Александра Семенова - Там, где лето. Янтарь

Но послушная домашняя девочка, которой я была, в этот раз стояла насмерть и отказалась продолжать семейную учительскую династию. Внезапно пришедшая в голову идея – спасать в Африке людей от голода и эпидемий, как нельзя лучше, вписывалась в мои представления о жизни. Но так как в области мединститута не было, я, закатив истерику, вытребовала себе право поступления в медицинское училище.

Мы с Ленкой, надев свои самые лучшие наряды, отправились покорять столицу. Не совсем столицу России – наш областной центр. Первая самостоятельная поездка в Калининград, видимо, напрочь отключила мозги в наших головах. В приёмной комиссии университета был перерыв на час. И мы даже не заметили, в какой момент подруга передумала становиться археологом и подала документы вместе со мной на акушерское отделение. Возможно, роковую роль сыграли её выпускные туфли на пятнадцатисантиметровом каблуке. До университета нужно было идти приличное расстояние пешком.

– Наташка, я матери ничего не скажу пока. Это тебе не твоя баба Клава. Долго уговаривать не будет. Может и шлангом отлупить, и заставить забрать документы из училища. А так – езжу и езжу в Калининград. Откуда она узнает, где я учусь? – рассуждала Ленка, заклеивая пластырем кровавые мозоли на ногах.

– Да уж, теперь мать нескоро дождётся твоего отъезда на археологические раскопки, – ржала я в голос, безумно радуясь тому, что мы опять будем учиться вместе.

– Давай сюда свои инквизиторские колодки! Обувай мои – я протянула Ленке босоножки и надела её туфли.

Выглядела наша пара довольно эпатажно. Я, спотыкаясь, шла на каблуках, вместе с которыми рост был около ста восьмидесяти пяти сантиметров. Подруга хромала где-то в районе моей подмышки. Наши лица светились неподдельным счастьем. Вся жизнь была впереди, и мы верили, что всё и всегда будет хорошо…

До экзаменов ещё было около недели и мы вернулись домой. На городском стадионе были назначены соревнования в клубе служебного собаководства, в котором я и Лена состояли вместе со своими собаками. Попасть туда можно было двумя путями. Коротким – по тропинке вдоль реки, и длинным – в обход через центр города. Бабушка запрещала ходить вдоль речки. В последнее время участились случаи нападений на женщин. В городе появился насильник, поджидающий жертвы в зарослях травы и кустарника. Считая себя уже взрослыми, почти студентками, мы, конечно же, пропустили бабушкины слова мимо ушей и пошли короткой дорогой!

– Помоги-и-ите-е-е! – вдруг совсем рядом с нами раздался женский крик.

Мы побежали на шум борьбы и ломающихся веток. Насильник, увидев нас, оставил девушку в покое и кинулся в сторону города.

– Взять! – указывая на мужчину, мы отпустили собак с поводков. Оба пса прыгнули ему на спину, провалив на землю.

– Лена, беги скорее на стадион, зови Галю с Герой! Нашим его долго не удержать.

– Охранять! – отдала я собакам команду.

Мне было очень страшно от мысли, что собаки породы колли и русская дворовая не предназначены для заставно-караульной службы, хоть и обучены ей.

– Я тебя убью, пацанка! – пугал меня мужик. Собаки же, чувствуя исходящую от него угрозу, не позволяли подняться на ноги.

– Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! – шептала я про себя.

На помощь нам уже бежали немецкая овчарка Гера и её хозяйка Галя. Их догоняли другие члены клуба с собаками самых разных пород…

Но как говорят, мы предполагаем, а бог располагает.

Через неделю я завалила химию на вступительных экзаменах.

– А не подать ли мне документы в школу милиции? – шальная мысль мелькнула в то время, когда нам с Ленкой вручал грамоты за поимку опасного преступника начальник районного ОВД.

Мама моего порыва не оценила. И лично отвезла в Культпросветучилище, где я без труда поступила на библиотечное отделение. Двоюродная сестрёнка Настя шепнула мне тогда, что на этом настояла бабушка. В таком тихом месте, как библиотека, по её мнению, у меня было мало шансов встретить уголовника или ввязаться в какую-нибудь очередную историю.

Лена успешно окончила медицинское училище и стала прекрасной акушеркой. Дружим мы более тридцати пяти лет и частенько со смехом вспоминаем наше лето восемьдесят пятого года.

Баба Клава заботливо подоткнула одеяло правнуку.

– Набегался за день, баловень! -ласково потрепала она мальчонку по коротко стриженным, выгоревшим на солнце волосам.

Любимчик! А то как же?! Самый младший! В школу нынче пошёл. Дождалась, слава богу. На линейку проводила. Теперь и помирать можно.

Когда только жизнь пролететь успела? Недавно, казалось, девчонками за конфетами с сестрой бегали. Выпросишь, бывало, у деда или бабушки копейку – и в магазин. Продавец в кулёк конфет-голышек отвесит – вку-у-усные-е-е! Сидим на крутом берегу, грызём конфеты-то. Река Волга широкая, сколько взгляда хватает.

И в доме всё ладно. Мама с бабушкой на хозяйстве: скотину управляют, в огороде возятся, обед готовят. И Веня, братишка с ними. Маленький ещё. Отец с дедом с весны до осени в поле: пашут, хлеб сеют, косят, молотят, на мельницу везут. А зимой в степь едут – лошадей ловить.

Беда пришла нежданно-негаданно. Началась коллективизация. Забрали всё: дом, животных, зерно. Жить в баню выселили. Столько лет прошло, а понять не могу, почему они с нами это сделали. Ведь не было у нас наёмных работников. Своим трудом зарабатывали.

Через какое-то время пришёл учитель.

– Владимир Иванович, почему девочки в школу не ходят? Они у вас смышлёные, им обязательно учиться нужно! – спросил он у отца.

– А в чём я их в школу отправлю? Всё отняли, даже детскую одежду и обувь, – отец развёл руки и опустился на лавку, обхватив голову руками.

Бабушка с мамой заплакали.

– Цыц, все! Без ваших слёз в бане сырости хватает, – в двери вошёл дед.

– А ты что как квашня расселся?! Детей спасать надо, – прикрикнул он на отца.

– Давно брат зовёт в Ивановскую губернию на лесосплав. Тяжёлая работа. Но нам не привыкать. Зато «живыми» деньгами платят. Собирай семью. Едем! Такое моё решение! – сказал дед, как припечатал.

Была в нём какая-то житейская мудрость, прозорливость, что ли. Спас дед своим решением семью от голода, который выкосил много людей в деревне в тот год.

В дороге тяжело заболела мама и вскоре по приезду умерла. Отец так больше и не женился, хоть был ещё молод.

– Ничего, ничего, дочки! Справимся! Я вашей маме обещал, – отец много работал и у нас было всё необходимое для жизни.

Годы шли. Мы с сестрой вышли замуж за местных парней. Гавриил мой красивый был, высокий, статный. Вскоре и дочка родилась – копия отец! Перед войной немецкие имена в моде были. Девочку я Эльвирой хотела назвать, да свекровь не разрешила.