотнул. К несчастью, вслух.

– Ты ещё и смеёшься? Ты же знаешь, я крыс боюсь!

– Знаю, – согласился он, радуясь, что нашлась управа и на Ляльку. – Но я думал, ты настоящих крыс боишься.

Девушка разжала пальцы, и подол вспенился вокруг точёных ног.

– А какие ещё крысы бывают, котечка? Просветишь?

– Воображаемые? – брякнул Влад. И, встретив убийственный взгляд, развёл руками. – Ляль, ну откуда крысы на девятом этаже? Просочились через канализацию? Влезли в форточку? От соседей? Да у тех тараканов нет! Сама подумай!

Распалившись, он саданул кулаком по холодильнику.

– По лбу себе постучи! – обиделась Лялька. – А вот это что? Там, в углу, а?

Влад нагнулся. Присмотрелся. Хмыкнул.

Из-за осколка тарелки выглядывал клок пепельного меха с верёвочкой хвоста. Не мышь – мышка. Точь-в-точь, какая на Новый год примерещилась.

То, что серохвостая не оказалась плодом воображения, позабавило. Может, даже…

Влад прикусил губу, чтобы не расхохотаться и окончательно не вывести любимую из себя. Но может, благодаря серой проказнице он и начал пятую книгу?

Ошалевшая проказница походила на солдата, залёгшего за углом дома в разгар уличного боя. Сейчас перезарядит автомат, выглянет, даст знак своим – прикройте! – и бросится к новому убежищу.

– Чего смешного? – Любимая вновь подобрала подол. Будто спасалась от стаи длинношеих гусей.

– Ляль, это мышь, – ответил Влад. – Просто маленькая мышь. Чего её бояться?

– Ты больной? – помолчав, спросила Лялька. – Это же МЫШЬ!

– И что?

– И то!

Лялька надула губки. Видимо, устала от позы а-ля Мэрилин Монро. Или Влад опять проштрафился. Не выразил сочувствие. Не поддержал под локоток, облегчив Елене Прекрасной спуск на абстракцию из сыра и колбасы.

– Они заразу разносят! – будто несмышлёнышу, пояснила она. – И вообще!..

Какие ужасы таит это «вообще», Влад не знал. Недосказанность будила воображение, которое он совсем недавно считал если не усопшим, то впавшим в летаргию.

– А в частности?.. – поощрил он.

– Продукты жрут!

– И правильно! Я жру, значит, существую…

Лялька посмотрела – словно камнем запустила.

– Ну и целуйся со своей мышью! – придерживая подол, она с достоинством сошла с табуретки.

Серый хвост дёрнулся. Лялька, отбросив достоинство, с визгом выскочила из кухни.

Поморщившись от хлопка дверью – традиция, однако! – Влад сел на пол.

– Бедная ты, бедная! – пожалел он черепок. – Напугали тебя?

Из-под осколка высунулась мордочка с белёсой чёрточкой на лбу. Не видя опасности, мышь вылезла, принюхалась. Посмотрела на Влада, затем, будто спрашивая разрешения – на кусочек печенья. Вдруг она притронется, а ей прилетит сковородкой? Этой, с красной ручкой.

– Не стесняйся, – вздохнул Влад. – Я угощаю. Что моё – твоё…

«А не сварганить ли кофейку? – спросил он себя. – И – за ноут. Пока мышь… тьфу, пока мысль не убежала».

В дверь поскреблись.

– Котечка! Она ещё там?

Мышь уплетала печенье – любо-дорого посмотреть.

– Она ещё тут, – подтвердил Влад.

– Ну так сделай что-нибудь!

– Бутерброд сгоношить? Салатик? Или просто чаю?

– Владя, с мышью! С мышью что-нибудь сделай!

Влад почесал затылок. Не то чтобы мышь мешала… На кухне она ориентировалась, значит, уже заскакивала в гости. Если бы Ляльке не «повезло», может, они бы серохвостую ещё полгода не засекли. Но житейский опыт подсказывал, что мышь в квартире не сулит ничего хорошего.

– Сделаю, – сказал он. – А пока, может, по бутеру?

…Помню, когда нас, мыслящих, было три сестры. Как в шутке – одна старшая, другая умная, третья – красивая. Но с обязанностями мы справлялись на славу. И не ради песней аэдов или даров на Геликоне. Хотя почитание приятно, что бы ни ворчала Аойда.

Так бы и шло, год за годом, век за веком…