Евгений Гончаров - New «Мёртвые души». И другие повести и рассказы

– А если сердце остановится?

– Сердце – это обыкновенный насос для перекачки крови в организме. Искусственное сердце, которое сейчас применяется при операциях, ещё очень велико по габаритам – с холодильник. Но скоро механическое сердце на батарейке будет размером с яблоко, и его вживят в организм вместо больного. То же и лёгкие – это ведь воздушные меха, как в кузне. И печень с почками – всего лишь фильтры для сбора отходов в организме. Эти и другие органы можно будет заменять на искусственные…

Мне сейчас сложно рассуждать, верила ли в свои слова сама Марго. Наверняка ведь ей, женщине ещё молодой и привлекательной, хотелось носить не туфли-лодочки фабрики «Скороход» и унылый костюм с юбкой, сшитый по выкройке десятилетней давности, а что-то похожее на то, в чём ходят женщины из стран загнивающего капитализма, которых иногда показывали в кинохронике. Ей хотелось выглядеть стильно и нарядно, как те американки, что стояли вдоль дороги при встрече первого космонавта Юрия Гагарина. Она хотела пользоваться духами «Шанель», а не приготавливать на кухне лосьон из огурца и водки, по рецепту из журнала «Наука и жизнь». Маргарита Петровна, наконец, хотела носить на пляже сексуальный купальник бикини, купаясь в похотливых взглядах мужчин. Но ей приходилось штопать чулки, пользоваться прокладками из ваты, по вечерам смотреть скучное чёрно-белое телевидение и мечтать о профсоюзной путёвке в Монголию. А всё рассказывать детям сказки о светлом коммунистическом будущем.

Верила – не верила Марго в эти байки, но вбила в Сашину голову убеждение, что через десять лет в магазинах всё будет бесплатно и что ещё через два десятилетия он обретёт бессмертие.

Наступил 1980 год. Александру Груздеву было восемнадцать лет, он учился на первом курсе историко-географического факультета Благозвонского педагогического института. Саша был комсоргом группы, поэтому посещал лекции в доме политического просвещения.

После того, как лектор из обкома КПСС полтора часа распинался об общем кризисе мировой капиталистической системы и скором её крахе, а потом попросил аудиторию задавать вопросы, Саша спросил:

– Товарищ лектор, а как можно объяснить присутствие в партийной программе пункта, гласящего о создании материально-технической базы коммунизма до 1980 года?

В зале повисла гробовая тишина. Первым подал голос лектор:

– Я отвечу на ваш вопрос… Перерастание социализма в коммунизм определяется объективными законами развития общества, не считаться с которыми нельзя. И построение материально-технической базы коммунизма – одно из главных условий полного перехода от социализма к коммунизму. Гонка вооружений, навязанная странам Варшавского договора странами НАТО, не позволяет социалистическому лагерю направить все людские, производственные и сырьевые ресурсы на создание уровня благосостояния советского и братских народов, необходимого для вступления в фазу коммунизма… Я ответил на ваш вопрос?

– Тогда, наверно, необходимо внести изменения в действующую программу партии? – продолжил Груздев прессовать лектора.

На что тот сделал брови домиком и сказал:

– Такие вопросы задавались и на курсах при идеологическом отделе партии в Москве, где я недавно проходил переподготовку. И там было компетентно заявлено, что готовится новая редакция программы, которая будет принята на очередном съезде партии. – И улыбнулся: – Ну, теперь-то я, надеюсь, ответил на ваш вопрос?

– Чёрт тебя дернул, Сашка, со своими вопросами, – сказал потом Груздеву комсорг института. – Забреют тебя в армию.

Но он не угадал. На Груздева, по рекомендации обкома партии, конечно, обратили внимание в обкоме комсомола, и Александр попал в кадровый резерв, из которого была одна прямая дорога – в комсомольско-партийные работники.

Как и предрекал осведомлённый лектор, на XXVII съезде КПСС из программы изъяли устаревшую дату начала коммунизма и заявили о постепенном переходе от социализма к коммунизму, а также о необходимости ускорения социально-экономического развития. Это уже была весна 1986 года – начало перестройки.

И инструктор отдела промышленности, строительства, транспорта и связи Благозвонского горкома КПСС Александр Груздев понёс в народные массы новые сумасбродные идеи кремлёвских мудрецов. Но массы не внимали, а пили водку, и тогда, для их же пользы, была начата антиалкогольная компания и введены талоны на спиртное.

Потом грянули непрерывной чередой многопартийность, августовский путч 1991-го, развал союзного государства, шоковая терапия для кошельков, приватизация, рыночная экономика. Как человек неглупый, Груздев понял, что в России победил капитализм, причём в самой его дикой форме, давно уже пройденной западными странами.

Вчерашние пламенные коммунисты побросали свои партийные билеты и занялись делёжкой социалистической экономики, взрывая конкурентов и обкрадывая трудовые коллективы.

Александр не поступился принципами и оказался на обочине новой жизни. Какое-то время он был учителем в школе, потом сторожем, потом получал пособие по безработице, собирал металлолом.

1 января 2000 года Александра Груздева нашли в его замызганной комнатёнке повесившимся. На колченогом столе, застеленном газетой, среди хлебных крошек, селёдочных костей и шкурок от сала, стояла пустая бутылка из-под водки и лежала короткая предсмертная записка: «Смерти нет, ребята!»

Под этим памятником из чёрного гранита лежал Степан Кукушкин. Или просто Стёпа-гастроном.

Что такое дефицит, Стёпа узнал с раннего детства. Бывая в домах своих уличных друзей, он обращал внимание на то, что у каждой семьи имелось что-то такое, чего не было у других. Став постарше, он понял причину сего явления.

Если в доме каждый день мясо в щах, гуляш и котлеты на второе, а на компоте жирная плёнка, то кто-то из родителей работает на бойне. Если конфеты, мармелад и вафли – на кондитерской фабрике. Сливки, сметана и масло – на молкомбинате. Яблоки, виноград и бананы – на плодобазе. В Стёпином доме ничего этого не было, зато сараюшка во дворе была забита электролампочками, розетками и выключателями – отец работал электриком.

Между соседями, как при царе Горохе, происходил натуральный обмен: бисквитный торт оплачивался свиной печенью, дыня – творогом, любой продукт – кругом изоленты или мотком провода.

Когда остальные школьники мечтали стать лётчиками, врачами и геологами, Стёпа знал, что будет торговым работником. Закончив институт советской торговли, он прошёл карьерную лестницу: продавец – завотделом – директор гастронома.

В 70 – 80-е годы прошлого века купить что-то дефицитное по знакомству называлось «достать по блату». Сидящие на дефицитах сбивались в блатные сообщества. Шёл взаимообмен мебелью, одеждой, обувью, книгами, грампластинками, радиотоварами. Нового человека в блатной компании так и представляли: «Знакомьтесь, Пал Палыч – стройматериалы». Затем Пал Палычу представляли остальных: Соломон Израилевич – ювелирный, Зинаида Абросимовна – авиабилеты, Иван Кузьмич – турпутёвки, Анна Ивановна – комиссионный, Степан Панкратович – индпошив.