Ирина Вязова - Ворчало

– Ну ладно! Шут с вами! Я предупредил!

Движок, дымнув, запустился с пол-оборота. Удивительно неудобно расположена РУД. Получается все наоборот: левой лапой – за ручку, то есть за штурвал, а правой – РУД! Ну, все наоборот!

В кабину снова засунулся неугомонный Комэска:

– Давай! Выруливай! Поехали!

– А технарь где?

– Кто его знает! Опоздал! Нету технаря. Давай-давай, не томи, жарко в салоне! – от Володи явно пахнуло свежевыпитой водкой.

Роль матернулся сквозь зубы и резко поддал обороты. Аннушка мило пискнула лонжеронами и вприпрыжку покатилась по рулежке.

– Какая у этой ласточки взлетная?

– Кажется, пятьдесят, а может, и больше… Ты попридержи, на всякий случай посильнее разгони, а там, глядишь, и взлетим… Пока то да сё… Вот и выяснится, какая у неё взлетная… Полосы хватит, полосы – сколько хошь. На десять взлетов хватит. Не МИГ. Вот и катайся себе, пока не взлетим.

– А шасси не отвалятся, хорошо прибили?

– Не отвалятся, не боись, р е з и н о в ы е. И имей в виду: они не убираются! А то уберешь еще, не знаючи… Потом как назад? Ничего не убирай! Вообще ничего! Не трогай! Не знаешь – не лапай! Понял?! Ну, я пошел, поаккуратнее тут! Не редиску везешь – начальство!

– Парашюты у всех есть?

– Какие парашюты! Ты че! У неё максимальная – двести! А может, и меньше. Двести она, пожалуй, не сможет… Только ты не вздумай! Больше ста ни-ни! Это приказ! Вот тут скорость показывает, давай-ка я тебе черточку намазюкаю. Да притормози ты, не тряси, дай нарисовать! Чтобы стрелка за эту черточку ни-ни! Пока то да сё… А то мало ли, еще… И крен не более сорока! Понял? И кверху животиком она не летает! Не положено!

– Ну да?!

– Ей Богу!

– У-у-у!

На исполнительном Роль разогнал движок, удерживая машину на тормозах, и с удивлением заметил: она потихонечку катится. А по идее должна стоять как вкопанная.

«Ну да ладно, неважно. Значит, так надо», – подумал он и резко отпустил тормоза. Аннушка не рванулась вперед, вдавив в кресло, как ожидалось, а медленно и кокетливо принялась разгоняться, игриво повиливая хвостиком. В правом кресле что-то фиолетово шевельнулось. Ролю сквозь надсадное урчание двигателя послышался испуганный мявк.

– Глюки! Пошли вон! Я занят! Я взлетаю!

Глюк, мявкнув еще разок, пушисто и гордо исчез.

Взлёт прошел успешно, если не считать, что по диагонали. Роль впопыхах забыл посмотреть, на какой скорости. Аннушка сама взяла да и взлетела. Без предупреждения.

Дальше – проще: места знакомые, высота небольшая, землю видно отлично, скорость – курам на смех. В приборах разбираться не хотелось, и так неплохо получалось – летали же наши деды вообще без приборов! Малая высота и незначительная скорость имели свои неоспоримые преимущества.

Роль расслабился и отдался созерцанию.

Нечеткие желтые пятна на теле земли, ничем не примечательные и такие привычные с высоты стратосферного полета, сейчас вдруг оказались небанальными подсолнечными полями, разглядывающими его тёмными глазками своих вызревающих серединок.

Глазки кокетливо подмигивали.

Он тоже подмигнул.

Кокетливо.

Два раза.

Через пару часов блаженства, подлетев к озеру, Роль прошел над лугом, высматривая место для посадки. На всякий случай даже пальнул из ракетницы через специальную дырку в борту и, посмотрев, как сигнальная ракета зарылась в грунт, принял решение садиться. Чиркнув колесиками по траве, Аннушка приземлилась так же, как и взлетела – самостоятельно, без проблем.

«Какая нежная птичка!» – с восхищением подумал Роль и, остановившись поближе к берегу, оглянулся в салон.

Салон спал.

Комэска – сидя на откидной скамеечке, предусмотрительно пристегнувшись. Полковник – на чехлах, в хвосте. Ну и так далее… В привязанных веревками (!!!) ящиках явно недоставало трети от первоначального количества.

Дух стоял – я те дам!

С подобострастной отеческой заботой проверив, хорошо ли пристегнут Комэска (вдруг во сне тюкнется головкой о переборку), Роль разделся и отправился искупнуться.

Вода – прелесть! Травка – еще лучше!

И снова: вода – травка, вода – травка!

ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!

Но… одиноко.

Хотя – так даже веселее! Если принюхаться к цветочкам.

Вернувшись и заглянув в алюминиевое нутро, Роль выяснил: комиссия проснулась и пьёт. Закусывает и пьёт. Пьёт и закусывает.

Володя пил не отстегиваясь! Сообразительный! По глазам видно. Сказать не может, а понимает всё! Как Каштанка. Муму.

«Не буду мешать», – подумал Роль и отправился погулять по берегу озера.

Один.

Эх, Аннушка, Аннушка!

Пили – ненадолго засыпая – до вечера.

Вечером допоздна пили.

Комэска, мало понимая, что происходит, приказал Ролю разбудить его на утренний клев. Строго-настрого приказал! Насколько это вообще было возможно в его состоянии. Роль – проникся и, отгородившись от шумной компании дверцей пилотской кабины, скрючившись в неудобном кресле, попытался уснуть.

Сон приходил рваными кусками и ненадолго. В очередном забытьи Роль видел себя, парящим между облаками с Аннушкой. Они, раскинув дюралевые лапы-крылья, медленно кружились, то приближаясь, то удаляясь. И только он приладился, только приблизился, только собрался поцеловать…

Наступил рассвет – прямо на пропеллер, торчащий перед мордой. Вот-вот и выкатится светило.

Роль, разминая кости, подошел к Володе и, встряхнув его за плечо, рявкнул в ухо:

– Подъём! Вставай! Зорька! Подъём!

Комэска, приподняв опухшие веки, пристально посмотрев на озеро через иллюминатор, перевел остекленелый взгляд на Роля и камышитовыми губами прошуршал:

– Не клюёт.

Усталые веки захлопнулись, голова упала в небытиё.

Потом пили и закусывали, закусывали и пили. Безвылазно, безобразно много пили.

Возвращались вечером. Могли бы еще порыбачить, но неожиданно кончилась водка.

Полет проходил нормально и спокойно. Удочки лежали посередине салона, аккуратно связанные. Рыбаки обошлись без них. Точнее, даже и не вспомнили. Недосуг.

Роль задумчиво рулил. По-иному и не назовешь. Не пилотировал, а именно р у л и л! Томно и лирично. Попутно он лялякал песенку про «подсолнечное поле». В кабину ввалился полковник и заплетающимся языком выдавил:

– Смир-на! Ик.

Роль сделал вид, что вытянулся, продолжая управлять самолетом.

– Почему, ик, не пристегнут?! Замечание тебе! Звание? Ик. Должность?

– Капитан, летчик-перехватчик первого класса, виноват, исправлюсь! – отчеканил Роль, поспешно пристегиваясь к креслу.

– Как, ик, бочку делать?

– Левую педаль – вперед, баранку – вправо! – пошутил Роль.

– Отд-ать упр-авление! Мине!

И – совершенно неожиданно для Роля – полковник вдавил левую педаль до упора, завалив штурвал вправо. Аннушка резко клюнула носом влево, как бы оглядываясь на свой хвост, уронила правое крыло, задрожала, стараясь честно выполнить дурацкую команду, и зависла. Секунду она соображала, как поудачнее свалиться в штопор, но, передумав, присела на хвост, скабрировала пару раз и, успокоившись, победно продолжила полет с недопустимым креном на правый борт. Роль, автоматически выровняв машину, удивленно посмотрел на полковника. Полковник, задрав указательный коготь вверх, изливал: